[ Почём ЕГЭ для народа? ]

Судите сами: из 969 учащихся, сдававших ЕГЭ, только 36 человек не смогли набрать необходимое количество баллов. Но и это не проблема, ведь новая система позволяет детям реабилитироваться и пересдать экзамены, а это значит, что 96,3 % отличников и хорошистов для города не предел. Для сравнения: в советские годы в институты поступали в лучшем случае 25 % выпускников, остальные шли в различные ТУ и ПТУ осваивать рабочие специальности. Однако на фоне критического состояния в сфере образования эти показатели выглядят как­то особенно нелепо и напоминают выборы в Государственную Думу – результаты практически одинаковые. Что это за дербентский феномен, на который даже полпред президента в СКФО Александр Хлопонин обратил внимание и назвал наших учащихся «гениями»?

 

Первыми завесу тайны попытались приподнять представители общественных организаций. Накануне местные правозащитники из фонда «Благородство» направили письмо полпреду Хлопонину. «В нашем городе весь процесс со сдачей ЕГЭ был организован по коррупционным схемам под непосредственным руководством начальника ГУО Руслана Кадырова,его заместителей и руководителей ППЭ в школах. Ставки за помощь при сдаче ЕГЭ варьировались от 20 до 30 тысяч рублей. Десятки учителей­предметников были задействованы для решения и заполнения работ, вынесенных из помещений ППЭ. Их услуги стоили от 5 до 20 тысяч рублей. Педагогическая общественность в городе вовсю судачит о сотнях тысячах и даже миллионах рублей, заработанных вышеназванными должностными лицами. Также доводим до вашего сведения, что местные правоохранительные органы по непонятным причинам были отстранены от ЕГЭ. Ход событий «контролировали» представители республиканского УБЭП», – жаловались они полпреду.

По самым скромным подсчётам учителей, чьи предметы, «к их несчастью», не были включены в экзаменационный список и которые с завистью наблюдали за всем происходящим, теневой денежный оборот от ЕГЭ в Дербенте составил минимум 4 – 5 млн рублей. Они также признавали, что не все платили взятки для получения проходных баллов в престижный вуз: почти половина учащихся (как правило, это дети из малоимущих семей) ограничилась результатом, достаточным для местных учебных заведений. Те же, кто рассчитывал на большее, например на Медицинскую академию имени Сеченова в Москве, где для поступления необходимо набрать более 270 баллов, платили из расчёта 1 балл – 1000 рублей. То есть для того чтобы получить 100 баллов, люди платили соответственно 100 тысяч рублей. Чиновники из городской администрации рассказывали, что после того как исполняющий обязанности мэра Имам Яралиев узнал об этих махинациях, он вызвал к себе начальника управления образования Руслана Кадырова и прилюдно отчитал его. Источники в городской прокуратуре сообщают, что сам Кадыров, как человек новый в руководстве ГУО, возможно, не причастен к аферам с ЕГЭ, и называют другое имя – заместителя по безопасности Магарама Наврузова, назначенного на эту должность совсем недавно. Кроме того упоминается имя сотрудника местного УБЭП майора милиции Курбана Абдуллаева и – жены командира взвода ГАИ капитана милиции Тагира Рамазанова.

В средней школе № 21 дети рассказывали, что директор лично озвучивал ставки по ЕГЭ: 20 тысяч – за один экзамен и 120 тысяч – за все вместе. Однако случались и проколы. Так, в школе № 11 сотрудник УБЭП, прикомандированный из Махачкалы, заметив копировальные машины в коридоре, стал вытаскивать шнуры из розетки. После разговора тет­а­тет с руководителем ППЭ милиционер больше не стал возражать против ксероксов. В другом ППЭ сотрудники столичного УБЭП поймали с поличным замначальника ГУО Эльвиру Ходжаеву, которая выносила копии заданий, но Ходжаева продолжила помогать экзаменующимся, а УБЭП безучастно наблюдал. Периодические вспышки желания исполнить служебный долг, которые иногда демонстрировали сотрудники правоохранительных органов, очевидцы объясняли банальной жадностью тех, кто собирал деньги с учащихся, и тех, кто почему­то иногда забывал про остальных участников процесса, в частности о милиционерах. Вот и приходилось блюстителям порядка периодически напоминать о себе. Родители на вопрос: откуда у вас такие деньги, ведь люди вы небогатые ? – говорили всякое, но большинство утверждало, что брали деньги в кредит в коммерческих банках города.

Во дворе одной из городских школ учителя, не задействованные в ЕГЭ, активно обсуждали происходящее с корреспондентом «ЧК». Один из них говорил, что якобы точно знает, что завскладом компании «Дербент­продукт», некто по имени Сабир, дал замначальнику ГУО по воспитательной работе Виталию Зотову 100 тысяч рублей, чтобы помог его сыну. Рассказывать, каким образом дети сдавали экзамены, смысла нет: на юге республики придумывать новые способы не стали, всё точь­в­точь как в Махачкале и других городах – те же телефоны, ксерокопии и т. д.

Сам же Виталий Зотов рассказывает, что не знает ни одного случая подкупа учениками ни учителей, ни работников ГУО. Экзамены проходили очень организованно, без серьёзных нарушений. Однако 11 июня родители выпускников сш № 15 Ноны Тимашовой и Рауфа Аликулиева написали обращение к Дмитрию Медведеву, а копии этого обращения направили в городскую и республиканскую прокуратуры. В обращении, в частности, говорится: «Наши дети – претенденты на золотую медаль. Они с первого класса учились только на «отлично», неоднократно выступали победителями и призёрами олимпиад различных уровней. В 2010 году Рауф Аликулиев стал призёром олимпиады “Покори Воробьёвы горы”». Далее из текста следует, что на экзамене по английскому языку при аудировании ученики не смогли прослушать тексты аудиозаписи к заданиям «А» и «Б». Ноутбук перестал работать – принесли другой, но тот быстро разрядился. Когда решили подключить к сети, то выяснилось, что розетка не подходит. Наконец­то принесли ещё один ноутбук, но и тот оказался разряжённым. Организаторы и руководитель ППЭ, понимая, что могут сорвать проведение экзамена, продиктовали, как они заявили, аудитории «правильные» ответы. На робкие возмущения детей по поводу достоверности диктуемых ответов они сказали: «У вас нет выбора». Спустя несколько дней выясняется, что ответы оказались неверными. «Мы глубоко разочарованы и не знаем, как быть, если полученные баллы окажутся для наших детей непроходными в институт», – пишут родители.

Другой случай. В ППЭ, расположенном в сш № 11, не поступили ответы к 10 работам по химии. Как утверждают родители, это были ответы самых перспективных учеников, имея в виду своих детей. Они подозревают, что, нечистые на руку, организаторы ЕГЭ с помощью подтасовок могут продать эти работы другим детям.

Зотов уверяет, что по этому факту родители уже встречались с заместителем министра образования РД Нателлой Мусалаевой. Она им объяснила, что работы, видимо, «застряли» где­то в Москве и со дня на день они обязательно поступят. «Вы не торопитесь, ждите, но только шума из­за этого не подымайте», – просила Нателла Зейналовна. Проблемы, якобы возникшие при аудировании, Виталий Зотов считает надуманными. «Всё было исправно», – утверждает он. 

Специалисты, оценивая итоги прошедших в этом году ЕГЭ, отмечают странную закономерность: чем больше они заявляют о бедственном положении в системе средней школы, тем больше эта же школа выдаёт отличников. Даже по предварительным данным видно, что число учащихся, сдавших экзамены на 100 баллов, с каждым годом неуклонно растёт. Только в этом году я насчитал таких фамилий больше десятка. Для городка с населением чуть более 100 тысяч – цифра значительная. Дело в том, что родители многих отличников, которые, несомненно, имеются практически в каждой школе, серьёзно отнеслись к предстоящим экзаменам – нанимали за немалые деньги репетиторов.

К примеру, в Дербенте один час дополнительных занятий по химии или биологии стоит 200 рублей, а уроки по физике или математике – 500 рублей. Несмотря на усиленную подготовку, родители для подстраховки подкупали учителей или организаторов ЕГЭ. Эта категория родителей платила в разы больше, чем остальные, оправдывая свои расходы желанием пристроить своё чадо в лучшие университеты страны. Отсюда и рост численности стобалльников. Эти показатели далеки от реального положения дел в школе. Они говорят скорее о росте коррупции, нежели об уровне знаний.

 

 

Прелесть маленьких городков – в том, что все всё про всех знают или почти всё. Видимо, по городу прошёл слух, что корреспондент «ЧК» собирает информацию для своей статьи о ЕГЭ и кто­то решил помочь ему в этом, подложив под двери дербентского корпункта «ЧК» анонимное письмо. Простые листы бумаги, без конверта, написанные от руки. В письме неизвестный автор рассказывает о том, как сдавали ЕГЭ в Дербентском районе. Оно мне кажется интересным, хотя и не претендует на объективность по той причине, что с автором мы не встречались, и потому не имели возможности расспросить его про достоверность указанных в письме фактов.

«ЕГЭ в ППЭ № (номер ППЭ и название населённого пункта находятся в редакции и мы готовы предоставить их органам прокуратуры. ­ Прим. ред.). Организаторов, подготовленных для этого пункта, не допустили к работе. Вместо них оказались совершенно случайные люди, даже родители детей, сидевших в аудитории. Например, две женщины Рукият и Кифаят из с. Нижний Джалган вынесли КИМы своих детей и через некоторое время так же благополучно вернули их обратно. Директор школы, воспользовавшись неграмотностью руководителя ППЭ, взял командование пунктом в свои руки. Он посадил учителей своей школы в свободном помещении, некоторых назначил дежурными, а потом к нему стали подходить заранее уведомлённые родители... Супруг директора школы умудрился внедриться в организаторы на том же самом пункте. А руководитель ППЭ в Мамедкале заходила в аудиторию и сама выносила работы».

Ситуация в городе Дагестанские Огни аналогична. Разве что цены на порядок ниже – от 5 до 10 тысяч рублей (по району было 40 – 50 тысяч). И по 1 тысяче – за право пользования мобильным телефоном. Говорят, последняя графа появилась, когда из Махачкалы приехали представители Минобра. Они затребовали сразу миллион рублей, но в местном ГУО успели собрать только 700 тысяч. Вот срочно и придумали дополнительную строку поборов.

P. S. Когда варвары несколько месяцев осаждали стены Рима, чтобы как­то сэкономить продовольствие, император приказал выбросить за стены крепости почти весь свой двор, включая придворных лекарей, но при этом оставил учителей. Ибо всё в государстве начинается со школы – его расцвет и его закат.