Наш город соткан из миллионов судеб и историй, волнами перетекает с гор на равнину, пахнет солнцем и акациями, жжёным сахаром и сладкой ватой, плавленым асфальтом с выбоинками от следов женских каблуков, играющий бликами черепиц на солнце, которые так хорошо видно с Тарки-Тау. Город, дарящий запоминающееся детство не благодаря, а вопреки, меняющий нас, меняющийся вместе с нами.
Можно закрыть глаза и увидеть себя счастливым на улице Орджоникидзе, Магомеда Гаджиева или Уллубия Буйнакского (и отстаивать название улицы, защищать от переименования, даже не зная, в честь кого она названа). А можно вспомнить только горы мусора, хаотичную застройку, безграничную апатию жителей и узкий круг людей с деньгами и властью, рвущий город на части, и тогда становится понятным желание некоторых горожан не дать превратить собственную жизненную среду в инструмент чужого обогащения. Каждый сам решает, какой город будет перед ним.
Человек (с большой буквы «Ч»), вне зависимости от того в каком свете он видит город, будет желать ему только добра и процветания, но есть те, кто в городе постольку-поскольку – они равнодушны, и город как таковой им не нужен, его судьба им глубоко безразлична. Шик-брык и будьте здоровы. Останется только надпись «Здесь был…», вырезанная на потёртом кожаном сидении в маршрутке.
Прежде чем мы пойдём дальше и будем говорить (в том числе и в будущих материалах) о проблемах, а также запросах и потребностях города, нам нужно определиться, на какую аудиторию всё это будет рассчитано. Надо понимать, что понятие «житель города» (а он может быть временным, сезонным, да каким угодно) совсем не тождественно понятию «горожанин». Достаточно ли мы знаем общество, которое живёт в городе? Какие у жителей города (в зависимости от социального слоя и образования) интересы? К примеру, мы всегда знаем, кто по одну из сторон баррикад – каждому из нас всегда знаком представитель власти. А кого мы имеем в виду, когда речь заходит о горожанах Махачкалы? И вот тут-то вопрос, вот тут-то ступор.
Мнения экспертов
Для нас один из главных, системообразующих вопросов формулируется так: под кого именно нужно подстраиваться? Кто такой горожанин? И что настоящий горожанин в первую очередь изменил бы в городе, который он любит (например, в Махачкале)? Ведь мы все помним, что настоящий горожанин должен быть активным преобразователем города.
Вот как на уже анонсированные выше вопросы отвечали наши респонденты.
Светлана Анохина, журналист, автор проекта «Был такой город»
Когда мы с Заремой Гасановой снимали фильм «Был такой город», я опрашивала всех наших героев: что значит быть горожанином? Отвечали расплывчато. Мол, быть человеком, который чувствует и осознаёт и следует правилам городской культуры. Но что это за правила, никто не сумел сказать. Для меня самой, пожалуй, определяющей формулировкой является аристотелевская, кажется, фраза: «Город – это единство непохожих». Но расшифровать и вытащить все смыслы, которые я тут вижу, вряд ли смогу.
С ответом на второй вопрос всё намного проще – снесла бы все эти мертворождённые украшательства, поставленные людьми с фантазией устрицы и вкусом жука-навозника. И посадила бы деревья, конечно! МНОГО! ОЧЕНЬ МНОГО! Очистила бы берег, он ведь общий. Снесла бы все эти уродские «памятники», что натыканы по всему городу, свезла бы их в одно место и пусть там стоят, беседуют, было бы как минимум прикольно. Даже памятник Воину-Освободителю, что в парке, тоже бы снесла. И не потому что «не уважаю героев, отдавших жизнь», а потому, что парк – это место для прогулок и деревьев. А у нас любой парк тут же превращается в мемориальный комплекс со всеми подразумевающимися вырубками и аллеями славы…
Махачкала – город достаточно уродливый, но я милосердна и даже не стала бы разрушать те здания, что уже стоят (если они не у моря и не у озера – там нельзя вообще ничего!). Но те, что торчат по городу, не сносила бы, их же можно как-то обыграть, очеловечить. Ну и, разумеется, пресекла бы все переименования улиц.
Город – живое существо, он от этого страдает. Какой бы ни был замечательный человек, давайте, ребята, вы будете увековечивать его память как-то иначе, без переименований и без памятников. А когда бы разобралась с этой бедой, то придумала бы или слямзила у других какие-то фишки городские, ну вот, к примеру, забор длинный, что в Редукторном посёлке, отдала бы под граффити. Расписала бы под ковёр лестницу, что на улице Дахадаева, – давняя мечта, но всё время что-то мешает.
А ещё я бы регулярные лекции по истории городской культуры принудительно проводила. С приглашением разных людей, занимающихся урбанистикой и вопросами городских пространств.
Очень много нужно менять, но это чисто технические такие дела, вроде ремонта ливнёвки, городских сетей и прочего. Говорить про это неинтересно. Интересно что-нибудь эдакое запретить. Есть пара штук в городе, которые меня бесят до невозможности. Кроме фонтанов и арок. Это памятник Даниялову в бывшем Городском саду и памятник Русской учительнице. Памятник Даниялову я бы насильно всучила тем, кто его там поставил. А учительницу...
Скажите, почему там стоит эта тётка, похожая на Родину-мать, только с глобусом? Ведь русские учительницы – это были девочки, совсем молоденькие, посланные сюда по распределению после окончания какого-нибудь педучилища. Если памятник им и ставить, то совсем другой. Чтоб вот такая растерянная, приехавшая из какой-нибудь Сызрани в непонятное и пугающее место, совсем юная девушка в беретике стояла, держа в одной руке связку книг, а в другой – смешной фанерный чемоданчик. Такая бы была в сто раз лучше.
Шамиль Хадулаев, общественный деятель
Горожанин – это человек, который в первую очередь должен любить свой город, знать его историю, культуру, традиции и всё, что связано с его созданием; уважать и беречь архитектуру, природу и чистоту города; предостерегать людей от нанесения какого-либо вреда облику и имуществу города, а более того – помогать улучшить внешний вид, инфраструктуру и комфорт для горожан.
В нашей столице, к сожалению, много что надо изменить, но это влечёт слишком большие расходы, которых нет в бюджете. Архитектура уничтожена, зелёные насаждения в мизерном количестве, транспортные артерии никуда не годятся в связи с большой плотностью застройки. Огромное количество разношёрстной рекламы, не имеющей нормального вида и сделанной как попало, не приносящей пользу для бюджета города, так как за каждой рекламой стоит тот, кто ничего не платит.
Пожелал бы посадить всех главных архитекторов города без какого-либо суда и следствия, так как их работа – это преступление, не имеющее оправдания.
Ирина Стародубровская, руководитель научного направления «Политическая экономия и региональное развитие» Института экономической политики им. Е. Г. Гайдара
На вопрос, кто такой горожанин, нет простого ответа. Мне нравятся позиции, которые рассматривают город как многообразие ролей, как разнообразие субкультур, как мозаику разных сообществ. Соответственно, горожанин – это человек, который ценит анонимность и возможность быть самим собой; который готов сам выбирать себе амплуа; которому комфортно в обстановке разнообразия ценностей, смыслов и образов жизни; который признаёт право другого быть другим и не стремится навязывать собственную «правду» окружающим; который уважает общие правила, позволяющие столь разным людям сосуществовать в столь близком соседстве друг с другом; и у которого при этом есть внутреннее убеждение, что такое хорошо и что такое плохо (поскольку внешние регуляторы поведения в городе достаточно слабы).
Мне кажется, Махачкала должна меняться так, как хотят её жители. Очень непросто сделать город более комфортным, но при этом сохранить его неповторимый колорит, его душу, его уникальный стиль. Это очень далеко от того, чтобы просто прорубить широкие проспекты и настроить небоскрёбов. И стандартных подходов здесь нет. У меня только одно, уже довольно давнее предложение – поставить на какой-нибудь площади в центре города памятник кофейной чашке. Потому что для меня Махачкалу сделали городом именно кофейни, создав демократичное общественное пространство, задав стандарт услуг, местом первых дискуссионных тусовок. И, когда я рассказываю о Махачкале тем, кто никогда там не был, первое, что я говорю – это город кофеен, в которых надо пить чай и разговаривать.
Зайнаб Алимирзаева, пресс-служба администрации г. Махачкалы
Вопросы с подвохом, конечно. Возможно, лет много назад я бы на них ответила иначе, но за последние несколько лет многое изменилось. С таким же успехом вы могли бы спросить, кто такой сельчанин, к примеру. Ответов однозначных не будет. Горожанин – тот человек, который, в первую очередь, любит город, во вторую – живёт по его годами сложившимся неписаным и писаным законам. Они есть в каждом городе. К примеру, в далёкие 90-е мы знали, что в Кизилюрте нельзя девчонкам ходить к месту, называемому Пятачком, ибо там собираются только местные ребята. Нарушение правил каралось непристойным поведением местных и не очень лестными комментариями в адрес нарушивших правила. В разных сёлах есть свои обычаи, иногда совершенно дикие для жителя другого села. Если говорить о Махачкале... раньше городская культура поглощала и переваривала тех, кто сюда попадал. Спустя какое-то время человек, приехавший и оставшийся здесь, становился частью этого города. Сегодня количество приехавших настолько велико, что они почти целиком поглотили городскую культуру. Она осталась, естественно, но несколько ушла в подполье. Этакие островки. Люди приезжают не потому, что любят этот город у моря, а потому, что им надо работать и зарабатывать на жизнь, либо им надо уехать подальше от того социума, в котором они родились и выросли. Они не любят этот город. Многие из них. Многие просто не знают, каким он был до них, у них нет трепетного отношения к старым улочкам или молочному коктейлю в «Весне» на пересечении улиц Горького и Буйнакского. И таких горожан выросло уже целое поколение, и растёт ещё одно, и вырастет не одно.
За те пять лет, что работаю в городской пресс-службе, я побывала в таких уголках этого города, о существовании которых никогда не подозревала, куда по собственному желанию или из любопытства я бы никогда не пошла. Я видела людей, бросающих пакеты с мусором прямо из окон, не осознавая, что они будут пахнуть и это зловоние заполонит весь воздух вокруг дома. Есть дома, где работники администрации десятками погрузчиков вывозят мусор, а люди продолжают кидать, а потом снимают это на видео и выкладывают это в паблики-сплетники. Отнимают друг у друга кусочки земель, которые хотят использовать с выгодой для себя. Покупают квартиры в избушках на курьих ножках, которые рассыплются при первой же опасности. Не хотят соблюдать никаких правил, существовавших в этом городе до них, но хотят навязать свои собственные.
Люди своими руками творят бесконечный хаос, а потом разводят этими самыми руками, обвиняя власть, Трампа, марсиан, но только не себя. Если ты идёшь по Дербенту и тебе предлагают выпить чай прямо на улице из дымящегося самовара, то отказываться некрасиво. Мы пили такой чай не раз и всегда удивлялись устоям местных жителей. Главный принцип в том, что если ты хочешь стать частью чего-то, ты должен в этом раствориться, пропустить через себя. И неважно, город это, село, кутан на отшибе, где нет за десятки километров ни души вокруг. А если говорить про облик города... изменить тут уже можно мало что, к сожалению, да и всё, что мы видим – это далеко не все метаморфозы, которые с городом происходят. Здесь для каждого найдётся его ценность. Для кого-то это мюзик-холлы, для других – торговые центры, для третьих – «Экономы», для четвёртых – любой кусочек, ещё сохранивший свой прежний облик, знакомый им. Я люблю этот город даже таким, какой он есть, хотя и помню его совсем другим. Изменить бы я хотела только отношение людей к нему. И отношение людей друг к другу. Но это тема для отдельного разговора.
По следам ушедших слов
Исходя из ответов респондентов, а также добавив некоторые свои наблюдения, можно перечислить несколько характерных признаков (свойств, позиций), которые присущи горожанину.
1. Горожанин любит свой город и ценит память о нём. Например, для простого жителя, который вырос в городе, важно название улицы как собственная память и память о тех событиях из жизни, которые произошли с ним в тот или иной временной промежуток (первый поцелуй, драка, шалаш на дереве, футбол с двумя деревьями вместо штанг ворот – события могут быть любые). Нужно помнить, что культ воспоминаний – прямое следствие оседлого образа жизни.
2. Горожанин участвует в его изменениях, реагирует на заведомо ухудшающие условия жизни в городе решения, принимаемые местной администрацией (другими горожанами).
3. Горожанином может быть любой человек, приехавший и живущий в городе, но обязательно сопереживающий ему. Эмпатию, пусть и к городу, никто не отменял.
4. Городская культура – это обмен ценностями между горожанами, т. е. свободными людьми (настолько, насколько это возможно). Древние греки называли таких людей «политеи», под этим подразумевалась, в том числе, и их причастность к политике. Современный горожанин вправе сам выбирать, быть ему причастным к политике или нет. У него должен быть выбор. Но, к сожалению, этого выбора нет – горожанин удалён от политики, от всех управленческих решений по благоустройству города (не говоря уже о более серьёзных вещах). И если он захочет побыть «политеи», то не сможет. Отсюда и слабость «горожанина» как «гражданина». Для жителя города не будет делаться ничего, потому что он НЕ ИЗБИРАТЕЛЬ. В первую очередь не избиратель мэра города и не обладает правом этого условного (пресловутого) мэра отправить в отставку.
5. Горожанин должен быть терпимым, готовым идти на компромисс там, где это жизненно необходимо (речь, конечно, не идёт об ущемлении его естественных, профессиональных или политических прав). Люди, живущие вместе и не умеющие договариваться, очень быстро превратят город и городскую культуру в хаос.
В этот список можно добавить ещё много пунктов – от самых простых (например, горожанин должен быть образованным) до самых сложных, специфических. Например, горожанин – это человек сети, готовый к коммуникации посредством электронной, беспроводной связи. Этакий одиночка со слабыми социальными связями, живущий для себя, горожанин, который свёл общение с другими жителями города до минимума.
Перестать сражаться. Начать договариваться
На самом деле Махачкала даёт шанс и возможность побыть новоиспечённому жителю столицы индивидуумом в классическом понимании этого слова, и он даже порой свыкается с этой своей новой ролью. Но там, где связь рвётся (в классических больших городах) и индивидуум плывёт по течению, у нас наблюдается совсем другое – кровь, родство и тухум всё равно вбирают «поселенца» в себя, не давая стать ему самостоятельным, втягивая обратно в закрытое общество – там и только там тебе ставится оценка поведения и лояльности. И город тут, как правило, ни при чём. Кемпинги, диаспоры, выкуп многоэтажек выходцами одного села или района. Всё это хорошо для чувства братства и комфортного проживания внутри своей языковой среды и обычаев, но пагубно для города и формирования (а вернее, сохранения) городской среды1. Как метко однажды заметил социолог Денис Соколов, «село переварило город».
У российских (и не только) урбанистов есть такое понятие как «трагедия общин», то есть отсутствие у горожан желания что-то менять, заботиться об общем благе, в результате чего ухудшается среда обитания. Что интересно, в Махачкале, куда пачками переезжают односельчане, семьи, тухумы, хотя бы у этих групп людей (объединённых по кровному, родственному, национальному признаку и по месту рождения) должна быть мотивация в отстаивании своих прав и позитивных изменений в облике города и в системе его управления. Но такой мотивации нет. Парадоксально, но «трагедия общин» легко применима и к Махачкале.
Ещё больший интерес в том, что трагедия общин в Махачкале легко превращается в трагедию города. И тут, конечно, речь не о городских услугах, сфере потребления, финансах, институтах или других аспектах города, а именно об отношении к городу проживающих в нём людей, которые уже жители, но ещё не горожане. Как тут не вспомнить одного из пионеров отечественной урбанистики Вячеслава Глазычева, который одним из первых пришёл к выводу, что архитектура, планировка, дизайн и вообще всё, что с этим связано (урбанистика), понятия в первую очередь социологические. Они – о жизни людей, и уже потом о самих городах. Глазычев вообще считал, что города в России не было и нет2, а есть только имитация формы города и так называемые слободы, которые есть олицетворение неразвитости городской культуры и среды. Советский урбанист справедливо говорит, что, когда речь заходила о благоустройстве города (слободы, посёлка, городского пространства), Россия сохраняла отчётливо патерналистическую3 форму поведения. То есть обывателям «оставалось ждать, надеяться и выражать восторг, когда надежды нечаянно сбывались». Речь о той же «форме города», которая затрагивала жизнь обывателя, но только в «страдательном залоге его самосознания».
По сути, к махачкалинцам относятся именно так. Спускают сверху решения, ставят перед фактом, как в случае со строительством храма в парке «Ак-Гёль», и очень злятся и удивляются, когда люди самоорганизуются, чтобы отстоять свой город или городские пространства.
Иногда, особенно когда читаешь труды ведущих урбанистов, кажется, что Махачкала – это город особенный, где, конечно, каждый горожанин «и жить торопится, и чувствовать спешит», но в то же время опровергает большинство выкладок специализирующихся на жизни города специалистов. Любому прочитавшему, скажем, Георгия Зиммеля и его «Большие города и духовная жизнь», покажутся странными его выводы. Но, вчитавшись внимательно, такая уверенность покажется поспешной. Махачкала похожа на стандартный большой город, и единственное её отличие от тех городов, которые описывают специалисты, – в её жителях и их отношениях со своими семьями, тухумами и даже сёлами. К примеру, Зиммель пишет о преобладании «интеллектуального характера душевной жизни в больших городах сравнительно с малыми городами, где больше требуется проявлений души и отношений, основанных на чувстве», что с натяжкой можно отнести к Махачкале. Но зато дагестанской столице вполне подходит утверждение о том, что «обстоятельства и жизнь жителя большого города бывают обыкновенно чрезвычайно разнообразны и сложны, и, что особенно важно, благодаря скоплению такой массы людей со столь дифференцированными интересами их жизнь и деятельность слагается в такой многочисленный организм, что без самой пунктуальной точности договоров и выполнения их всё обратилось бы в полнейший хаос».
Да, мы на самом деле видим хаос, который наблюдается в сфере ЖКХ, строительства, планирования города, выделения земли и развития экономических зон.
Преодолеть этот хаос только силами муниципалитета (читай: государства) проблематично по многим причинам. Что интересно, что «камни бесконечности» находятся в равной степени как у общества, так и у муниципалитета (республики). Вся боль в том, что муниципалитет и активные граждане Махачкалы продолжают сражаться друг против друга. Тогда как давно пора понять, что нужно не преобразовывать человека, а подстроиться под него. ]§[
____________________________________
1. Некоторые урбанисты сознательно трактуют город как институт творческого разрушения социальных связей.
2. См. «Слободизация страны Гардарики» В. Л. Глазычев.
3. Патернализм (лат. paternus – отцовский, отеческий) – система отношений, при которой власти обеспечивают потребности граждан, которые в обмен на это позволяют диктовать им модели поведения как публичного, так и частного. Патернализм отражает узость перспективы, социальное объединение путём принятия единственного кодекса этики, ограничения интересов и форм опыта теми, которые уже установились как традиционные.
- 8 просмотров