Про республиканский ортопедо-травматологический центр я слышала много мнений, но чаще они были не очень приятными. Много брака в работе, высокая летальность, некомфортные условия, непрофессионализм и грубость персонала. Но это всё в прошлом. С октября 2017 года в центре происходят коренные преобразования, и теперь он стремительно догоняет время, становится всё более мобильным, современным, профессиональным. Никаких секретов в этом нет, скорее, это закономерность: в РОТЦ пришла новая команда.
Поменять всё в один миг, естественно, было невозможно. Но сам подход к организации работы изменился буквально в одну ночь.
«В принципе, была рядовая для центра ситуация, – рассказывает главный врач РОТЦ Марат Кадиев. – Поступило сразу несколько больных с довольно тяжёлыми травмами, с множественными переломами, нуждающихся в срочных операциях. Эти операции в центре ранее не проводились, да и вообще, одновременно не проходило более одной операции. Прооперировав этих пациентов, я понял, что менять тут придётся всё. В эту же ночь были вызваны бригады хирургов, травматологов, и с утра на дежурство вышел не один травматолог, обслуживающий и стационар, и травмпункт, а пять».
Наутро многим стало понятно, что работать, как раньше, уже не получится. Безнадёжно, лет на 50, устарела тактика выжидания, когда большая часть поступивших больных со значительными повреждениями не оперировались немедленно, а оставлялись на потом. Оперировали 2–3 человека в сутки, остальные в ожидании лежали неделями, попутно получая все возможные травматические болезни.
Надо ли говорить, что общий срок пребывания таких страдальцев в реанимации доходил до 20 дней, а в больнице они могли провести 2,5–3 месяца? Представьте теперь, что ежедневно в травматологию обращается до 150 человек, из которых в экстренной медицинской помощи нуждается 15–20. Эти 15–20 человек на долгое время выпадают из обычной повседневной жизни, теряют работу, их ежедневно навещают родные и близкие. Какая масса народа на всё это отвлечена! Сколько расходов на всё это!
- Но современная медицина, на которую мы всё время заглядываемся с завистью, не должна быть такой. Эффективное управление, бережливый подход, высокие технологии призваны тратить минимум ресурсов, человеческих, экономических, финансовых на скорейшую реабилитацию граждан, на их возврат к полноценному существованию. Так что, нам это недоступно?
Ещё как доступно. Всё это теперь есть в РОТЦ.
Начнём с приёмного отделения. Как было раньше: длинные очереди из пострадавших разной степени тяжести. Одни корчатся от боли на каталке, у них открытые переломы, они теряют сознание в ожидании врача. Врач в это время осматривает больного с ушибом мизинца на ноге. Но он один и разорваться не может. Хорошо ещё, если в этот момент его не позовут в реанимацию на пятом этаже в другом корпусе, где что-то пошло не так. Знакомо? Сами ж понимаете, какое тут качество лечения, какие технологии восстановления?
Теперь так: «В день мы сейчас проводим до 40 операций, из них до 30 плановых, остальные экстренные. Хирургическая активность выросла примерно на 250%, летальность уменьшилась в 5–6 раз. Среднее пребывание пациента в реанимации – 2,5 суток, в стационаре – дней 10».
В это время я разглядываю огромный монитор на столе главврача. А там всё как полочкам разложено. И Марат Абдуллаевич поясняет: «В центре теперь чёткая маршрутизация по степени тяжести поступающих, это горизонтальный тип оказания медицинской помощи. Пострадавшие из разных потоков не пересекаются друг с другом. Они передвигаются в разных направлениях.
Видите, красная зона? Это шоковый зал. Жёлтая – это травмпункт, зелёная – поликлиника. Все помещения шокового отделения на первом этаже, и тяжёлый пациент перевозится только в пределах одного этажа на каталке, вся бригада тоже ждёт его здесь. Экономия времени огромная, мы успеваем уложиться в принцип «золотого часа»: 40% этого времени – пока скорая приедет на место и доставит пострадавшего в центр, и 60% остаётся нам на оказание экстренной помощи и спасение жизни пациенту».
На улице перед входом – жёлтая разметка. Ставить автомобили на этой площадке нельзя, это место исключительно для подвоза тяжёлых больных в шоковое отделение. А на другом экране шоковая операционная. Пока мы беседуем с главным врачом, дежурный травматолог спасает жизнь пожилому человеку с травмой грудной клетки. Пока Марат Абдуллаевич комментирует живые картинки на других экранах, мужчине становится легче, он шевелится, натягивает на грудь простыню, глубоко вдыхает воздух. Ожил.
В шоковой операционной нет кроватей. Она для оказания экстренной помощи. В открытом стеллаже на стене – необходимые медикаменты и расходные материалы. Эта операционная может одновременно принять до 4 человек.
На других мониторах параллельно идёт ещё несколько операций. Новые операционные, их раньше не было: операционная шокового отделения, эндоскопическая, нейрохирургическая, рентгенохирургическая, через неё с мая прошло более 300 пациентов и спасено более 80 жизней тех, кто был в критическом состоянии. Рядом реанимация. Под проведение экстренных операций на 3–4 места заточены теперь даже коридоры. Мало ли, какие чрезвычайные ситуации могут произойти. Необходимое оборудование, военные операционные столы вмонтированы в ящики у стен и легко переводятся в рабочее состояние.
– К любой чрезвычайной ситуации и массовым поступлениям пострадавших мы готовы. У нас не было ни одной больницы, которая могла бы оказать экстренную медицинскую помощь 2–3 пациентам одновременно. Один из них точно или отяжелел бы, или умер. Теперь такое исключено. Мы готовы к проведению до 20 экстренных операций одновременно.
– Хорошо, а кадры как же? Откуда их взять, способных работать в таком ритме и в непривычных условиях?
− В больнице был хороший костяк, которому не хватало толчка, стимула к изменениям. Были интересные кафедральные разработки, которые не применялись, но мы уже внедряем их и готовим к получению патентов несколько методик.
Вдобавок со мной пришли специалисты, с которыми мы в течение 5–6 лет успели создать успешную команду в отделении сочетанной травмы в 1-й городской, было бы неверным с таким потенциалом оставить их в условиях маленького отделения. Это прекрасные специалисты в области эндопротезирования, в хирургии кисти, стопы, уникальные для Дагестана. Они составляют сейчас до 80% коллектива. Часть специалистов приехала из других городов.
Это наши дагестанские выпускники, получившие хорошие практические навыки в клиниках Москвы, Санкт-Петербурга, других городов. Уже почти готовы к самостоятельной работе несколько молодых, но способных ординаторов. Они уже выполняют операции по замене суставов, пока под контролем, конечно.
Все операции разделяются на категории по сложности, от 1-го, самого простого, до шестого уровня и даже 6+. В зависимости от уровня сложности идёт и начисление заработной платы. То есть врачи, выполняющие операции, начиная от четвёртой категории и выше, имеют, соответственно, хороший материальный стимул повышать свою квалификацию.
Те, что выполняют операции попроще, при желании могут пройти курсы повышения квалификации, освоить новые технологии и стать более высокооплачиваемыми. Могут остаться на том же уровне, всё зависит от их потенциала и желания. Логично, правда?
При этом уже не получится выполнить работу некачественно и уйти от ответа за конечный результат в виде осложнений болезни, необходимости переделывать операцию: «У нас ежедневный разбор, слайды по операции на экране, мультимедийный отчёт, и все это видят, всё прозрачно. Кто-то сам понял, что не справляется, и ушёл, кто-то перестроился под новые требования. Претензий ни у кого нет, причина налицо...
Я давно задумывался над изменением работы ортопедо-травматологической службы, даже разработал план, почти монография получилась, в основе которой материалы многочисленных тренингов для сотрудников Международного Красного Креста, военно-полевой хирургии, различных российских и зарубежных конференций. Их-то мы и начали внедрять тут с той самой революционной ночи».
И начали, по словам Марата Кадиева, с создания мультидисциплинарных бригад. В их авангарде – хирурги, которые специализируются именно на сочетанных травмах, травматологи, которые могут экстренно оперировать, с ними рядом врачи других специальностей. Это, как и применение высоких технологий, требование времени.
К слову, о высоких технологиях. Успев в прошлом году получить лицензию на оказание высокотехнологичной помощи, врачи РОТЦ уже включились в программу и успешно освоили почти 600 запланированных квот.
«Из них половина – это сложные и высокозатратные операции по эндопротезированию суставов, по хирургии стопы, кисти. Эти 600 человек были в списках на выезд за пределы республики, но они остались здесь. Мы сохранили их семейный бюджет, сэкономили средства республики, и это немалые суммы. В следующем году мы подали заявку уже почти на 1 300 квот», – что ж, считать деньги сегодня должен не только экономист, но и руководитель больницы.
Эффективное управление – то, чего так долго не хватало перспективному центру. Теперь же для врачей, проводящих те самые операции повышенной сложности, созданы самые благоприятные условия.
«Во-первых, все сотрудники переведены на эффективный контракт. В нём чётко прописано условие: врач, работающий в центре, должен владеть навыками работы на компьютере. Потому что теперь вся документация, все отчёты, направления, заключения не пишутся от руки, а отправляются в электронном виде», – так изменил работу персонала Марат Абдуллаевич.
Видели когда-нибудь медсестру, приводящую пациентов отделения на обследование? В руках стопка историй болезни, листочков с направлениями, и всё это она, бедная, заполняла накануне от руки.
Забудьте эту картину. Медсестра просто отправляет списки, что необходимо исследовать каждому пациенту. А в освободившееся от беготни время она может уделить внимание больным. И за лекарствами теперь не надо к старшей медсестре ходить. В больнице единый аптечный пункт. По отправленной накануне заявке получаешь раз в день необходимые препараты на каждого пациента, и всё.
Система электронной регистрации пациентов на 90% освободила врачей от бумажной волокиты. За счёт эффективных методов лечения и сокращения сроков пребывания в больнице сильно сократились и объёмы расходуемых лекарств. Освободились средства для закупки дорогостоящих расходных материалов, металлоконструкций для протезирования и других необходимых вещей. А у старшей медсестры появилось время для контроля за работой подчинённых.
И всё же по оптимизации и эффективным методам в одном отдельно взятом учреждении всё понятно. Получилось. Но другие, десятки других в республике, они как? Всё по старинке: бумажные квиточки, отправка больных, пострадавших и травмированных без сопроводительных документов? И все будут, как и прежде, переполнять РОТЦ, а на местах в отделениях травматологии будет пустота?
«Недавно мы совместно с Минздравом республики провели серию выездных конференций по всем лечебным учреждениям Дагестана. Ездили, объясняли, как правильно и в каких случаях пациентов направлять, какие возможности есть у телемедицины и как её использовать и развивать в наших условиях, какая должна быть преемственность между медорганизациями.
Уже включилась обратная связь, мне на почту ежедневно приходит по несколько писем от врачей, у них интерес высокий к такой организации работы. Отправляют нам все данные больного, которого везут к нам: выписной эпикриз, анализы, рентгеновские снимки, мы добились уже чёткого следования инструкциям. Этого не было совсем недавно. Больного просто загружали в машину и отправляли сюда без сопроводительных документов, без оценки состояния.
Теперь даже телемедицина в этом процессе задействована. Это уже преемственность, это уже профессиональная работа. И это было не так уж легко выстроить. Отговорок было много: мы не умеем, у нас Интернета нет. Оказалось, умеют и работать, и с компьютером обращаться», – как много, оказывается, зависит от правильного взаимодействия!
И от того, кто стоит у руля: пассивный созерцатель или мыслящий дальновидный руководитель, желающий добиться настоящих результатов, главный из которых – спасение человеческих жизней.
Серия ФС 0022334 Лицензия ФС-05-01-000669 от 3 ноября 2017 года.
Имеются противопоказания. Необходима консультация специалиста
- 46 просмотров