Социально-политическая обстановка в Дагестане за последнее десятилетие претерпела серьёзные изменения по своей форме, что стало причиной больших потрясений для дагестанского общества.
После долгого правления Магомед-Али Магомедова поочерёдно менявшиеся руководители превратили республику в футбольный мяч, который передавался от руководителя к руководителю, и каждый из них прикладывался к нему со своим ударом. Кто-то бил сильно, кто-то помягче, но игра оставалась игрой. Одни болельщики радовались игрокам, кричали, аплодировали. Другие – разочаровались. Но мячом в этой досадной игре оставалась республика и её простой народ. Сколько тяжёлых социально-экономических ударов и потрясений перенесли люди из-за политических игр и смены разных руководителей! Каждый из них пытался потащить за собой на пьедестал власти своих родственников, свой клан и совместно по-крупному обворовать собственный народ. Каждый пытался использовать (а не исправить) внутриполитическую ситуацию, общественные настроения и сложившиеся механизмы обворовывания республики в свою пользу.
Особое место в этой прагматичной игре занимало явление, называемое антитеррором – козырная карта любого главы перед Кремлём. Каждый пытался создать видимость работы и пиар на этом самом «антитерроре». Он стал явлением, которое будет существовать до тех пор, пока от него есть польза для наполнения чьих-то карманов и решения чьих-то политических задач.
Народу это явление внушалось как необходимость, из-за которой они должны страдать и терпеть.
Как это началось?
Очень просто. На места, где борьбой с преступностью можно было спокойно справиться силами местных правоохранительных органов, закидывались целые батальоны военных и спецназ. Так выкачивались огромные деньги из бюджета республики. И, конечно, в таком случае сами силовики и их политический патронаж были заинтересованы в наличии преступных элементов на местах. «Если их нет, то надо сделать так, чтобы были», – вот основной лозунг, который был взят на вооружение. Простые события раздували до такой степени, что народу не оставалось ничего другого, кроме как принять этот сценарий как должное. Даже официальное духовенство хоть и не получало конкретной материальной выгоды, но, как заинтересованное лицо, было втянуто в эту большую прибыльную игру. Его заинтересованность – оставаться на плаву и в нужный момент уловить настроение Кремля и направление курса каждого нового президента республики.
Пик
Если при предыдущих главах этому беспределу были поставлены хоть какие-то рамки, то при Абдулатипове руки развязали всем, кому можно было их развязать. Опера, следователи, судьи, тюремные надсмотрщики, местные участковые – каждый, кто мог использовать своё положение, делали это до предела. Из «виновного» высасывали деньги до последней копейки. В республике образовалась очередная золотая дыра, из которой политики и силовики могли довольно хорошо нажиться. Кому нужны были деньги, тот получал деньги; кому – раскрываемость и карьера, тот получал их; кому – отчёт по эффективному уничтожению «террористов», то это тоже было обеспечено. Ведь дыру никто не контролирует. Для контроля и порицания эта тема всегда была весьма опасной. Чем-то ситуация напоминала период установления советской власти: хватай любого обеспеченного человека и расстреляй на хрен ради советской власти. Никто не посмеет порицать – опасно. Порицание или недовольство вызовут сомнения уже в тебе самом.
Как у Шурика
Всё это я говорю как очевидец и жертва подобного беспредела, через который прошёл мой родной район – Шамильский, куда на поимку двух боевиков была брошена армия спецназа, которая время от времени закрывала сёла и проводила КТО. Ничего не находя, они стучали по дверям жильцов, лениво проверяя документы, и через несколько дней не спеша уходили. Время шло. Деньги – тоже. А когда в районе совершалось какое-нибудь преступление и Кремль начинал давить, местные уже вызывали подмогу из «неприкасаемых», то есть цепээшников. Кто-кто, а они результат покажут в любом случае.
– У вас на стройке несчастный случай был?
– Нет.
– Будет, – это из фильма «Приключения Шурика». Примерно такая же картина наблюдалась и в районе.
Именно из-за чувства безнаказанности силовиков и самого подхода, описанного выше, и были убиты молодые пастухи братья Гасангусейновы в селении Хиндах, посажены невинные люди из числа простых учителей и сельских фермеров, которым подкинули оружие и патроны. Именно по этой причине пытали в тюрьмах задержанных, чтобы добыть показания на других не причастных к этому людей.
Я не прошу снисходительности
Таким же образом были взяты показания и против меня – человека, спокойно занимавшегося своей научной деятельностью в Санкт-Петербурге, но впоследствии оказавшегося в розыске якобы из-за пособничества боевикам. Якобы я возил на машине боевиков и кого-то с кем-то знакомил. То есть боевики ждали целый год моего двухнедельного приезда из Питера, чтобы перемещаться и знакомиться.
В газетах я писал о причинах и подробностях моего выезда из страны в 2014 году. Когда в 2016 году хотели закрыть моё дело ввиду отсутствия доказательной базы, к сожалению, это совпало с очередным убийством в районе. По этой причине пошла новая волна силового беспредела. Были убиты братья Гасангусейновы, а моё дело опять возобновили. Под пытками заставили дать показания ещё одного моего сельчанина. До этого дело было сшито по «свидетельству» запытанного Гаджиева И. По его показаниям я якобы встречался с боевиками. Затем, во второй раз, оказалось, что возил их на своей машине. На следователя, который хотел закрыть моё дело, «наехали» сотрудники спецслужб. С тех пор моя папка лежит на полках наших правоохранителей.
За четыре года по нескольку раз в год мне названивали то следователи, то опера уголовного розыска. Каждый из них уговаривал меня приехать и чуть ли не клялся, что если я сам сдамся, мне могут дать только условный срок. Что интересно, все эти звонки были именно в то время, когда в районе поднимался очередной шум. Потом я узнал, что в своих отчётах перед руководством местные полицейские в качестве одной из причин трудности поимки двух боевиков, которых они ловили три года, озвучивают их связь с заграницей. Стало понятным, почему наличие незакрытого дела на руку местным органам. Чем больше сочиняешь, тем меньше отчитываешься, чем сильнее раздуешь, тем больше надуешь.
Поэтому, после того как страсти вокруг района стихли, активность наших органов в районе относительно моего дела тоже утихла: ни звонков, которые время от времени поступали ко мне на WhatsApp, ни еженедельных визитов к моей семье и матери с одними и теми же вопросами. «Всё! – подумали, наверное. – Всё, что можно было извлечь из дела Дамадаева, мы взяли. Теперь положим его дело на пыльную полку. Хлеба не просит. Пусть лежит. Всё равно он рано или поздно сам будет просить возвращения».
Да, не скрою я, всегда хотел вернуться. И, вообще, покинул страну, рассчитывая, что смогу вернуться через несколько месяцев. Думая, что всё-таки найдутся среди правоохранительных органов честные люди, которые увидят мою непричастность к боевикам. Думал, что дело со временем всё равно закроют. Я и не подозревал, что моё дело будет таким выгодным для сокрытия сотрудниками правоохранительных органов оплошностей в своей работе.
Тем работникам полиции, которые звонили мне и клялись, что помогут сделать условный срок ввиду разных причин – таких, как большая семья, отсутствие тяжкого состава преступления, наличие безупречной биографии и т. п. – я скажу спасибо. Но я не намерен возвращаться на чью-либо милость. Я знаю, что абсолютно не виновен ни в каких преступлениях. И не намерен признавать вину, вернувшись в Дагестан, даже если уверен, что меня выпустят прямо из зала суда. У меня нет желания проводить оставшуюся жизнь, таская за собой ношу судимости. Я должен восстановить своё имя порядочного учителя, тренера и аспиранта СПбГУ, а не приехать на родину на вашу милость. Надеюсь, нынешняя прокуратура посодействует в восстановлении справедливости и в исправлении грубейших ошибок, допущенных в моём деле. Я НЕ прошу у вас снисходительности и закрытия моего дела или чего-то подобного. Я прошу просто возобновить расследование и расследовать моё дело более подробно и без давления на свидетелей. Надеюсь, нынешняя власть будет более объективной. ]§[
- 9 просмотров