Если Народное собрание образно разделить на две части, то мы увидим в нём старожилов дагестанской политики и молодое поколение депутатов. Из них – «маладых», тех, кто пришёл в политику относительно недавно, но уже влияет на неё – можно сформировать целую фракцию.
С одним из её представителей, Тимуром Гусаевым, наша редакция решила сделать интервью. Выяснить, что для Гусаева парламент, почему он стремится стать президентом Нотариальной палаты, а также являются ли аресты дагестанской элиты национальным унижением для республики…
– У вас очень богатая биография: участие в различных проектах, в основном молодёжных; два диплома – экономического и юридического факультетов, сертификат участника спецкурсов Дипломатической академии РФ и защита работы на тему «Глобализация терроризма», финалист конкурса «Мой Дагестан»… Поездки на семинары в Лондон, Белфаст, Афины, Амман… Наверное, только Солсбери в списке нет.
И с такой биографией логичней, казалось, увидеть Гусаева во главе министерства по делам национальностей и внешних связей или, по крайней мере, министерства по делам молодёжи. А тут раз – и желание возглавить Нотариальную палату Дагестана? Почему?
– Миннац, кстати, это первое место моей работы. Ну, тогда оно называлось Министерство по национальной политике, информации и внешним связям Дагестана и было крупным ведомством со множеством функций. В 2001 году меня взял на работу покойный дядя – Магомедсалих Гусаев – в международный отдел специалистом первой категории, там я занимался переводом иностранной прессы. А после убийства Магомедсалиха Магомедовича в августе 2003-го, успел поработать и с Загидом Аруховым, которого, к сожалению, тоже убили в результате теракта в мае 2005 года.
Вот до Солсбери я не доехал, но в 1998-м прожил пару месяцев в 120 км от него в небольшом городке Уэртинг на берегу Ла-Манша, куда родители меня отправили повышать навыки английского языка. Вообще мне повезло с родителями и их пониманием, что самое большое вложение в ребёнка – это его образование. Надолго, правда, они меня никуда не отпускали, но никогда не были против краткосрочных образовательных проектов.
По поводу нотариальной деятельности… Я не являюсь депутатом на профессиональной основе, поэтому нотариат – это то, чем я и 188 моих дагестанских коллег зарабатываем на жизнь и семью. А она у меня настоящая – семь Я: я, супруга и пятеро детей. Думаю, навыки, полученные в общественно-политической сфере, помогут в случае избрания президентом Нотариальной палаты Дагестана.
– В нотариальной палате числится чуть больше 150 человек. На жизни республики, на мой взгляд, деятельность нотариусов не так уж и отражается… Чем твои предложения по преобразованию НП РД отличаются от планов других кандидатов? Будет революция?
– Так как оценка программы кандидата в президенты НП РД является исключительно прерогативой нотариусов Дагестана, могу сказать лишь, что я за эволюцию. Тем более эту эволюцию нам наглядно демонстрирует руководство Федеральной нотариальной палаты России. У нового руководства ФНП есть понимание того, что нотариат должен идти в ногу со временем, использовать современные технологии. В противном случае сама профессия «нотариус» может оказаться на обочине прогресса. Поэтому ФНП очень активно в законотворчестве, а также в создании различных сервисов.
К примеру, в 2017 году услугами сервисов онлайн-проверки залогов движимого имущества и реестром отменённых нотариальных доверенностей, по данным ФНП, удалённо воспользовались 5,5 млн человек. Скоро запускается публичный сервис, позволяющий находить информацию о наследственных делах удалённо. Все эти сервисы разрабатываются исключительно за счёт средств нотариусов, без дотаций из государственных или муниципальных бюджетов и направлены на оперативную помощь гражданам. И мы, регионы, должны подключаться к этой работе…
– Но на вас есть и компромат: говорят, что Гусаев стал нотариусом благодаря своему тестю – Абдурахману Гусейнаеву, который в своё время возглавлял дагестанское Управление Минюста России. Это так?
– Ну, во-первых, невозможно вот взять и назначить кого-либо нотариусом даже по желанию министра юстиции России. Это долгая и сложная процедура. После получения юридического образования и наличия юридического стажа человек должен пройти стажировку в нотариальной конторе, сдать экзамен на стажёра. После этого он допускается до сдачи экзамена на нотариальную лицензию. И только имея лицензию на руках, можно претендовать на конкурсной основе на вакантную должность нотариуса. А вакансии не всегда бывают.
Во-вторых, да, действительно Абдурахман Гусейнаев работал до 2016 года начальником Управления Минюста РФ по РД, и с 2012 года, как только я стал нотариусом, прокуратура РД не раз меня проверяла. По различным, в том числе анонимным, заявлениям они поднимали конкурсную документацию, на основании которой я занял должность нотариуса, но нарушений законодательства не выявили.
Ну и, в-третьих, думаю, я сейчас не был бы в комиссии по повышению квалификации НП РД, если бы ваш компромат был правдой.
Механизм и кулуары
– Поговорим о другой вашей деятельности – депутатской. Народное собрание последний год в центре внимания: избрали Васильева, утвердили Здунова, до этого согласились с Поповым… А на последней сессии взяли и взбунтовались: решили не принимать закон о единой дате начала применения в Дагестане порядка определения налоговой базы по налогу на имущество физлиц исходя из кадастровой стоимости объектов. Вы сами как проголосовали? И как относитесь к этому?
– Несмотря на ряд вопросов к законопроекту, было решение фракции «Единая Россия» о том, что мы поддержим его в первом чтении. Ну а ко второму чтению примем активное участие в его доработке. Я голосовал так, как решили на фракции. Видно, вся эта полемика вокруг закона плюс определённая недоработка профильного министерства в донесении информации до депутатов сказались на итогах голосования. Хотя на заседании профильного комитета все вопросы вроде были сняты. А на заседании фракции министр отсутствовал, и возникшие вопросы остались без ответа…
Хотя речь идёт о приведении республиканского законодательства в соответствие с федеральным. Эти сроки перехода к порядку определения налоговой базы по налогу на имущество физических лиц исходя из кадастровой стоимости объектов налогообложения для субъектов РФ установлены до 1 января 2020 года. Поэтому в любом случае данный законопроект принять придётся. Хотя тут есть вопросы к самой кадастровой оценке, объективность которой в Дагестане многие ставят под сомнение. Претензии Народного собрания к правительству были как раз в выработке эффективного механизма, который позволил бы людям получать реальную кадастровую оценку недвижимости.
– Есть мнение, что НС РД уже давно превратилось в некий механизм, где основная задача народных избранников – давить на кнопку «да» и не задавать лишних вопросов. На ваш взгляд, сохранило ли НС РД сегодня свою функцию как парламента – народного и партийного представительства во власти? Или же на самом деле дагестанский парламентаризм носит подчинённый характер?
– Если же говорить о классическом парламентаризме, то, наверное, определённый кризис представительной власти мы наблюдаем по России в целом. Это подтверждает и переход на смешанную систему в выборах депутатов Госдумы в 2016 году, когда половина депутатов прошли по одномандатным округам, а другая – по партийным спискам. В 2017 году были обсуждения о переходе на такую же систему при выборе депутатов НС РД.
Пока наш парламент избирается только по партийным спискам. Тут, конечно, встанет вопрос, как при таком раскладе обеспечить представительство всех территорий и национальностей. Не сказал бы, что наши партии, особенно их региональные отделения, отражают строгую идеологию. Да и вообще в Дагестане, мне кажется, мало кто приравнивает идеологические взгляды человека к его партийной принадлежности.
Конечно, сессии НС РД порой кажутся скучными, но надо учитывать, что законы, которые мы там принимаем, проходят определённую процедуру. Депутаты их неоднократно обсуждают: на заседании комитета, президиума, фракции, порой публичные слушания… И только после этого проект закона выносится на сессию. На самом деле много обсуждений проходит кулуарно.
Можно сравнить сессию – то, что видят журналисты – с вершиной айсберга. А острых вопросов к законопроектам на той же фракции бывает очень много. Раньше заседания фракций проходили в день сессии, где быстренько пробегались по повестке. В нынешнем созыве НС РД по предложению депутатов заседания фракции проводятся за день до сессии. Порой они длятся дольше, чем сама сессия. Сейчас есть предложения о проведении заседания фракций даже до заседания президиума, то есть до утверждения повестки сессии.
– Что в вашем представлении НС РД? И почему вы решили быть депутатом НС РД? Что вам это даёт?
– Депутатская деятельность для меня – это объективное продолжение деятельности в молодёжных и общественных организациях. Новый механизм, используя который, можно принести пользу своим избирателям. Навыки, приобретённые в «политических песочницах», молодёжных движениях, пригождаются.
А представление о дагестанском парламенте с самого начала было объективным. С 2009 по 2011 год я был председателем первого Молодёжного парламента НС РД, а с 2010-го по 2012-й – штатным помощником депутатом Госдумы, закреплённым за общественной приёмной партии, сопровождал приёмы депутатов. Так что никаких иллюзий о неприкосновенности и всесильности депутатов у меня не было. Понимал, как устроен парламент изнутри и что собой представляют народные избранники.
Выборы выбора
– Выборы в Народное собрание РД, прошедшие в 2016 году, вы как оцениваете? Они прошли честно?
– Если бы выборы прошли идеально, то у Эллы Александровны (Памфиловой, главы ЦИК – «ЧК») наверняка не было бы столько вопросов к Дагестану после их проведения. Думаю, тут сказалась своеобразная авторитарная манера управления регионом на тот момент главы Дагестана Рамазана Абдулатипова. Хотя стоит отметить, что многие «проблемные» вопросы были сняты до самих выборов, такие, как партия «Родина» и НПК.
Я депутат от Агульского района, и наряду с Южно-Сухокумском это наименьшая региональная группа с малым количеством избирателей. Обычно такие группы не сильно интересуют партии. Кандидатов, которые бы навязали серьёзную конкуренцию от других партий, в районе не было. А на предварительном внутрипартийном голосовании предпочтение было отдано мне. Ну и почему бы агульцам и даргинцам (в Агульском районе есть несколько даргинских сёл) не поддержать молодого человека, у которого за плечами есть публичное прошлое, незапятнанная репутация и фамилия Гусаев. За что я своим избирателям и благодарен.
– Аресты крупных и влиятельных чиновников, происходящие в Дагестане. Как их прокомментируете? Это всё-таки борьба с преступностью или какое-то национальное унижение?
– Национальным унижением я это точно не считаю. Смущает, что не трогают надзорные органы. Если эти нарушения имели место, то возникает вопрос либо о преступной халатности, либо о некомпетентности курировавших сотрудников в этих структурах.
– А назначение премьер-министром человека не из Дагестана? Неужели в республике не нашлось хотя бы одного, кого НС РД считало бы достойным возглавить исполнительную власть?
– На этот вопрос, заданный на заседании фракции, Владимир Васильев, впервые представляя Здунова, ответил, что Артём Алексеевич интересует его и должен заинтересовать дагестанцев как человек, который возглавлял министерство региона, привлекавшее наибольшее количество средств в экономику Татарстана из федеральных целевых программ. И глава Дагестана попросил поддержать данную кандидатуру. Я лично верю Владимиру Абдуалиевичу. Хочется верить, что и у Здунова получится.
– В Дагестане активно борются с клановостью и семейственностью. Но при этом практически любого политика и чиновника видят частью клана и/или семьи, команды. Вы сами принадлежите к какому-либо клану, семье, команде?
– Ни для кого не секрет, что я племянник Магомедсалиха Магомедовича Гусаева, первого министра по национальной политике, информации и внешним связям Дагестана. Более того, мы вместе с семьёй и друзьями ежегодно проводим мероприятия его памяти: «Гусаевские чтения», юношеский турнир по настольному теннису. У отца в семье было 11 детей. У меня 42 двоюродных брата и сестры по отцу. Мне бы, может, и хотелось более тесных семейных отношений с кузенами, но некоторых я не видел уже много лет. Поэтому о клане не приходится говорить. Если говорить о команде, то тут я больше склоняюсь к сотрудничеству со своими друзьями и единомышленниками. А их я выбираю без учёта родственных или национальных связей. ]§[
- 1 просмотр