За пределами Ливии очень много разговоров про Аль-Каеду, воюющую на стороне повстанцев. В самой Ливии над этими разговорами смеются, хотя на стороне повстанцев действительно есть исламисты – те, для кого ислам нечто большее, чем помолиться 5 раз в день. Это так называемые ливийские отряды исламских бойцов, ветераны-добровольцы различных джихадов. В основном они воевали против американцев в Ираке и Афганистане. Муамар Каддафи с 2004 года сотрудничал с Бушем-младшим по поводу борьбы с терроризмом, то есть либо сам сажал своих исламистов, либо выдавал их амермиканцам, и те уже развозили боевиков по различным пыточным тюрьмам вроде Гуантанамо или Абу-Грейб. Разумеется, после начала восстания все исламисты выступили против Каддафи и в итоге оказались в одном строю со своим вчерашним противником – Дядей Сэмом. Фотографироваться они не любят, в отличие от «светских» повстанцев. Вот их типичный разговор: – Далась тебе моя борода. Снимешь и будешь утверждать, что здесь воюет Аль-Каеда. – А чем вы от неё отличаетесь? – Мы мирных людей не взрываем.
Первым делом мятежники разгромили институт изучения Зелёной книги, главного произведения Муамара Каддафи, о которой сам её автор говорил: «Она лучше Корана». Здания этого ливийского «института марксизма-ленинизма» взорвали, а запасы литературы сожгли. В тот же костёр полетели и досье на местных диссидентов из соседнего офиса мухобарата.
У Каддафи худо-бедно, но профессиональная армия. Те, кто воюет на стороне повстанцев называются шабааб (пацаны), их учат 3 – 4 дня в тренировочном лагере пользоваться пулемётом, или легкой ракетной установкой – и вперёд на войну. Если бы ни поддержка НАТО, то с ними давно бы уже покончили. Но всё же первый натиск каддафистов на Бенгази они отразили сами, без чьей бы то ни было помощи.
Военная журналистика – особое занятие, на это дело подсаживаешься, как на наркотик. Вернувшись с войны, несколько месяцев просыпаешься с мыслью: «Опять эти непереносимые ужасы мирной жизни, неужели нигде нет войны, куда можно было бы поехать?» Считается, что на войне журналист не берёт в руки оружия. На самом деле далеко не все соблюдают это правило. Кто-то таскает в кармане лимонку на случай плена, кто-то чередует работу с камерой и работу с автоматом.
Большинству повстанцев приходится учиться воевать с нуля. Первый урок – набивка пулемётных лент, потому что мощнее ДШК и КПВТ оружия нет.
На войне Муамар Каддафи опирается в основном на чернокожих наёмников. Если в плен к повстанцам попадает ливиец, он отделывается лёгким испугом: раненых солдат Каддафи даже держат в тех же больничных палатах, что и раненых повстанцев. Другое дело – наёмники: большинство из них убивают сразу же.
Примерно так на фронт и отправлялись: собрались с полдюжины пацанов с одного двора, разжились парой-тройкой ржавых китайских калашей, прикупили в соседней лавке съестного, стрельнули у соседа полудохлый «пикапчик», посадили в кузов журналиста-попутчика – и айда на передовую.
Почти вся подбитая техника – заслуга авиации НАТО, но ливийцы обожают съезжаться к этим обгорелым остовам, словно на пикники, с жёнами и детьми. В обязательной программе – сфотографироваться на сожжённом танке, будто на собственном охотничьем трофее.
В России любят говорить о ливийском восстании, что его основа – это обманутые политиканами гастарбайтеры. На самом деле иностранные рабочие постарались уехать сразу как начались беспорядки.
В России ура-патриоты любят порассуждать про то, что Ливия была предельно социальным государством, с молочными реками и кисельными берегами. Так что непонятно, чего же хотят повстанцы. На самом деле причины восстания не экономические. Но чтобы закрыть тему: тысячи ливийцев живут так.
Когда-то в этих местах проходили грандиозные бои армии Ромеля и Монтгомери, немцев и англичан. Теперь в тех же песках стреляют в друг друга ливийцы. Бой в пустыне напоминает о себе много дней спустя: сунул руку в карман – вытащил щепотку мельчайшего жёлтого песка.
Другие статьи Орхана Джемаля:
«Есть задача живым меня не брать»
Шумел, гремел погром московский
- 3 просмотра