3 апреля в метро Санкт-Петербурга произошёл террористический акт, в результате которого 11 человек погибли, 51 – ранен. По версии следствия (что подтверждается обнаруженными на месте теракта вещественными доказательствами), в вагон метро вошёл смертник и на перегоне между Сенной площадью и Технологическим институтом привёл в действие взрывное устройство, находившееся у него в рюкзаке. Впоследствии в питерском метро было обнаружено ещё одно неразорвавшееся взрывное устройство.
Так совпало, что теракт произошёл именно в то время, когда президент России Владимир Путин, находившийся в своём родном городе Санкт-Петербурге, отвечал на вопросы участников медиафорума ОНФ, а сам день в какой-то мере знаковый – 3 апреля 1995 года был подписан ФЗ «О ФСБ».
В поисках «ислама»…
Практически сразу стала активно развиваться версия о причастности к теракту исламских радикалов. Обществу (через соцсети и СМИ) поочерёдно были представлены три фигуры: Ильяса Никитина, Максима Арышева и Акбаржона Джалилова.
Ильяс Никитин стал подозреваемым, потому что носит большую бороду, тюбетейку, длинный закрытый плащ и слегка укороченные брюки. Внешне похожий на какого-либо татарского муллу, он сразу стал подозреваемым №1. Его портрет тут же облетел Интернет, а сам он разыскивался как предполагаемый участник теракта. После того как Никитин сам явился в отдел полиции и рассказал о себе, его пришлось вычеркнуть из списка подозреваемых, так как его раньше звали Андрей, окончил Рязанское воздушно-десантное училище, прошёл Чечню, вышел в отставку в звании капитана, затем принял ислам и стал работать дальнобойщиком.
Студент-хорошист Максим Арышев вошёл в число подозреваемых только потому, что являлся гражданином Казахстана, а его тело было обнаружено рядом с местом взрыва. Именно его сначала назвали исполнителем теракта, но дальнейшее развитие событий: обращение спецслужб и МИД Казахстана, заявивших о его непричастности к теракту, изучение его образа жизни и пр., заставило исключить из числа преступников.
Следствие остановилось на Акбаржоне Джалилове. 22-летний гражданин России, выходец из киргизского города Ош, где проживает его семья, подрабатывавший суши-поваром и автослесарем, считается лицом, совершившим теракт. К такому выводу пришли следователи и спецслужбы (эти данные приводят со ссылкой на них СМИ), изучив останки тела Джалилова, «генетические следы» на втором взрывном устройстве, а также образ его жизни, допрашивая близких родственников, изучая его страницы в соцсетях. Нигде не получено подтверждений того, что Джалилов ходил в мечеть, принадлежал какой-либо экстремистской или террористической группе, имел подобный круг общения. Однако для одних представителей спецслужб (к которым апеллирует ряд СМИ), чтобы авторитетно заявить о том, что Джалилов был завербован, оказалось достаточно трёх обстоятельств: 1) то, что он с февраля по март находился в Киргизии; 2) то, что вернулся оттуда не прямым рейсом, а через Москву и 3) то, что он с 2015 года резко перестал пользоваться соцсетями.
Видимо, отсюда и появились осторожные заявления отдельных экспертов, предположивших, что Джалилов, скорее всего, был использован втёмную, что в его функцию входило только заложить взрывное устройство, но не совершать акцию самоподрыва…
Недоверие
Отметим, что на фоне теракта и его последствий на информационном поле страны успешно продвигался не только образ врага (исламист-джихадист), но и формировался новый! Так, чуть ли не в качестве террориста был обозначен дагестанец, вылетевший из Санкт-Петербургского «Пулково» в Калининград и то ли в шутку, то ли всерьёз произнёсший в самолёте слово «взорву». Причём отдельно отмечалось, что он работает дальнобойщиком… Что примечательно, комментируя ситуацию с Ильясом Никитиным, отдельные СМИ старались делать акцент не только на его вероисповедании, но и профессии – он тоже дальнобойщик.
Понятно, что когда обычный потребитель соцсетей или СМИ получает такую разрозненную, но в то же время вывернутую информацию, то он начинает не доверять и СМИ (особенно федеральным телеканалам), и соцсетям. Со временем потребитель перестаёт верить властям, спецслужбам, тем мерам, которые на законодательном уровне вводятся в стране для победы над терроризмом и пр. Среднестатистический россиянин не видит в них логики, а если же он подвержен конспирологическим теориям, то под своё недоверие подводит и соответствующую базу, состоящую из фактов, которые, как ему кажется, подтверждают теорию.
Отсюда и мнения в обществе, что за терактами в стране могут стоять спецслужбы, что взрыв в метро – ради рейтинга и переключения внимания с антикоррупционных митингов и протестов против «Платона». Трудно преподнести среднестатистическому россиянину, привыкшему благодаря российскому телевидению рассматривать все сферы жизни сквозь внешнеполитическую повестку, что исламистом-джихадистом мог быть Андрей – бывший десантник, прошедший Чечню, или Максим – молодой студент-хорошист, хоть и гражданин Казахстана. А парень по имени Акбаржон (есть в его имени и исламское Акбар, и что-то госдеповское –(Д)жон) – подходит как нельзя лучше!
К сожалению, мнение конспирологов порой поддерживается и нелепыми действиями властей. Не успели пройти теракты, как тут же отдельные депутаты Госдумы стали требовать мораторий на проведение митингов, ужесточения законодательства, отмены моратория на смертную казнь и пр. К счастью, вовремя отреагировал Кремль, устами Пескова заявивший, что «ужесточать антитеррористическое законодательство нет смысла: оно и так достаточно развитое».
Дагестанское влияние
Теракт в Санкт-Петербурге произошёл на фоне идущих в стране, и в Дагестане в частности, массовых протестных акций.
26 марта – антикоррупционные митинги по всей стране, в том числе в Махачкале. 2 апреля – неудачный митинг в Москве, должный вывести все оппозиционные силы на улицу. С 27 марта по нынешний день – протестная акция дагестанских дальнобойщиков, не пропускающих большегрузные автомобили через дагестано-азербайджанскую границу, которых 6 апреля поддержали автопробегом владельцы легковых автомобилей. 1 апреля – пожар на крупном рынке в Махачкале по ул. Ирчи Казака с последующим (2 и 3 апреля) выходом торговцев на площадь и перекрытием дороги. Общая взвинченность и политизированность дагестанского общества, связанная с социально-экономическим положением в Дагестане, конфликтом различных политических сил и пр. Это отражается на отношении населения к власти, внутриэлитных договорённостях и взаимоотношениях, влиятельности первого в республике лица как гаранта взаимодействия различных в республике сил в строго оговорённых правовых (или, как альтернатива, «джентльменских») рамках.
Отметим, что Агентство политических и экономических коммуникаций, которое возглавляет член Высшего совета ВПП «Единая Россия» (де-факто близкий Кремлю политтехнолог) Дмитрий Орлов, ежемесячно представляет рейтинги влияния глав субъектов России. Этот рейтинг считается одним из наиболее авторитетных и объективно отражающих положение региональных властей.
Согласно последним данным этого рейтинга за март, глава Дагестана Рамазан Абдулатипов занимает 63 место, опустившись за месяц на 10 пунктов. Орлов, комментируя рейтинг в вводной к исследованию части, отмечает, что «мартовские акции протеста стали самыми крупными выступлениями в регионе за последние годы», а «в республике пока не удаётся уладить внутриэлитные противоречия, которые уже приводили к ослаблению позиций «Единой России» на муниципальных выборах».
Это всё, считает политтехнолог, привело к заметному ослаблению позиций главы Дагестана.
Заметим, что предыдущее падение влиятельности Абдулатипова в этом же рейтинге, произошедшее по итогам февраля (тогда его рейтинг упал с 43 места в январе на 53 место в феврале), осталось без каких-либо комментариев. В целом же влиятельность Абдулатипова в рейтинге АПЭК падает с мая 2016 года (см. таблицу на стр. 5), что может послужить сигналом Кремлю, что в такой стратегически важной точке как Дагестан, которую Путин желает видеть базовым регионом для азербайджано-российских отношений, привлекательным для инвесторов из соседней страны, ситуация контролируется слабо или не контролируется. Помимо этого, Дагестан всё чаще показывается в новостях, связанных с коррупцией, причём не только в системе МВД, но и республиканской власти.
На эти моменты можно было бы не обращать внимания, но предвыборный для президента страны год, отягощённый многочисленными протестами, падением рейтинга первого в стране лица, переформатированием отношений между различными слоями населения, переориентацией всей пропагандистской машины с внешней политики на внутреннюю, может потребовать жертв. Тем более, как показывает уже сложившаяся в стране практика, силовики получили отмашку зачищать те регионы, где проявляется коррупция в высших эшелонах власти. Как пример, задержание 3 апреля в Удмуртии и доставка в Москву с чёрным пакетом на голове местного главы Александра Соловьёва. Его подозревают в получении взятки в размере 140 млн рублей и уже заменили на члена ОНФ Александра Бречалова. Кроме того, в ручном режиме произошла смена власти в Марий Эл, где правившего 16 лет Леонида Маркелова (которого называли «политиком с сознанием из 90-х») сменил председатель Арбитражного суда Московской области Александр Евстифеев.
Поэтому, если в ближайшее время республиканская власть не найдёт, не сформулирует, не определится с механизмами взаимодействия с различными социальными группами дагестанцев (не только с представителями элиты и элитки, но и мелким и средним бизнесом), не выработает справедливые решения существующих в обществе проблем, то социальное напряжение будет только возрастать. А различные теракты, происходящие в центральной России, будут только усугублять информационную картину, так как для среднестатистического россиянина эпицентром зла является человек в тюбетейке, бородатый, родом из одной из южных республик России или бывшего СССР… ]§[
- 1 просмотр