Сто лет прошло со дня создания дагестанской автономии, закрепившей документально равенство и единство уникального многоязыкого братства народов. Всего век, до которого была другая, не менее насыщенная и интересная история, с которой нынешняя молодёжь не очень хорошо знакома. Сегодня становится модным подчёркивать исключительность, богоизбранность своей нации и принижать роль и достижения соседних, демонстрировать силу мышц, пренебрегая силой ума и образованности.
-Это не по-нашему, не по-дагестански, − считает главный научный сотрудник отдела лексикологии и лексикографии ИЯЛИ ДНЦ РАН, доктор филологических наук Иса Халидович Абдуллаев. – В прошлом такого на нашей земле не было. Существовал общедагестанский кодекс чести, и никто не смел его нарушать.
Мы пришли к Исе Халидовичу, чтобы поговорить о культурных, образовательных и духовных традициях, которые всегда были сильны в дагестанском народе, на примере Казикумуха, который нашему собеседнику ближе и понятнее как малая родина.
Мы давно предполагали, что люди, у которых кровь замешана на безудержном стремлении к знаниям и беспримерной отваге, в некотором смысле – пассионарности, были и есть на нашей земле. Что это традиционно для нас, дагестанцев. И пришли к авторитетному учёному за подтверждением наших предположений.
Иса Абдуллаев, как показала наша с ним беседа, – именно тот герой, которого мы ищем. Рослый, подтянутый, образованный, сильный человек с ясным взглядом, умом и правильной безукоризненной речью. С блестящей памятью на мельчайшие яркие примеры – ему не надо было замедлять рассказ или обращаться к первоисточникам, всю необходимую информацию он выдавал сразу же. С отличным владением не только родным лакским, русским, арабским, грузинским, но и несколькими дагестанскими языками – более полувека он их изучал, сравнивал, систематизировал.
Иса Халидович родом из Лакского района, учился и защищал научные работы в Тбилиси, работал в Махачкале. Его стаж работы в Институте истории, языка и литературы ДНЦ РАН, представьте, – свыше шестидесяти лет!
Ездил по сёлам и собирал слова, как археолог собирает артефакты. Написал десятки научных трудов по дагестанским языкам. Узнав, что один из нас – его гостей – аварец, он с лёгкостью вплетал аварские фразы в общий узор разговора.
В Кумух – за знаниями
Всё оставляло свой след в родном языке – вой-ны, путешествия, религии, торговля, обыденные добрососедские отношения. Множество совпадений в образовании собственных имен, географических названий, бытовых предметов и явлений в дагестанских языках Иса Халидович объясняет просто: у наших предков было то, что называется сегодня единым государственным пространством. А Дагестан, как писали многие историки-кавказоведы, «был поставщиком интеллектуальности, культуры, мусульманского богословия, чуть ли не единственным таким местом на всём Северном Кавказе».
И Казикумухское государственное образование играло в этом одну из главных ролей: Кумух (Гумик) – один из исторических центров не только Дагестана, но и всего Кавказа, возникший ещё до нашей эры. Место его появления не случайно: он лежит на перекрёстке дорог с севера на юг и с равнины в высокогорье, в месте, удобном для торговых, военных и культурных коммуникаций.
Издревле Кумух играл роль центра не только лакских земель, но и в какой-то мере территориального культурно-исторического пространства во всём Нагорном Дагестане. Первые достоверные сведения о Кази-Кумухе датируются VI веком нашей эры. Вплоть до X века, по предположениям некоторых арабских летописцев, это лакское независимое княжество было частью государства Серир.
В VII веке арабы, распространяя по миру исламскую религию, достигли Казикумухского княжества, о чём свидетельствует одна из древнейших мечетей в центре Кумуха.
– Арабы застали здесь независимых царей и закрепили шамхальство, − погружает нас в прошлое учёный. − Начиная с XII-XIII веков и вплоть до начала XVII века Казикумухское шамхальство было мощным государственным объединение, а шамхал считался валием, то есть, номинально правителем всего Дагестана.
Традиционно считается, что кумухцы одними из первых в Дагестане приняли ислам добровольно. В Кумухе была построена одна из первых в Дагестане мечетей, а её строительство приписывают легендарному Абу-Муслиму, потомку пророка. С того времени Кази-Кумух стал считаться духовным и культурным центром в горах Дагестана и в период позднего Средневековья принимал очень активное участие в распространении ислама и в Дагестане, и на Кавказе.
В XII-XIV веках Кумух привлекал к себе внимание известных исламских деятелей, которые преодолевали пешком огромные расстояния, чтобы впитать его учение. В середине XV века в Кумухе поселился один из известных мусульманских деятелей того времени Ахмад ал-Йамани. Выходец из Багдада, он осел в Кумухе после пребывания в Средней Азии и в Дербенте и умер тут же в 1450 году.
Имя Ахмада ал-Йамани на Кавказе было довольно известным, а его авторитет привлекал учеников, которые стекались в Кумух за учёным словом. Рукописи богослова сохранились до наших дней, а зиярат, возведённый на месте его захоронения, до сих пор почитаем у всех проезжающих мимо Кумуха.
Даже это событие нашло отражение в языке – у кумухцев место этого зиярата стало обозначать большой сход всех жителей Казикумуха для решения общих для всех важных вопросов.
С того времени Кумух стал считаться признанным центром ислама и образованности на Кавказе. У Йамани было много учеников и последователей, и даже знаменитого и почитаемого Джамалутдина Казикумухского, несмотря на разницу в несколько веков, можно назвать его идейным последователем. Шейх Джамалутдин был очень почитаем среди современников наряду и с Магомедом Ярагским (которому новейшие исследователи приписывают организацию первого съезда народов Дагестана в 1825 году), и с Гасаном Эфенди Ал-Кадари. Как замечает Иса Халидович, наши алимы старшего поколения – дагестанские учёные – наше общее достояние, которых не надо делить по национальным квартирам:
– У известного востоковеда и филолога Игнатия Крачковского есть такая фраза: «Дагестанцы и за пределами своей родины, всюду, куда закидывала их судьба, оказывались общепризнанными авторитетами для представителей всего мусульманского мира в целом».
Крачковский, по словам учёного, указывает и ещё на одну поразительную вещь: в биографическом словаре учёных Сирии XVIII века названы не менее пяти учёных-дагестанцев, которые преподавали арабский язык и мусульманские науки самим арабам. Кто же после этого осмелится назвать дагестанцев отсталыми и необразованными?
Воины и мастеровые
Жить в пространстве, ограниченном отвесными горными склонами и глубокими ущельями, не ведя войн за его расширение, в прошлом было невозможно. Казикумухцы тоже воевали.
Отстаивали свою землю от набегов соседей, порой сами шли к ним с огнём и мечом, а когда приходил общий для всех дагестанских народов враг, соседи объединялись и выступали единым фронтом.
Но войны кончались, и с наступлением мирной жизни горцы возвращались к своим привычным занятиям и… книгам.
В современном мире почему-то формируется ошибочное мнение, что горцы просвещённые и горцы отважные и смелые – это совершенно разные, не пересекающиеся понятия. Но это не так. Даже великого имама Шамиля, да и других эпических героев прошлого, по мнению многих историков и исследователей, надо изображать скорее с книгой, а не с саблей. Книга для них – более характерный предмет, а оружие – всего лишь вынужденная необходимость.
В своём экономическом развитии Кази-Кумух во все времена не отставал от духовного. Слава о кумухских мастерах распространялась далеко за пределами Кавказа. Сегодня мало кто помнит, что жители Кази-Кумуха были искусными ювелирами и оружейниками, а слава о них гремела далеко за пределами Кавказа.
Имена десятков лакских оружейников упоминаются в достоверных источниках – пишут об их участии в престижных выставках, востребованности их клинков, которые закупались для вооружения императорской армии…
Но основным и очень важным для народа было всё же отходничество. Большинство взрослого мужского населения Лакии проводило период с начала осени до поздней весны на заработках далеко за пределами Дагестана и даже Кавказа. При этом лакцы-отходники в большинстве своём были не только и не столько подсобными работниками, нанятыми для выполнения неквалифицированного труда. Это были, скорее, мастеровые – люди с определённой специальностью, для которой требовались специальные знания и навыки. Успешные мастера, став хоть сколько-нибудь состоятельными, вывозили свои семьи в Тифлис, Баку, Петербург, Москву и старались по мере финансовых возможностей определить своих потомков в лучшие гимназии и нанять учителей для дополнительного образования. Многие потомки этих мастеровых стали выдающимися и неординарными людьми, хорошими специалистами.
В качестве такого примера Иса Халидович рассказал небольшой эпизод о Магомедхане Кажлаеве – отце знаменитого композитора Мурада Кажлаева. Тот был талантливым, уважаемым врачом-оториноларингологом, жил и работал в Баку:
– Отец Магомедхана сделал многое, чтобы определить его в Тифлисскую гимназию. Парадокс: его учитель латинского языка Иван Нижарадзе впоследствии преподавал латынь и мне в Тбилисском университете в 1953-1954 годах. Я учился там на кавказском отделении филологического факультета. И Нижарадзе, узнав, что я из Дагестана, вспомнил, что Магомедхан Кажлаев учился у него и очень его хвалил. Вспомнил, спустя, наверно, лет сорок.
Иса Абдуллаев, рассказывая об известных и талантливых выходцах из Кази-Кумуха, вспомнил ещё одну просвещённую династию, с некоторыми членами семьи он даже общался и дружил. Это семья Абуевых.
Ещё в конце XIX века в грузинском городе Поти обосновался царский чиновник Абу-Муххамад Абуев.
Он владел целым кварталом домов, гостиницей и шелковичными плантациями, поэтому имел возможность дать четырём сыновьям – Валимагомеду, Шамилю, Мухиитдину и Умару – хорошее светское образование. Династия известна по сей день: знаменитый дагестанский скрипач Мурад Ахмедович Абуев – потомок одного из четырёх братьев. Его дочь Халида – талантливая певица с узнаваемым глубоким голосом.
Братья, в свою очередь, привозили в Грузию своих сыновей, опять-таки с одной целью – дать хорошее всестороннее образование.
– Сын старшего сына Валимагомеда – Джафар Абуев – обучался в гимназии в Тифлисе как раз в послереволюционные годы. Гимназию заканчивал уже в меньшевистской Грузии, − рассказал Иса Халидович. − Джафар 6 лет сидел за одной партой с Виктором Амбарцумяном, знаменитым впоследствии армянским советским физиком, президентом академии наук. Помимо обучения в гимназии, за которое отец платил немалые деньги, Джафар по настоянию отца брал частные уроки немецкого и грузинского языков.
Джафар Абуев прожил почти 90 лет, и на старости лет у него внезапно проявился склероз. Он начисто забыл русский язык, но при этом прекрасно помнил немецкий и общался на нём с гостями сына.
Сын второго брата Шамиля – Магомед Абуев – как и его братья, родился в Кумухе. В конце 20-х годов отец забрал его в Грузию, чтобы дать хорошее классическое образование. Магомед с ранних лет проявлял склонность к рисованию, поэтому отец нанял для него учителей рисования и языков.
Магомед говорил на семи языках, обладал феноменальной памятью, наизусть знал многие произведения классиков русской и европейской литературы, читал без остановки «Евгения Онегина», удивляя даже филологов своими знаниями художественной литературы.
Закончив школу и ростовский вуз по специальности «Инженер-механик по конструированию и испытанию сельскохозяйственных машин», Магомед Абуев возвращается в Дагестан. Его принимают на работу инженером Наркомзема ДАССР, затем назначают директором комсомольско-молодёжной МТС в селе Дылым.
– Во-первых, Магомед Шамильевич с нашей точки зрения был законник, − рассказывает Иса Халидович. − То, что выходило за пределы закона, он никогда не позволял ни себе, ни другим. В этом отношении он был безупречным человеком, исключительно честным и порядочным. Никогда никуда не устраивал родственников или знакомых на работу по блату – делайте, что положено по закону, – отвечал, когда подходили с просьбами. И во-вторых, он был профессионалом своего дела. Прошёл всю войну, участвовал в Сталинградской битве, там же вступил в партию. До войны не брали – анкетные данные не подходили. Родители были, как тогда называли, «социально чуждыми элементами», богатыми, одним словом. Рассказывал мне, как было обидно и больно, когда после объявления капитуляции Германии они воевали ещё неделю в Чехословакии, и как там гибли наши солдаты, уже успевшие отпраздновать победу.
После возвращения с войны Магомед Шамильевич с присущей ему энергией стал работать инструктором, а позже – заместителем заведующего отделом сельского хозяйства обкома КПСС. В 1949 году инициативного специалиста назначили на должность заместителя министра сельского хозяйства ДАССР, где он проработал 5 лет. Эти годы стали ступенькой к министерской должности.
Сельское хозяйство никогда не было лёгкой отраслью, но Магомед Шамильевич со свойственным ему профессионализмом и энергией решал многие сложные вопросы. Не был равнодушен ни к одном вопросу, касающемуся сельского хозяйства, и проявлял компетентность и в управлении комплексом, и в подготовке высококвалифицированных специалистов земледелия и животноводства, и в положении дел в каждом колхозе, совхозе или на ферме.
По его личной инициативе и настоянию в Дагестанском сельхозинституте был открыт новый факультет по подготовке инженеров-механизаторов. Будучи прозорливым руководителем с государственным мышлением, он спрогнозировал потребность сельскохозяйственной отрасли в таких кадрах и поспешил реализовать своё видение. Далее, став заместителем председателя совета министров и уйдя на пенсию, до самого конца жизни Магомед Шамильевич Абуев показывал своим примером, как честность, принципиальность, образованность и культура могут быть характерными качествами настоящего горца, дагестанца…
В XX веке стремление дагестанцев к просвещению получило новое развитие. Образование теперь стало светским, и в бывшем Кази-Кумухе, как и во всём Дагестане, появились не только учёные-богословы, но и целые династии педагогов, философов, профессиональных музыкантов, военных, лётчиков, железнодорожников.
Мы наш, мы новый мир построим
Беседа с Исой Абдуллаевым произвела на нас большое впечатление. К рассказанным им историям мы ещё не раз вернёмся в своих публикациях. Пока же мы приходим к выводу, что двадцатый век не раз переворачивал мир с ног на голову и наоборот, но многовековой уклад жизни горцев, традиции, стремление к знаниям и естественную готовность защищать родную землю не смогли вытравить никакие изменения.
Революции, войны, вооружённые конфликты только укрепляли дух и давали возможность проявить себя настоящими воинами. Но тяга к знаниям, несмотря на все сложности истории, всё-таки оставалась в крови. И нынешнее время требует от нас, чтобы мужественный, сильный человек был с книгой в руках, а добро было с кулаками...
- 1 просмотр