[ Советы алимов ]

Возможно, непонимание это было показным и преследовало цель скрыть отсутствие ответов у духовенства на поставленные Хлопониным вопросы.

В начале встречи полпред процитировал Черчилля, сказавшего, что власти учителя может позавидовать премьер-министр, и продолжил: «Вы являетесь сегодня духовными учителями и воздействовать на умы молодёжи можете больше, чем светская власть. Ценности у нас с вами общие – это целостность российского государства. Религия сегодня – мощнейшая опора для любых преобразований».

Затем полпред озвучил волнующие его вопросы:

1. Судьба молодёжи в национальных республиках (особенно в Дагестане) в условиях духовного вакуума приводит детей в лес, в который уходят не только выходцы из бедных семей и обиженные на власть люди. Что делают муфтии, чтобы молодёжь сделала правильный выбор?

2. Отъезд молодёжи на учёбу в религиозные вузы других стран и импорт «непонятных идей». «Россию они считают «даруль харб» – землёй войны, а террор – единственным методом. Для меня была неожиданной реакция одного из президентов, который, будучи в Саудовской Аравии, встретился там с соотечественниками­-студентами. Он сказал, что это наши враги и что он не готов, чтобы они вернулись обратно в Дагестан». Хлопонин предложил перенять опыт Азербайджана, где выпускников таких вузов не принимают на госслужбу и в духовенство. И просил оценить необходимость создания светского исламского института: «Если мы не найдём ответы на вопросы молодёжи, им ответят проповедники ''чистого ислама''».

3. Роль духовенства в модернизации кавказского общества: «Опорой ваххабитов является глубокий традиционализм: в их понимании всё должно быть, как во времена Пророка. Традиционное духовенство должно занимать решительную позицию относительно модернизации, поддерживать светское законодательство. Всегда есть выбор: можно построить очередную мечеть (я не порицаю это), а можно построить садик или школу, тем более если финансирование идёт из местных бюджетов».

4. Взаимодействие муфтиев и ДУМ. Есть ли разногласия?

5. Выход проповедников в медиапространство, в частности в Интернет. Хлопонин с сожалением отметил, что нет заявок от ДУМ на деньги из фонда антипропаганды экстремизма.

6. Безопасность духовных лидеров.

«Как будете высказываться: по желанию или у вас по старшинству?» – спросил Хлопонин.

 

 

Первым высказался Исмаил Бердыев – муфтий Ставрополья и Карачаево-­Черкесии, который почему­-то начал говорить о том, что муфтии много делают для примирения смертников. «Вы имеете в виду кровников?» – поправил его Хлопонин. «Да, кровников», – ответил Бердыев. Впоследствии тема примирения кровников была козырем многих выступавших, хотя было видно, что она мало интересовала Хлопонина, так как не имела отношения к экстремизму. «К нам не приходят те, кто уходит в лес или уезжает за границу», – одной фразой ответил Бердыев почти на все вопросы Хлопонина. «Они там, за рубежом, отращивают себе вот такие бороды», – поглаживая своё гладковыбритое лицо, сказал Бердыев. Затем он, как и последующие ораторы, начал говорить о том, что под мечети не выделяются земли, и петь оды Рамзану Кадырову и Владимиру Путину, чем вызвало скепсис у Хлопонина. А следующая фраза Бердыева и вовсе вывела полпреда из себя: «Хорошо, что Путин не дал Кавказу отделиться от России. Если бы ещё Татарстан отделился, то от России ничего не осталось бы…»

Хлопонин: – Если бы кто ушёл, то от России ничего не осталось бы?

Бердыев: – Татары.

Хлопонин: – Я бы не стал делать выводы о том, что если бы 25 миллионов мусульман ушли, то от России ничего не осталось бы.Россия – многонациональная, многоконфессиональная и многострадальная страна. Если татары куда-­то уйдут… идите… кто вас ждёт? Иранцы, турки?

Бердыев: – Нет, никому мы не нужны.

Хлопонин дал понять, что собравшихся он считает духовными лидерами, хотя ему раньше говорили о том, что он­-де приглашает не тех, кто пользуется авторитетом у народа.

Муфтий Ингушетии Иса Хамхоев рассказал, что в его регионе есть только две мечети (в Али-­Юрте и Экажево), которые неподконтрольны духовенству. Но «там только языком болтают, а оружие в руки не берут», – заверил он.Затем муфтий призвал бороться с незаконным оборотом оружия, чтобы было меньше терактов. Полпред ответил, что тот, кто захочет совершить преступление, найдёт оружие, а компоненты для взрывных устройств вообще свободно продаются. Однако Александр Хлопонин подчеркнул, что скоро будут возбуждены громкие дела в отношении тех руководителей федеральных органов власти, у которых происходит утечка оружия. Полпред озвучил намерение закрыть указанные муфтием мечети, если в них призывают к экстремизму.

Медведевский полпред с неожиданно и неосознанно приобретённым кавказским акцентом эмоционально попросил усилить работу имамов, сказав, что они, как участковые, обязаны всё про всех знать: «Люди должны с вами делиться, если доверяют вам, а не власти».

 

 

Самым эмоциональным моментом выступления муфтия Чечни Султана Мирзаева было возмущение по поводу того, что его попросили вывернуть карманы на входе в здание полпредства: «...как будто мы какая­-то шантрапа! К нам нужно относиться, как к Кириллу и Феофану. Это видит молодёжь, и это – одна из причин её недовольства». Затем муфтий ЧР продемонстрировал хорошую осведомлённость о ситуации в Дагестане. В частности, отметил деятельность организации «Таблигь» в РД, представители которой называют муфтия муртадом и мунафиком, призывают к джихаду, и ничего им за это не бывает. Как оказалось, Султан Мирзаев неплохо разбирается и в контенте современного телевидения. Он разочарован тем, что современные фильмы не воспитывают патриотизм, тогда как он был готов умереть за Советский Союз после просмотра советских фильмов. Радикально настроенная молодёжь, по его словам, читает «Кавказ-центр», «где про нашу встречу напишут: «Хлопонин собрал у себя мунафиков и кафиров регионов». Они(радикальная молодёжь. – Прим. ред.) не слушают Юсуфа Кардави, который дал фетву о том, что на Кавказе нет джихада и нужно поддержать Медведева и Кадырова».

Потом муфтий снова вернулся к вопросу о телевидении: «Вот эти передачи – «Дом­-2», Анфиса Чехова со своей передачей…»

Хлопонин: – А вы смотрите?

Муфтий: – Я не смотрю.

Хлопонин: – А откуда знаете?

Муфтий: – Я смотрел, но я не смотрю. Если бы я не смотрел, то я не знал бы сегодня. Она красивая, но поведение у неё некрасивое.

Отвечая на речь муфтия, Хлопонин сказал, что известны примеры, когда глава субъекта ведёт себя на родине одним образом, а в Европе – другим. И это – двойные стандарты, что, по его мнению, тоже вызывает озлобленность молодёжи. Глава СКФО предложил муфтиям устроить встречу со студентами Ставрополья для живого разговора и заверил, что для проповеди идей официального духовенства будут использоваться различные инструменты, например канал Russia today.

 

 

Когда подошла очередь говорить муфтию Дагестана Ахмад­хаджи Абдуллаеву, Хлопонин поинтересовался у него, как идёт подготовка к Съезду народов Дагестана.

Абдуллаев: «Люди готовы высказать своё мнение. Я очень долго думал, что делать с молодёжью, которая учится за границей, и сегодня услышал ответ: не принимать их на работу. Но не всех, потому что есть те, кто не испортился, учась там. Но после назначения таких людей имамами убирать их трудно: джамаат поддерживает их».Муфтий положительно отозвался о сотрудничестве с руководством республики, которое оказывает поддержку ДУМД. «В Дагестане много течений, много группировок, привести их к одному пониманию невозможно, но разногласий больших нет». Абдуллаева устраивает тот факт, что в Дагестане есть неподконтрольные ДУМД мечети, так как «оппозиция должна быть, а то это не демократия будет».Он также рассказал о структуре ДУМД:«У нас есть Совет алимов, куда входят представители каждой группировки…»

Хлопонин:– Группировка – плохое слово.

Абдуллаев: – Ну, это русский язык у меня ломаный. Что нужно было сказать? «Группы»?

Хлопонин: – Вы пройдите переаттестацию в постпредстве.

Абдуллаев: – Совет алимов – это такой орган, как Народное Собрание, где алимы как депутаты с каждого района.

Хлопонин: – Такие же коррумпированные?

Абдуллаев: – Нет. До этого не дошли пока.

Хлопонин: – Объясните: какая поддержка нужна алимам? Можно, конечно, по «мерседесу» им раздать, можно финансировать. Как нужно финансировать: напрямую или через духовное управление?

Абдуллаев: – Через духовное управление.

Хлопонин: – Тогда скажите, через какую программу, по какому проекту финансировать?

Абдуллаев (после пятнадцатисекундной паузы): – Если нужно составить какую-­то программу, то составим.

Хлопонин: – Понятно. Ситуация в Дагестане очень тяжёлая из­-за ряда проблем. Нужно переосмыслить работу духовного управления.

После того как муфтий Чечни предложил собрать Совет алимов Северного Кавказа, Александр Хлопонин поинтересовался: – А сегодня это здесь что?

«Это просто муфтии», – почти хором ответили духовные лица.

В заключение муфтий Кабардино­-Балкарии Анас Пшихачев рассказал, что, до того как местный ДУМ перешёл на назначаемость имамов, мечети в регионе «захватывались» путём выбора имама джамаатом. Муфтий жаловался, что люди не доверяют имамам и даже радуются, когда убивают милиционеров. Критиковал он и деятельность силовиков за неоказание поддержки имамам. «Мы с экстремизмом боремся или с исламом?» – вопрошал он и говорил, что образование за рубежом не такое уж и плохое. Сообщил Пшихачев и о составлении списков неблагонадёжных, на что Хлопонин жёстко заявил, что таких списков не должно быть.

 

Было видно, полпред пытается осмыслить новую для него тему религиозных взаимоотношений на Северном Кавказе. Однако, обозначив актуальные вопросы повестки, Хлопонин завяз в эмоциональных обсуждениях муфтиев, перехвативших у него инициативу и фактически вынудивших его отвечать на свои тезисы.