Преследование пятерых журналистов «Черновика», вылившееся в возбуждение уголовных дел по статье 282 УК РФ (разжигание ненависти или вражды) и последующее судебное разбирательство, подходит к своему логическому завершению. В среду, 4 мая, суд допросил главного редактора Надиру Исаеву и других подсудимых, после чего обвинение и защита перешли к прениям. Когда писался этот материал, стало известно, что в Хасавюртовском районе был убит наш коллега – главный редактор аварской версии газеты «Ас-Салам» Яхья Магомедов. Редакция «ЧК» выражает соболезнование близким и коллегам Магомедова. Все мы принадлежим Аллаху, и к Нему предстоит наше возвращение. Надеемся, расследуя это преступление, правоохранительные органы проявят неменьшее усердие, чем в расследовании дела «ЧК», но только не такое, какое было в деле об убийстве Гаджи Абашилова, развалившемся в суде (подробнее см. на 3 стр. «ЧК»).
Первым был допрошен Биякай Магомедов: – Я считаю, что предъявленное мне обвинение абсурдно, так как конструкция статьи 282, по которой меня обвиняют, предполагает наличие шести признаков социальной группы – пола, расы, национальности, языка, происхождения, религии. То есть такой социальной группы, как правоохранительные органы, нет, а в нашем уголовном деле всё интерпретировано так, как будто милиционеры – это социальная группа. Эта интерпретация норм уголовного права была сделана для фабрикации уголовного преследования журналистов. И такая интерпретация следователей была подкреплена экспертами Федяевым, который сам является сотрудником правоохранительных органов, и Шипшиным. Моя цель как автора статьи была в одном – изменить сложившуюся ситуацию в МВД. Все вы знаете, что в последнее время участились случаи совершения преступлений сотрудниками милиции. По данным УСБ МВД, ФСБ и прокуратуры, ежегодно против сотрудников милиции возбуждается около 60 уголовных дел. То есть случаи, описанные в моей статье «Нужны ''роботы в погонах''», имели под собой основание. В справке замминистра ВД по РД Александра Трофимова говорится, что сотрудниками милиции совершены следующие преступления: побои, истязания, изнасилования, фальсификации материалов уголовного дела… То есть моя информация, данная в статье, подтвердилась. Я согласен с выводами экспертизы, проведённой Минюстом РФ, к иному выводу эксперты и не могли прийти. В статье не было призывов, была только критика.
Абдулла Магомедов: – Вы предлагали способы выхода из этой ситуации?
Биякай Магомедов: – Да, в статье было указано, что, в связи с передачей СИЗО в ведение УФСИНа, пытки задержанных в них сократились, поэтому я предлагал и ИВС передать из ведения МВД в УФСИН.
Затем судья Шарапутдин Гаджиев задал вопрос о том, знал ли главный редактор о содержании статей подсудимого. Биякай Магомедов рассказал о редакционном процессе написания статей в «Черновике», когда каждый материал выносится на обсуждение ежедневного собрания (планёрки) авторов газеты «Черновик» и каждый из творческих сотрудников редакции знает основные тезисы материалов коллег.
Биякай Магомедов также пояснил, что одним из каналов информации для аналитических управлений президентов Дагестана и России являются независимые СМИ, поэтому своей статьёй он главным образом хотел донести до них данные о положении дел в правоохранительной системе республики. Журналист сказал, что ухудшающееся положение обсуждали все, в том числе и сами сотрудники органов внутренних дел.
Затем суд приступил к допросу Артура Мамаева: – Работа в газете предполагает реакцию на обращения граждан в «Черновик». Многие обращения содержали негативную оценку деятельности правоохранительных органов, начиная от участковых, заканчивая высшими должностными лицами. И сами сотрудники милиции не могли не быть озабочены ухудшающимся состоянием дел в своих рядах. Будучи защитниками закона, они должны были сами избавляться от негативных элементов. Более того, реформа МВД, затеянная Медведевым, уже после того, как вышли публикации, за которые нас судят, говорит о том, что «Черновик» фактически предвосхитил президентские инициативы. Я считаю, что обвинение, предъявленное мне, необоснованно. Кроме того, «Черновик» ведь писал не только о милиционерах, мы писали о бюджетных работниках (чиновниках, учителях, врачах), даже об адвокатах. Но в силу того что врачи и учителя уголовные дела возбуждать не могут, а милиционеры могут, они и воспользовались своими служебными полномочиями и возбудили на нас дело.
Адвокат Магомедов: – При написании статьи не было ли у вас желания не только осветить проблемы, но и возбудить ненависть к милиционерам, образно говоря, не только вылить грязную воду, но и выплеснуть из тазика ребёнка вместе с ней?
Мамаев: – Я не знаю, как могли быть восприняты статьи читателями. Но если и могла возбудиться ненависть, то только по отношению к нечистым на руку сотрудникам милиции, коррупционерам, а не ко всему составу МВД.
Судья спросил: почему в своей статье словосочетанием «милиционеро-экстремистский террор» Артур Мамаев ставит знак равенства между террористами и милиционерами?
Журналист «ЧК» пояснил, что террорист – это более широкое понятие, нежели человек, взявший в руки автомат и ушедший в лес. И незаконные действия милиционеров, связанные с обысками, нарушающими нормы УПК, пытками, взятками, можно приравнять к террору населения. Судья поправил, что это можно назвать коррупцией, но не терроризмом. На что Мамаев ответил, что слово «коррупция» стало настолько обыденным и часто употребляемым, что уже никого не цепляет, а масштабы коррупции в Дагестане таковы, что их можно назвать террором.
Судья Гаджиев: – Зачем подменять понятия?
Мамаев: – Это не подмена понятий. Это русский язык. Даже Магомедсалам Магомедов в своём Послании сравнил коррупционеров с пособниками террористов.
Следующим к трибуне был вызван Магомед Магомедов. Он рассказал, как с коллегами выезжал на места проведения спецопераций и как многие жители обращались к журналистам с жалобами на то, что из домов пропадали ценные вещи. Жаловаться в правоохранительные структуры они не хотели, не веря в состоятельность силовиков. «Я интересовался оперативно-разыскной деятельностью (ОРД) ещё с университета, писал дипломную на эту тему. Будучи журналистом, общаясь с оперативными сотрудниками, я собрал достаточно большой пласт информации. И в своей публикации мы с Тимуром Мустафаевым изложили своё видение того, какие коррективы можно было бы внести в ОРД». Основным тезисом публикации Магомеда Магомедова было то, что оперативные сотрудники проявляют чрезмерное внимание к мусульманам, которые были внесены правоохранительными органами в списки ваххабитов, что могло вызывать неприязнь у таких верующих по отношению к милиционерам.
Тимур Мустафаев рассказал о том, как спецоперации проводились в 2008 году и как они проводятся сейчас. Мустафаев напомнил, что уже после публикации соответствующих статей в «Черновике» правоохранительные органы планируют и проводят спецоперации более тщательно и аккуратно. Зачастую к переговорам о сдаче привлекаются родственники блокированных боевиков, и это тоже то, что предлагал «Черновик».
В заключение была допрошена Надира Исаева – главный редактор «Черновика»: – Вы видели из ответов моих коллег, что равнодушия в их ответах не было. Именно это чувство справедливости и побуждало их писать так ярко и живо, что написанное цепляло и читателей, и оппонентов, которые возбуждали уголовные дела.
Теперь по поводу подмены понятий и кто кого называет террористом: на этот тезис очень красноречиво отвечают классики-мыслители, которые много работ посвятили государственному террору. Всем ведь известно понятие «красный террор»? По поводу мародёрства во время спецопераций я скажу, что дело журналистов – сообщать о фактах, а реагировать на них – это предмет ведения соответствующих правоохранительных структур. К сожалению, прокуратура мало реагировала на наши сообщения.
Мы видим ангажированность в выборе публикаций для экспертизы. Так как и до того, как вышли эти статьи, «Черновик» критиковал правоохранительные органы.
Прокурор Арслан Абакаров, не задававший вопросов другим подсудимым, решил всё же спросить Исаеву: – Мы не услышали от других подсудимых ответа на вопрос: могли ли они без вашей резолюции опубликовать статьи?
Исаева: – У нас нет понятия «резолюции». Есть редакторы отделов, которые уставом наделены полномочиями иавтономностью, и в меру своего профессионализма они формируют контент издания.
Прокурор: – Надира, вы уклоняетесь от ответа. Журналист без вашего ведома может опубликовать статью?
Исаева: – Понятие «ведомо» здесь не уместно. Я знаю о том, что идёт та или иная статья.
(Позднее было уточнено, что «Черновик» – это структура, не похожая на прокуратуру, где без приказа вышестоящего прокурора нижестоящий не может ничего сделать. Каждый журналист «Черновика» – это самостоятельная творческая единица. Нет санкционирования главного редактора на ту или иную статью. – Прим. ред.)
Прокурор: – Проявилась ли, на ваш взгляд, заинтересованность экспертов Федяева и Шипшина в проведении экспертизы?
Исаева: – Она очевидна. Во-первых, в ведомственной принадлежности, во-вторых, в узости исследования: они проведены в рамках узко поставленной задачи. Они сделали внеконтектстный анализ.
Прокурор: – Не во всех публикациях эксперты усмотрели экстремизм. В чём тогда их заинтересованность?
Исаева: – На предъявленное обвинение не влияет количество публикаций, содержащих, по их мнению, экстремизм. Экстремизма в одной статье достаточно для обвинения.
Далее судья попросил объяснить тезис статьи «Завтра была война» – «высокая рождаемость на Кавказе сулит непредсказуемые последствия для основного российского этноса». Исаева ответила, что демография играет ключевую роль в экономике и говорить о том, негативные эти последствия или положительные, нельзя. «Мы констатируем факт. И события на Манежной площади подтверждают наши публикации об этом. Это был тот тревожный сигнал, на который нужно было обратить внимание», – сказала Исаева.
Биякай Магомедов напомнил о недавно состоявшемся митинге в Москве с лозунгами: «Хватит кормить Кавказ!» и резонансных высказываниях Владимира Жириновского, которые также явились подтверждением тезисов статьи. А Магомед Магомедов уточнил, что тезисы статьи нашли подтверждение в действиях федерального центра по созданию СКФО, а также по принятию программы по переселению кавказцев для трудоустройства в другие регионы.
Прения
Потом стороны перешли к судебным прениям. Прокурор посчитал доводы экспертов Федяева и Шипшина подтверждёнными в ходе судебного следствия, не приняв к сведению выводы Федерального центра судебной экспертизы при Минюсте РФ, которые опровергли результаты экспертизы Федяева и Шипшина.
Арслан Абакаров попросил суд назначить наказание Надире Исаевой в виде запрета занимать руководящие должности в периодических изданиях, а также заниматься журналистской деятельностью сроком на 1 год. А подсудимым Б. Магомедову, М. Магомедову, А. Мамаеву и Т. Мустафаеву – наказание в виде запрета заниматься журналистской деятельностью сроком на 1 год.
Адвокат Абдулла Магомедов был красноречив: – Журналисты, которых я защищаю, исполняли повеление Господа, который велит доносить слово истины до людей. Другое дело, что эта истина не понравилась чиновникам, которые занимались произволом. Суть конфликта заключается именно в этом. Чиновник, приобретя властные полномочия и злоупотребляя ими, говорит журналистам: рот закройте, дайте мне воровать, обогатить себя и своих родственников. Будете публиковать это – у вас будут процессы в судах. Вот так это всё переводится, всё остальное – шелуха. Основано это на отсутствии богобоязненности и заблуждении о том, что кто-то может остаться на этой земле с этими богатствами. Разочарую всех, кто так думает: ни один здесь не останется.
Судья попросил адвоката рассуждать земными законами. Адвокат Магомедов назвал экспертов Федяева и Шипшина инструментом в руках правоохранительной системы, которые блестяще выполнили заказ. Федяев, по словам Магомедова, был заинтересован в исходе дела, так как он сам является милиционером. «Это было его актом мести», – сказал Магомедов. В свою очередь заключение экспертов ФЦСЭ назвал обоснованным и неангажированным.
Заключительное заседание суда назначено на 18 мая.
- 9 просмотров