[ Аплодисменты… ]

---

Мы хлопали.
Ладоням было больно.
Они, бывало, в прошлые года,
От собственных ударов добровольных
Краснели, словно щёки от стыда.
Как исступлённо мы в ладони били
В ответ словам проклятий и похвал.
И если руки – это наши крылья,
Я неразумно крыльями махал.
«Да здравствует!» – с трибуны кто-то славил,
«Да сгинет!» – кто-то в гневе возглашал.
И зал рукоплескал и выражал
Любовь ко всем, кому желали здравья,
И гнев к тому, кого докладчик клял.
Вскочив, мы аплодировали стоя.
Гремели своды залов, и порой
Трус тоже чувствовал себя героем:
Ему казалось, что грохочет бой.
А мне казалось, обретал я славу,
Казалось, будто высекал огонь,
Когда о левую ладонь бил правой,
А левой бил о правую ладонь.
Я хлопал, я стучал ногами об пол,
И по нужде, и по охоте, всласть.
Мне кажется: я молодость прохлопал
Или её значительную часть.
А в жизни попадал я в переделки
И на пути встречал добро и зло,
Но так я хлопал, что слетали стрелки
С ручных часов; и всё же время шло.
Теперь я стал взрослее и не скрою,
Что хлопаю давно уже не так,
А разве что лишь изредка герою
Или на свадьбе – пляшущему в такт.
Оваций тех, что я на свете слышал,
Ей-богу, мне достаточно вполне.
Я слышу: дождик хлопает по крышам
И ветер аплодирует весне.
Я слушаю, как где-то реки плещут,
Как на деревьях листья рукоплещут,
Довольны тем, что родились на свет;
Как аплодируют в долинах травы,
На склонах гор – зелёные дубравы,
Не ослеплённо, не для чьей­-то славы,
Не потому, что хлопает сосед.

---

 

В самом начале Алик Абдулгамидов зачитал состав президиума съезда. В него вошли почти все первые лица республики, а также политики из недавнего прошлого Дагестана. Правда некоторые люди, такие, как делегат от Махачкалы Муху Алиев в президиум не поднялись и в зале замечены не были. (Впрочем, отсутствовал и другой патриарх дагестанской политики Магомедали Магомедов.) В президиум в том числе были приглашены прокурор РД и начальник УФСБ по РД.

Таким образом, власть символично отделилась от народа, но и места в президиуме были ограничены, поэтому многие главы районов и городов сидели рядом со своими делегациями на трибунах спорткомплекса.

Первым выступил полпред президента в СКФО Александр Хлопонин. Он зачитал обращения Дмитрия Медведева и Владимира Путина к съезду, а потом говорил сам. Рассказывал о потенциале экономики Дагестана и что для его реализации требуется совместная большая работа. Полпред ещё раз озвучил тезисы, о которых говорил на встрече с муфтиями северокавказских республик (нежелательность отъезда молодёжи на религиозную учёбу за рубеж и т. д.). Кстати, муфтия Кабардино-­Балкарии Анаса Пшихачева, который на встрече говорил о том, что ездит один без охраны и больше критиковал милицию, чем боевиков, убили позавчера ночью. Рассказал Хлопонин и о действии Комиссии по развитию СКФО, которую возглавил лично Путин и на которую он (Хлопонин) возлагает большие надежды.

Затем свой доклад озвучил Магомедсалам Магомедов. Его речь по эмоциональной окраске и содержанию напоминала ту, что он произносил перед вступлением в должность президента РД. Вот некоторые тезисы из его доклада: «Съезд имеет полное право выступать от имени большинства жителей республики и поэтому принятые на нём решения станут выражением воли всего дагестанского общества». «Разрыв между бедностью и богатством создаёт в обществе ощутимое напряжение, обостряет чувство социальной несправедливости». 

Говоря об экстремизме, президент сказал: «Мы созидаем – они уничтожают, мы строим – они разрушают, мы хотим мира – они раздувают войну и при этом пытаются внушить людям, что только они – истинные патриоты и мусульмане. Некоторые молодые дагестанцы, которые получили религиозное образование, как правило, за рубежом – в Египте, Сирии, Пакистане и других мусульманских странах, стали подвергать сомнению традиционную веру дагестанцев, обвинять наших мусульман в неверии, убеждать, что в Дагестане исповедуют «неправильный ислам», отвергать традиции и обычаи предков. Но мы, потомки свободолюбивых горцев, не имеем права отказываться от того, что веками защищали наши предки!»

Следующее предложение Магомедов адресовал чиновникам, многие из которых сидели с ним бок о бок в президиуме: «Дагестанцы способны переносить трудности и лишения, но никогда не будут терпеть несправедливость. Порой откровенное чванство, безразличие к общественным проблемам, демонстрация не понятно как нажитого богатства, многочисленные кортежи, охрана, закрытость, лоббирование интересов своих близких, своего тухума отталкивает местное население от муниципальных и вообще всех государственных чиновников».Впоследствиитему с кортежами и охраной конкретизировала в своём выступлении и студентка сельхозакадемии, говорившая о джипах с одинаковыми цифрами на номерах (Такие есть к примеру у руководителя Пенсионного фонда по РД Сагида Муртазалиева и главы Хасавюртовского района Джамбулата Салавова. Впрочем и президент и спикер НС РД имеют в кортеже по три – четыре джипа. – Прим. ред.). Как иллюстрацию кортежно­-охранной темы можно привести случай, произошедший накануне съезда. Охранник брата одного из министров в ходе ссоры разбил нос милиционеру. На что сослуживцы правоохранителя среагировали незамедлительно – пустили очередь под ноги секьюрити, чтобы усмирить их. Кстати, автолюбители отмечают, что в день съезда в городе было достаточно свободное движение, так как обладатели кортежей на целый день собрались в одном месте.

Следующий тезис изначально, казалось, тоже обращён к чиновникам, но выяснилось, что к экстремистам: «В обществе появились чуждые для дагестанцев стремления к наживе любой ценой, к насилию и убийству, потеря нравственного страха, даже перед Всевышним. Разве не так поступают бандиты, которые поднимают оружие против закона, страны и дагестанского общества, прикрываясь при этом принципами ислама? Это ли не ложь? На самом деле они далеки от великой Истины и Веры!» 

Встречались в речи президента и некоторые противоречия. Например, сначала он сказал, что «именно благодаря Конституции и действующему законодательству сегодня в Дагестане обеспечена широкая свобода вероисповедания». А затем: «В то же время мы должны помнить, что живём в светском государстве. И очень важно, чтобы религиозные свободы не шли вразрез с другими конституционными правами и свободами граждан».

Магомедов поднимал и ряд других проблем, а также сообщил, что каждая из них будет обсуждаться в рамках различных форумов, которые как бы в развитие идеи съезда начнут проводиться уже со следующего года: «Будет проведён форум религиозных деятелей. Затем можно будет провести ряд общественных форумов, посвящённых экономическому развитию, борьбе с коррупцией, совершенствованию деятельности правоохранительных органов, роли СМИ в обществе и другим, не менее важным, темам».

В завершение Магомедсалам Магомедов предложил съезду обратиться с просьбой к президенту России о рассмотрении возможности проведения амнистии на территории Дагестана.

Доклад президента был достаточно содержательным и наиболее критичным по сравнению с выступлением других делегатов. Возможно, от того, что, он как некоторые выступающие, не проходил через сито жёсткого отбора, установленного главой муниципалитета с тем, чтобы обезопасить себя от критики.

Выступать следующим право было предоставлено Рамазану Абдулатипову, чьё выступление очаровало многих. Он, как опытный оратор выдерживал паузы, давая публике понять, что пора аплодировать. «Я работал кочегаром на Чирюртовском заводе фосфорных солей. Где этот завод сегодня? Разрушили полностью… Я не говорю, что у кого­-то надо отнять, кому­-то вернуть. Самое главное богатство – это электроэнергия, а сейчас её отдали Пятигорску и оттуда заезжают комиссары и ежемесячно увозят в мешках сотни миллионов рублей, которые они собрали у безработных дагестанцев. На пустом месте увеличили тарифы. И сети, кроме Махачкалы и Каспийска, передали туда. Пока мы не займёмся собственностью Дагестана, невозможно будет построить экономику. Где бы я не был в Москве, есть такой тезис: Дагестан получает огромные средства из федерального бюджета, и всё это крадут. Но бюджетная обеспеченность Дагестана ниже, чем в других регионах… Тем, кто хочет убивать и грабить, пора уйти из Дагестана», –сказал Абдулатипов, но после этой фразы ни один из одиозных чиновников не вышел из зала. Зато с места кто-то начал кричать «Регламент!», намекая на то, что Абдулатипов затянул своё выступление. На что бывший вице­-спикер Совета федерации ответил: «Когда я был большим начальником, мне никто не кричал “регламент”». Подобные выкрики с места были единственными голосовыми сообщениями делегатов, которые не вышли на трибуну. Слушатели непременно хотели, чтобы очередной оратор поскорее закончил говорить, но сами говорить не желали. Признаться, речи многих выступающих было тяжело слушать в связи с их загруженностью штампами, благодарностями и прочими атрибутами спичей вышколенных докладчиков. Поэтому фамилии большинства делегатов, вышедших к трибуне, не запомнились, так же как и их речи. Можно вспомнить только, что кто-то из них был дирижёром, кто-то – директором школы, учителем или общественником.

 

 

Выступление муфтия Дагестана Ахмад­хаджи Абдуллаева было не менее содержательным, чем у президента РД. Суть его речи можно проиллюстрировать аятом из Корана, который процитировал глава ДУМД: «Вы держитесь за религию Аллаха и не разъединяйтесь». «Мы должны понимать: всё, что происходит – это чуждая политика стравливания дагестанцев. Сейчас уже у многих возникает мысль о том, что ваххабизм – это уже даже не идеология, а всего лишь маска, под которой легко можно бороться против активных религиозных деятелей, против нарастающего прихода людей в ислам, против единения мусульман. Даже вымогательство денег у предпринимателей сегодня совершается под маской ваххабизма, хотя недавно это называлось совершенно по­-другому. На мой взгляд, объединение дагестанцев сегодня просто жизненно необходимо и, в первую очередь, чтобы спасти жизни ребят, которые теряют головы во имя целей, порой непонятных даже им самим. Некоторые журналисты спрашивают: «Кого вам жалко во время спецоперации: милиционеров или боевиков?» Мне жаль и тех и других. Мне также жаль некоторых дагестанцев, которые не от страха перед Аллахом, а от страха перед боевиками попрятали свои доходные места, такие, как сауны.

Слово также взял шейх Саид-афанди аль Чиркави, который на аварском языке призвал людей к миру и обратился к молодёжи, находящейся в лесу:«Моё обращение к тем, кто уходит в леса, – это призыв вернуться к нормальной жизни и оставить леса для животных. Ни одно государство не может существовать без силовых структур (милиции, полиции и т. д.). Они призваны соблюдать правопорядок в обществе. Может, среди них есть и те, кто сами нарушают правопорядок, но это не даёт право их убивать. Каждый ответит перед Творцом за свои деяния. Ислам запрещает убивать людей – не зависимо от их вероисповедания». Шейх сказал, что если такие люди чего­-то не понимают в религии, то пусть подходят лично к нему и он им всё разъяснит.

Кроме того, с трибуны выступили шейх Сиражудин Хуригский, а также епископ Бакинский и Прикаспийский Александр.
 

 Жёсткий Амиров
 

На фоне выступлений муфтия и шейха Саида­-афанди и последних инициатив президента РД довольно резко прозвучала речь Саида Амирова: «Мы, власти, и раньше допустили ошибку, когда недооценили угрозу со стороны тоталитарных религиозных течений, и сейчас можем допустить, если их социальную базу отнесём исключительно к протестной и недовольной своим экономическим положением части населения. Дело гораздо сложнее. Новоявленные сторонники шариата, которые ранее поддерживали «Исламские джамааты» Дагестана и подстрекали их в том числе и к военным действиям, вместе с салафитами хотят создать политическое крыло экстремистских течений и вести переговоры с властями, и здесь нужна твёрдая позиция. Мы за диалог, если они сложат оружие и пойдут на переговоры о начале мирной жизни.(Отметим в этой связи, что никто из руководства дагестанских и северокавказских боевиков не уполномочивал кого­-либо вести переговоры о сложении оружия. – Прим. ред.). Основой нашей пропаганды должны стать экономические успехи и решение социальных вопросов. Главная цель экстремистов – захватить власть и установить шариатские порядки. Это утопия людей, совершенно не воспринимающих реальность и желание большинства дагестанцев быть в составе Российской Федерации. В эту полемику вовлечены и журналисты, пишущие на тему религии. Они заявляют: на смену государственности приходит гораздо более конкурентоспособный институт – ислам. Это полная чушь! Она играет на руку экстремистам. Они ждут ­ не дождутся, пока государство не откажется от своих функций в пользу религии. У государства свои функции, у религии – свои. Не может религия выполнять функции административные, оборонные, а также регулирования экономической, социальной сферы, образования, здравоохранения, науки, культуры – дальше не буду перечислять. Зачем вводить людей в заблуждение? Религия не может поглотить гражданское общество, она является частью гражданского общества как неполитическая, некоммерческая организация. Главное предназначение государства и гражданского общества – это решение проблем человека в этом мире, главная функция религии – это спасение души человека. У людей могут быть разные политические взгляды, но религия – одна… Почему эта часть молодёжи присвоила себе право взрывать и убивать других людей, объявляя их врагами веры? Какая религия может дать вердикт переступать закон, прибегать к насильственным действиям, террору, убийствам и преследованиям граждан?», –возмущался Амиров.

 

Следом выступил поэт Адалло Алиев, которого ошибочно назвали религиозным деятелем. Он рассказал о том, что когда он был в опале и вынужден был уехать из Дагестана, гарантом его возвращения в республику стал Магомедали Магомедов, поэтому он надеется, что нынешний президент продолжит тот же подход во имя будущего: «Если эти ребята уходят в лес, у нас объясняют это причиной безработицы и подпиткой извне. Я говорю, что это ущемлённое достоинство. Почему пьяницам и наркоманам у нас легче жить, чем верующим? Почему женщина в парандже начала восприниматься как террористка? Мечтаю о том, чтобы хотя бы до пятого класса уроки преподавали на родных языках».

В перерывах (которых по ходу съезда было три, что совпадало по времени с намазами) делегаты угощались фруктами и бутербродами, расставленными на столах на третьем этаже спорткомплекса. Еда, похоже, объединяла людей больше, чем съезд. Именно здесь за одним столом, стоя, чиновник и простой человек кушали и обсуждали выступления. Однако была и группа государственных служащих, которая питалась сидя и отдельно от остальных. А вот в помещении для намаза было больше единства. За исключением случаев, когда молились одновременно двумя джамаатами (такое ошибочное действие, кстати, часто происходит в больших мечетях).

Трёхкратный олимпийский чемпион Бувайсар Сайтиев говорил без бумажки и довольно искренне. Он отметил, что каждое изменение начинается с себя.

Выступавшая в свойственной ей манере Фазу Алиева рассказала притчу, что завоёванным может считаться тот враг, чей разум будет завоёван.

Сулайман Уладиев в своём выступлении обозначил упадок духовно-нравственной составляющей нашего общества: «Дагестанская власть такая, какая есть, из-за нашего равнодушия, инертности, неумения пользоваться конституционными правами, проявления несвойственного дагестанцам раболепия. Это мы с вами во время демократических выборов брали муку, сахар, доллары, рубли и вместо достойных, честных выбирали тех, кто нам всё это давал (Аплодисменты). Пожалуйста, без этого, если можно. ... а потом жаловались на плохую власть, плохую жизнь. Это мы с вами или вообще не ходим на выборы, или позволяем фальсифицировать выборы, не прибегая ни к каким даже разрешённым способам защиты своих прав. Это мы с вами даём чиновникам взятки за приём сына на работу, выделение земельного участка, прекращение уголовного дела и продвижение по карьерной лестнице. А потом возмущаемся и просим посадить их в тюрьму, хотя несём равную ответственность в соответствии с законом. Это мы пальцем не пошевелили, когда убили первого сержанта милиции и когда первый молодой дагестанец ушёл в лес. А теперь захлёбываясь в крови и, заработав славу республики, где идёт война и живут одни террористы и варвары, мучительно ищем выход из положения. Мы не возмущались, когда извращали систему образования, а бегали в вузы покупать дипломы для своих чад. Но сегодня нам не нравится, что врачи не могут лечить, а чиновники –  принимать правильные законы. Когда убили депутата Народного Собрания Сулеймана Магомедова и демонстративно взорвали муфтия, когда резали журналистов и расстреливали Гаджи Абашилова, когда уничтожали депутатов заксобраний и глав муниципальных образований, когда убивали министра финансов Гамидова, мы молчали и сидели в своих домах, хотя прекрасно понимали, что их убивали не лесные. (Аплодисменты.) И это был настоящий терроризм. А теперь мы жалуемся на отсутствие свободы и справедливости. Что мы сделали, чтобы они были? Мы молчали, когда заживо сжигали бороздиновцев и растаптывали докузпаринцев, когда душили «Черновик» и не выдавали трупы убитых мусульман. Когда во время спецопераций гибли женщины и маленькие дети. Когда вокруг лилась кровь… спасибо, Магомедсалам Магомедалиевич, что вы сказали слово «амнистия», потому что мы не имеем другого способа решить проблему... Главное в том, что мы должны быть социально активными, избавиться от равнодушия. И жить по принципу «Если не я, то кто?». Тогда власть будет считаться с нами».

Из всех, кто сидел в президиуме, только у Магомедсалама Магомедова было задумчивое, озабоченное лицо. Было видно, что его тревожат эти слова и пропускает он их сквозь сердце.

Уладиев сказал в заключение: «Образцом соблюдения законов должны быть государственные деятели, и вот тогда лесные тоже будут соблюдать закон. Они ведь уходят туда, потому что им здесь так тяжело».

Рамазан Абдулатипов: «Спасибо. Вот я нарушил регламент и теперь мне стыдно напоминать кому-то о времени. Вот, что значит нарушить закон самому».

Гаджи Махачев, видимо, озлоблённый выступлением Уладиева, сказал: «Уладиев только критикует и ругает власть, а когда он ушёл с поста директора ГТРК, ровно месяц все журналисты обмывали это от радости. И сына вашего, уважаемый Уладиев, я устраивал в Дагестанский университет…» Постпреда Дагестана в Москве остановил Магомедсалам Магомедов, призвав говорить по существу. Махачев высказался против закона «О запрете ваххабитской деятельности», сказав, что в Уголовном кодексе нет статьи «Ваххабизм». Также постпред подверг критике термин пособник экстремистов, сказав, что в Дагестане с его гостеприимством каждый может оказаться пособником.

Он также раскритиковал федеральные СМИ за то, что те разжигают межнациональную рознь, из-за чего начались события на Манежной площади.

В заключении выступил Абас Кебедов, рассматриваемый действующей властью как главный переговорщик в процессе примирения с «лесом». «У меня большой соблазн говорить о том, что я думаю, всем, но сегодня время собирать камни». Речь Кебедова была полна недоговорок, было видно, что он действительно не может сказать всего, о чём думает. «Когда вернётесь домой, постарайтесь объединять, а не разъединять», – призвал всех он.

По итогам съезда были приняты резолюция, а также обращения к народу Дагестана и к Дмитрию Медведеву. Эти документы фактически дублировали друг друга, и главным в них было обращение к президенту РФ с просьбой рассмотреть возможность разработки механизма амнистии. Это и была практическая, прагматическая составляющая съезда, которой должен быть доволен президент Дагестана. Ведь вряд ли он может быть доволен той заорганизованностью, которую проявили главы муниципальных образований, выдвигая делегатов на съезд. Так как большинство выступавших – это люди, которые и так обладают площадками для выступлений. Большинство из них были не делегатами съезда народов Дагестана, а обычными съездунами.