[ Разговор с сыном «по понятиям» ]

И вот что после такого заявления ответить ему? Что ты не одинок, мой мальчик? Что в нашей стране, отличающейся, наверное, самой вольной, можно даже сказать – ситуативной трактовкой истории – всё общество оперирует понятиями, изначальный смысл которых замылен в ходе многолетних идеологических игр?

Подними среди ночи человека, поинтересуйся: «Кто вероломно напал на Советский Союз 22 июня 1941 года?» – и он, не открывая глаз, скажет: «Немецко­-фашистские захватчики». А что иное он произнесет, учитывая, что именно это клише он слышал с первого класса школы от учителей, от тембристых дикторов центральных радио и телевидения, от мужественных героев фильмов?

С одной стороны – деталь. Как ни назови агрессора – он от этого гуманистом не станет. С другой стороны – факт виртуозности сталинских креативщиков. Действительно, хороший ход: откреститься от некогда «большой и чистой любви» к Национал-социалистической немецкой рабочей партии (а чего не любить-­то, сказано же – «рабочая»), просто прекратив педалировать её «социалистическую» (то есть, конкретно объединяющую нас) составляющую в СМИ и с официальных трибун. Про «суверенный социализм» они тогда не додумались, зато быстренько ввели в обиход сравнительно новый для советских граждан термин «фашизм» – благо Муссолини, для чьей страны он был основой идеологии, стал союзником закомплексованного ефрейтора-пейзажиста.

В части пропаганды в те времена и СССР, и Германия были впереди планеты всей. И надо, наконец, признать, что их методы взаимно дополняли и обогащали друг друга. Уже и не понять, кто у кого стырил сценарии, так сказать, культурно-массовых мероприятий – наши парады и их шествия различны только по костюмам массовки.

Мне тогда показалось, это был самый сложный момент в объяснениях с сыном – без лишних эмоций довести до него не самые порядочные страницы истории его родной страны. Но поскольку он никогда не получал на вопрос «почему» ответ «потому что», мне пришлось задействовать весь свой ресурс красноречия. И неизбежно продолжить тему, дав максимально простые определения этим «измам». Дать так, как я это понимаю. Ибо чётких, лаконичных формул мне, заинтересовавшейся однажды этой темой, найти так и не удалось… сплошь разглагольствование и схоластика…

 

 

Для объяснения слова ФАШИЗМ пришлось совершить экскурс в древнюю историю и рассказать о римских ликторах, которые носили пучок прутьев или розог с воткнутым в них топором в качестве знака их власти. Этот пучок на латыни называется fascis, имея в числе дополнительных значений слова «союз, объединение».

Что касается идеологии, обозначаемой этим, по сути, безобидным словом – то это идея и практика инициативного силового народного движения, нацеленного на воссоздание традиционной общественности и государственности.

Причины возникновения – итоги Первой мировой войны, которая разрушила моральные устои, саму культуру европейского общества. Приверженцы фашизма изначально хотели возродить корпоративность, которой славился континент с эпохи Средневековья (сословия, ремесленные цехи и купеческие гильдии, университетские, школьные и творческие объединения, монашеские и рыцарские ордена).

Для объяснения слова НАЦИОНАЛИЗМ вспомнилась чудесная английская шутка: «Я люблю свою дочь больше, чем двоюродную сестру, а двоюродную сестру – больше, чем соседку. Однако из этого, видит Бог, не следует, что я ненавижу свою соседку».

Национализм изначально провозглашал ценность нации как высшей формы общественного единства, её приоритета в процессе развития и укрепления государства.

При этом нация имелась в виду как сообщество всех людей, проживающих в стране. И без разницы, какой у тебя цвет кожи и разрез глаз – если внутри тебя заложена культура этой территории, если ты работаешь на её благо.

Националистами же считались те, кто, прежде всего, интересуется делами своего народа (ещё раз подчеркну – не этнической группы, а всех своих сограждан), не возражает против участия в жизни других, но лишь во вторую очередь.

Пытаясь быть беспристрастной и понятной, я, сама того не замечая, ещё больше запутала собственного ребёнка. Его недоумение вылилось в очередной вопрос: «Ну и чего тогда плохого в этом во всём? Эти, которые фашисты, хотели, чтобы у них было сильное государство, а националисты думают прежде всего о своих сородичах… Не, мам, чего плохого-то?»

А плохого, мой любознательный мальчик, по содержанию ничего нет. Плохого есть в том, кто и как идёт к своей цели. И как бы мне ни не хотелось терзать юную душу описанием природы человеческой – иного выхода нет. В конце концов, предупреждён – значит, вооружён… Может, чуть меньше разочарований будет у тебя во взрослой жизни…
 

 

Есть такое понятие РАДИКАЛИЗМ (по частоте упоминаний в СМИ соперничающее с «модернизацией» и «инновациями»). Происходит от латинского слова «корень» и обозначает крайнюю, бескомпромиссную приверженность определённой точке зрения, отказ от любого диалога. Выражается, как правило, негуманными методами достижения цели, потому как «кто не с нами – тот против нас».

Радикализм – это мировоззрение, которое строится на самых низменных качествах личности: эгоизме, гордыне, духовной ограниченности. Словом, на том, что, при умелом использовании безнравственными, но достаточно образованными людьми, может превратить человека в тупую стадную единицу.

Так вот, Италия 1930-­1940 годов – это фашизм под радикальным соусом.

Муссолини и компания жаждали могучей государственности и не стеснялись в выборе средств на пути к ней. Свободомыслие жестоко подавлялось, в том числе и через откровенный террор рабочего движения. Либерализм был объявлен чуть ли не преступлением. Государство по самые уши влезло в политику, экономику, частную жизнь. При этом основная масса людей, опьянённая высокими лозунгами, с маниакальным удовольствием претворяла планы Дуче в жизнь. Оставшаяся часть общества была немногочисленной, но авторитетной – говорю о культурной, научной элите Италии.

Германия 1930 ­ 1940 годов – это национализм под радикальным соусом.

Гитлер, воспитанный на немецкой песне Deutschland uber alles, написанной ещё в XIX веке, когда разобщённые немцы стремились к объединению и мечтали восстановить традиции, с большим энтузиазмом отнёсся к идеологии фашизма. Но (как подсказали более образованные товарищи, типа Геббельса или Розенберга) смекнул, что нельзя упускать такой ресурс, как культура и наука, а, значит, нужны более тонкие механизмы обработки толпы.

Их предоставил национализм, доведённый до абсурда, в котором – перефразируя английскую шутку – человек (в данном случае немец) реально любит свою дочь (то есть таких же немцев), к своей двоюродной сестре (читай, европейцам) испытывает неприязненное отношение, а соседку (представителей другой расы) ненавидит.

Почему это всё прижилось в немецком обществе, причём вне зависимости от культурного и образовательного уровня людей? Да всё те же эгоизм и гордыня. Объяви человека избранным – и он ни на секунду не задумается о твоей правоте. И ему наплевать, что математические вычисления размеров носа, черепа и других частей тела у арийцев и не арийцев – это не лженаучно, а просто смешно. А уж если вы ещё предложите этому уже то ли человеку, то ли Мессии конкретного врага, то его преданность будет поистине безграничной.

 

 

Радуясь, что трудный разговор подошёл к концу, я подытожила: «Вот так радикальный подход может испоганить любые, даже самые безобидные или высокие идеи. Поэтому никто уже и не вспоминает, с чего начинались фашизм и национализм (или, как ещё говорят, нацизм). Да это и не так важно, как понимание, к чему может привести духовная пустота, эгоистичность и необразованность. Именно это сегодня составляет смысл, содержание понятий «фашист» и «нацист». И по-­иному у нормальных людей не будет.

Конечно, Гитлер всё же нацист. И «немецко-фашистские» захватчики так же нелепы, как и «нацистско-итальянские». В конце концов, итоги Нюрнбергского процесса ещё никто не отменял, а там чётко обозначено: итальянский фашизм и германский нацизм.

Но это не делает одно лучше другого. Оба – редкостная дрянь, с которой надо бороться – в первую очередь, внутри себя самого. От того, что у тебя светлые волосы, ты не становишься умнее, порядочнее, ответственнее. Вон, у твоего любимого братца волосы чёрные как смола. Он что, недочеловек?

Национальность – это принадлежность к определённым традициям, а они не лучше и не хуже, чем у других. И уж тем более, не могут служить поводом для определения себя избранным.

Вот ты кем себя считаешь? Русским? Абсолютно правильно. Потому что тебе близка именно русская культура. Но при этом ты знаешь, что в тебе как минимум шесть национальностей: русские, украинцы, белорусы, евреи, цыгане и поляки. Ты же не будешь считать, сколько процентов той или иной крови в тебе намешано? Смешно? Я тоже думаю, что смешно».

Я искренне надеялась, что на этом мы разговор и завершим. И мой мальчик побежит гулять со своими друзьями Антонио, Натаном, Машей и Яном. Да вот только, уже стоя в дверях, он обернулся и спросил:

«Мам, а почему тогда – помнишь, 9 мая – когда мы после парада на Тверскую пошли, там шагали к Красной площади какие-то мужики с плакатами про то, что евреи плохие, а милиция их не прогоняла?».

И вот здесь, первый раз за свою жизнь мой сын получил на вопрос «почему?» тривиальное «потому что»… Нет, милый мой, у мамы по данному вопросу понимания, а предположения озвучивать просто страшно. Беги, родной, гуляй спокойно… у тебя же внешность «настоящего арийца»... в отличие от твоего отца и родного брата…