«Видя, как они защищают свою землю и Россию, я еще сильнее полюбил Дагестан и дагестанцев» – эти слова, если верить «языку плаката», принадлежат президенту России Владимиру Путину. Он их произнёс в 1999 году, когда наблюдал, как дагестанские ополченцы совместно с российской армией отражают атаки банд международных террористов. Так гласит официальная хроника…
Однако когда мы говорим о таком сильном чувстве как любовь, то понимаем, что она должна в чём-то проявляться: в звонках, щедрых подарках, совместных походах в кино или на хоккей, регулярных встречах… Если же это выражается в субсидиях и субвенциях, то, простите, это не любовь, а… алименты. В этом плане любовь к Дагестану и дагестанцам ничем не отличается от чувств президента к Москве и москвичам, Чечне и чеченцам, Рязани и рязанцам. А если же мы заявляем, что Путин сказал, что он «ещё сильней полюбил Дагестан и дагестанцев», то есть претендуем чуть ли не на особый статус в ряду 85 субъектов страны, то это должно и выражаться соответствующе.
В целом же, оглядываясь на новую историю России, мы видим, что любовь Владимира Путина к Дагестану была довольно страстной только до середины 2000-х. В тот период виделось, что Дагестан (если брать романтические сравнения) был похож на эмоциональную девушку, готовую разорвать, как и соседствующая Чечня, свои отношения с Россией. Во всяком случае в 1999 году, когда на территорию приграничных с Чечнёй дагестанских сёл вошли банды международных террористов, высокопоставленные чиновники заявляли тогдашнему президенту страны Борису Ельцину, что они «потеряли Дагестан».
На удивление москвичей, этого не произошло, а визит в республику тогдашнего и. о. председателя правительства России Владимира Путина и породил слова о его любви к Дагестану и дагестанцам...
Статистика отношений
Перейдём от романтики к скучной статистике. И сразу оговоримся, что в данной публикации используем только пост-ельцинский период нашего государства, то есть время, когда во главе России находится Владимир Путин. В том числе и когда он был председателем правительства страны…
Так вот, с 1999 года, согласно официальным данным Кремля (они обнародованы на сайте кремлин.ру), президент страны и руководитель Дагестана общались в формате лицом к лицу, или тет-а-тет, более 50 раз. Различные групповые мероприятия вроде заседаний Госсовета России, торжественные форумы и прочие заседания в учёт брать нельзя. На них отсутствует возможность обстоятельно обсудить с первым лицом насущные проблемы и трудно говорить о личных просьбах. А они всегда есть.
Так вот, рекордсменом среди дагестанских руководителей по взаимодействию с президентами России является экс-председатель Госсовета РД Магомедали Магомедов. Рабочие встречи, телефонные переговоры, присутствие на заседаниях, где ему предоставлялось слово, церемонии награждения укрепляли позиции Магомедова в глазах президента России.
Несмотря на то что с 2000-го по 2008 год Магомедали Магомедов встречался с Владимиром Путиным 27 раз (порой по три-четыре раза в год) и четыре раза говорил по телефону, а сам президент России четыре раза прилетал в Дагестан, сложившаяся обстановка в политике, экономике, социальных отношениях показала, что народ и элита от председателя Госсовета РД сильно устали…
После ухода Магомедали Магомедова из дагестанской власти любовь Путина к Дагестану и дагестанцам стала остывать. Это проявилось в 2006 году.
Магомедова в 2006 году сменил Муху Алиев. Он из спикера Народного собрания РД стал президентом Дагестана (изменения в федеральном законодательстве, потребовавшие сделать структуру в органах власти субъектов РФ однообразной, способствовали этому).
Алиев только одиннадцать раз взаимодействовал с президентом России: шесть раз с президентом Дмитрием Медведевым и пять раз с Путиным.
При Муху Алиеве первое лицо государства один раз посетило Дагестан. Это произошло 9 июля 2009 года, через пару дней после убийства министра ВД по РД Адильгерея Магомедтагирова. Медведев провёл в Дагестане расширенное заседание Совета безопасности России по вопросам безопасности Юга России.
Можно сказать, что взаимоотношения первого президента Дагестана с руководством страны не задались: редкие встречи с главой государства, усиление силовой компоненты в Дагестане (похищения силовиками подозреваемых в экстремизме, религиозный раскол, внутридагестанское политическое соперничество и пр.), слабое социально-экономическое развитие, противодействие Алиеву «московскими дагестанцами», лоббировавшими своих людей на пост президента РД, к 2010 году сильно ослабили тогдашнего руководителя республики.
В феврале 2010 года Дагестан возглавил сын Магомедали Магомедова – Магомедсалам Магомедов. В конкурентной борьбе различных политических сил – Сулеймана Керимова, Зиявудина Магомедова и Николая Патрушева, каждый из которых продвигал своих кандидатов, выиграл политический союз Керимова и Магомедовых. Магомедсалам Магомедов с довольно разношёрстной командой пришёл в дагестанский Белый дом.
Он, несмотря на то что его президентский срок окончился досрочно, успел, как и Муху Алиев, повзаимодействовать с двумя президентами: Дмитрием Медведевым (встречались семь раз) и в 2012 году с Владимиром Путиным (один раз).
Можно сказать, что при президенте Медведеве «любовь к Дагестану и дагестанцам» вернулась в федеральную повестку. Руководители стали чаще встречаться то в Москве, то в Сочи, то в Махачкале, общаться по телефону. Были и «щедрые подарки»: 11 августа 2010 года президент России Медведев, находясь в Сочи, посвятил целое совещание социально-экономическому развитию Дагестана. На этом совещании президент РФ поддерживал любые полезные для республики инициативы, но при условии более активной борьбы с коррупцией.
Общение Медведева с Магомедовым базировалось на двух китах: безопасность (в том числе борьба с коррупцией) и социально-экономическое положение Дагестана. Практически каждая встреча первого лица с дагестанским руководителем проходила на фоне крупных терактов или обсуждения вопросов безопасности региона. К примеру, совещание Медведева в Махачкале с руководством СКФО и силовых структур. Визиты первых лиц в тот исторический период именно в Дагестан – это не столько проявление чувств любви к дагестанцам (как к чиновникам, так и к рядовым согражданам), а реальная озабоченность насущными проблемами.
Отметим, что последняя официальная встреча Магомедова в статусе главы РД с Путиным прошла 29 мая 2012 года, где президент республики демонстрировал президенту страны объёмный инвестиционный проект по строительству нового города, основным инвестором в котором проходил Сулейман Керимов. Смена власти в республике привела и к мгновенному сворачиванию этого проекта…
В активном поиске
Глобальные проекты, такие, как системная борьба с терроризмом на Северном Кавказе, Олимпиада-2014 в Сочи, противодействие майданным (как на Украине) движениям в стране, привели к необходимости ломать ситуацию в Дагестане. В Кремле, видимо, в поисках путей развития страны, определяя кадровый состав губернаторов, а также менеджеров в администрации президента России, стали отдавать предпочтение тем, кто способен предложить государству некий проект развития. Говоря языком романтических отношений, власть во взаимодействии с главами субъектов РФ решила отойти от практики «люблю, потому что ты есть» и во имя укрепления вертикали власти перешла к «отношениям по расчёту». То есть глава субъекта РФ, там, где это в целом возможно, должен быть полностью подконтролен и зависеть от федерального центра, а не местных политических центров сил.
В отношении того, как быть с Северным Кавказом, в Кремле, по всей видимости, стали опираться на кандидатскую диссертацию генерал-лейтенанта ФСБ России Михаила Белоусова «Этнические элиты Северного Кавказа: опыт социологического анализа», которую он защитил в 2004 году. В научной работе, основанной, как пишет её автор, не только на социологических исследованиях, но и на 20-летнем опыте работы в органах ФСБ на Северном Кавказе, исследованы условия функционирования этнических элит Дагестана, КЧР, РСО-А, Ингушетии и Чечни.
В сентябре 2012 года Белоусов стал зам.главы Управления внутренней политики администрации президента России, причём в сектор его полномочий вошли межнациональные и религиозные отношения. Возможно, это совпадение, но отдельные положения, изложенные Белоусовым в своей научной работе, стали активно реализовываться на дагестанской почве, когда в феврале 2013 года править республикой был назначен Рамазан Абдулатипов (его, кстати, Белоусов отмечает в работе в качестве эксперта по межнациональным отношениям).
Белоусов в своей научной работе утверждает, что первостепенной задачей Кремля должно стать «формирование в регионах здоровых политических элит, очищение их от маргинальных политиков, вознёсшихся на волне национал-радикализма и политического экстремизма». Так как существующие на Северном Кавказе элиты состоят из партийно-хозяйственной номенклатуры и в силу стремления сохранить власть в своих руках медленно идут на осуществление экономических и политических реформ, что препятствует демократическим преобразованиям.
Оппозиция старым элитам, уверен исследователь, формируется на основе радикально-демократической фразеологии, что несёт в себе заряд национально-сепаратистской идеологии. Кремль, в силу того, что видит в такой оппозиции угрозу государственным устоям, вынужден поддерживать старую элиту. А та, в свою очередь, поддерживает в тлеющем состоянии свою оппозицию как некий фактор своей нужности Кремлю.
«Чувствуя слабость своих позиций в республиках и постоянно растущую угрозу поражения на следующих выборах, местная власть зачастую заинтересована в поддержании внутренних межэтнических конфликтов, чтобы иметь повод для принятия чрезвычайных мер и оправдать присутствие в республиках военных контингентов. Нежелание старой элиты идти на какие-либо формы диалога с представителями национальных движений радикализирует сами эти движения, ослабляя в них умеренные, склонные к компромиссу силы. В результате велика опасность прихода к власти после очередных выборов или массовых взрывов недовольства крайних радикалов, выступающих с националистических позиций», – пишет социолог от ФСБ. Избавиться от закольцованности проблемы Белоусов предлагал так: интернационализировать этнические элиты, подготовку (обучение) элит навыкам управления своей территорией, прививать связь с остальной российской элитой.
«При этом обязательно следует учесть необходимость восстановления «русской» составляющей в элитах республик. Нарастающие темпы «замещения» на руководящих постах лиц нетитульной национальности является провоцирующим фактором к исходу русских даже из традиционных районов своего проживания (Кизляр, Прохладный, Черкесск, Майкоп и др.). За этим, как показывает опыт Чечни и Ингушетии, может последовать очень болезненный для государственности период дестабилизации. Без решения «русского» вопроса разговоры о перспективах экономического и социально-политического развития региона едва ли могут выходить за рамки абстрактных рассуждений», – утверждал Белоусов.
Назначение Рамазана Абдулатипова главой Дагестана, а также предложенные им реформы показали, что ряд тезисов Белоусова получил возможность быть апробированным на практике…
Холодные отношения
Согласно официальным данным Кремля, Путин с 2013 года встретился с главой Дагестана Рамазаном Абдулатиповым девять раз. Большинство встреч проходили в Кремле. Причём четыре встречи из девяти были не тет-а-тет, а коллективные.
Перечислим их. 5 июля 2013 года в Москве прошло торжественное открытие памятника дагестанскому поэту Расулу Гамзатову. Путин посетил это мероприятие, чем показал свою поддержку начинаний Абдулатипова.
10 сентября 2014 года Абдулатипов увиделся с президентом на традиционной встрече Владимира Путина с вновь избранными главами субъектов России. Там ему, руководившему Дагестаном в качестве врио главы республики уже больше года, было предоставлено слово. Абдулатипов заявил тогда, что такая модель развития республики, как «получать субсидии из федерального центра, их съедать, а потом опять ехать в Москву и просить», загоняет Дагестан в кризисное состояние и уже не работает. Следовательно, она будет изменена. Там же было отмечено, что «легитимность власти в Республике Дагестан фактически была доведена до очень низких уровней», а после его прихода она составила около 70%. (На данный момент, согласно опросам ФСО и газеты «Черновик», уровень доверия к республиканской власти не превышает 10%.)
Ещё одна встреча с Путиным в коллективном формате прошла 3 ноября 2015 года. Тогда президент страны посетил выставку в Кремле в связи с подготовкой к празднованию юбилея Дербента. Не посетить это мероприятие Путин не мог, так как на тот момент Дербент считался самым старым городом России, сама подготовка к юбилею не обходилась без скандалов, а финансировались работы по подготовке к празднованию южного форпоста страны из федерального бюджета.
Страшно сказать, но героическая смерть братьев Нурбагандовых в 2016 году, а также распространившаяся со скоростью медиавируса фраза одного из них «Работайте, братья!» стали залогом (коллективной) встречи Рамазана Абдулатипова и Владимира Путина. 21 сентября 2016 года президент страны встретился с родителями Нурбагандовых, где передал им посмертные награды. На этой встрече присутствовал и глава Дагестана…
Личные беседы с президентом России в рамках рабочих встреч у Абдулатипова проходили стабильно раз в год. Исключением тут является только год 2013-й. Тогда Абдулатипов за короткий период времени встретился с Путиным два раза: 1 февраля 2013 года, после подписания указа о назначении его врио президента Дагестана, и 15 августа 2013 года.
Этот период, следуя романтической канве нашей публикации, можно охарактеризовать «конфетно-букетным», где партнёры обещают друг другу золотые горы, но при этом оба знают, что обещание не будет выполнено.
«В соответствии с Вашими указами, которые были изданы в мае 2012 года, мы разработали десять приоритетных направлений развития республики. Если эти программы будут выполнены, то в течение семи-восьми лет мы фактически можем утроить объём экономики Республики Дагестан. Следовательно, Дагестан должен перестать быть кризисным, проблемным регионом для Российской Федерации, он должен быть эффективным и стабильным регионом», – не забывая говорить «если», обещал Абдулатипов.
Отметим, что последняя рабочая встреча Путина и Абдулатипова на сайте Кремля датируется 2 ноября 2016 года. После этой встречи нет никаких данных о том, что глава Дагестана и президент России обсуждали проблемы республики лицом к лицу. Холодное отношение Кремля к Абдулатипову выражается не только в редких встречах, но и в отсутствии визита президента РФ в Дагестан даже на такое событие, как празднование юбилея Дербента. Видимо, Кремль испытывает небольшое разочарование в эксперте по нацотношениям, которого сделали главой такой сложной республики как Дагестан.
С одной стороны, УВП АПР в лице Белоусова, оценивая деятельность Абдулатипова, как бы должно видеть плюсы, так как с его приходом в число маргинальных и этнических элит Дагестана попали все те группировки, что выросли из национальных движений 1990-х и политических (оппозиционных) союзов 2000-х. (Отдаление Умаханова, Махачевых, арест Амирова, «выселение» Муртазалиева расцениваются именно так.) А поднятие в обществе проблем под национальной окраской тут же воспринималось как атака этнических элит на существующие государственные устои.
Русский же вопрос при Абдулатипове решается не путём создания условий для возвращения выехавших русских в Дагестан (создание рабочих мест, достойного уровня заработной платы, общей безопасности и пр.), а через назначение на различные должности в исполнительной власти и декоративные моменты, связанные с постройкой того же храма Александра Невского у озера Ак-Гёль. Что касается выборов, то, как показала практика 2015-го и 2016 годов, формирующийся новый клан Абдулатипова, как и старые кланы времён Магомедали Магомедова, так же цепко держится за власть и не позволяет в том числе здоровым силам, склонным к диалогу (а не торгу возможностями), прийти в политику, что грозит давно известными рисками по усложнению ситуации...
P. S. Отсутствие внимания Кремля к Дагестану – это серьёзная проблема. Она выражается в том, что очень многие вопросы, которые не существуют в повестке дня среднестатистического россиянина – беспредел отдельных силовых структур и их представителей, массовые нарушения прав граждан как во взаимодействии с силовыми, так и гражданскими структурами власти, чиновничий и судебный бюрократизм, именно в «дагестанских», гипертрофированных формах выражения – являются актуальными для всех нас, жителей республики.
Понимание рядовыми дагестанцами того, что «царь» (президент) далеко, а «Бог высоко», заставляет часть общества радикализироваться, превращаться в протестную массу. Понимание же дагестанскими чиновниками того, что «царь далеко», позволяет им творить то, что им угодно, начиная с выдач разрешений на строительство там, где строить вообще нельзя, прихватизировать различные объекты, находящиеся в том числе в федеральной собственности, и заканчивая своим поведением в быту: наглость «золотой молодёжи» на дорогах, пренебрежительное отношение чиновничества к запросам общества и пр.
Выстраивание «новой элиты», способной вернуть субъект России в правовое и идеологическое поле страны, начинает давать сбой... ]§[
- 133 просмотра