[ Царь-то любит, да писари не жалуют ]

Речь зашла о системных улучшениях условий пенсионеров: своевременная доставка, индексация, увеличение базовой ставки. Путин назвал решение проблем пожилых людей «не только социальным долгом государства, но и категорией морально-нравственной».

Разумеется, оба этих высказывания (о чиновниках и пенсиях) премьер-министра не могли не вызвать всплеска восторгов не только демократов и либералов, но и самой беззащитной части наших сограждан, которых призваны защищать органы социальной опеки. Но именно от них, как выясняется, и страдают наши пенсионеры и получатели социальных пособий. Наша бюрократия на поверку оказалась не готова претворять в жизнь заветы своего лидера.

 

Правом за правдой!

 

Дагестанская общественная организация «Борец за справедливость» стабильно периодически обращается с официальными заявлениями к руководителям республиканских подразделений почтовой связи, пенсионного и социального обеспечения о грубейших нарушениях сроков доставки пенсий, ветеранских льготных выплат и детских пособий их подразделениями в районах. «Вероятно, это делается в Дагестане повсеместно, раз после стольких (!) наших обращений поправить ситуацию невозможно у нас в Султанянгиюрте. Мы же не просто на заявления получателей пенсий и пособий реагируем, в смысле пересылаем по инстанциям. Мы выезжаем по адресам, составляем (совместно с работниками социальных служб. – Прим. ред.) акты нарушений, добываем надлежаще закреплённые доказательства вины служб доставки и почтовых работников», – говорит председатель правозащитной организации Магомед Тагиров.

 

– М. Т.: Как не реагируют? (улыбается). Ещё как реагируют! Аккуратно отписываются, что нарушения не подтверждены проверкой, которую… якобы провели сами же нарушители на местах. Вот из ведомства Ухумы Дарбишмагомедовича (Карагишиева, начальника УФПС РФ по РД. – Прим. ред.) присылают отписку, что заявитель Рамазанова А. (и ещё несколько фамилий) сама не хочет получать пособия, ждёт, пока «накопится за несколько месяцев».

– М. Т.: Да обращались и туда. Правда, с другим вопросом…

У нас хищнически уничтожаются сельхозугодья. Только в окрестностях Султанянгиюрта на наших землях организовано 22 карьера. Это ужас, что там творится! Земли сельхозназначения незаконно переводятся в категорию промышленных и доводятся до полной непригодности – заболачиваются, подвергаются эрозии. По нормативам, даже если уж по законным основаниям дали разрешение на карьер, то взрезаться пласты могут не более чем на 7 метров. Здесь же глубина выработки доходит до ТРИДЦАТИ метров! Выгодополучатели затем не делают обратную отсыпку отработанной породы, как полагается по нормам, не удобряют корнеобитаемый слой, не рекультивируют почвенные зоны – просто оставляют чудовищных размеров котлованы. Вот таким макаром у нас уже выведено из сельхозоборота более 500 гектаров. Один только незаконный карьер занимает 225 га. Вот по этому как раз карьеру нас принял Виктор Ткачёв. Заверил, что не в тот же день, а… задумавшись, добавил, что дней через пять, он «примет меры прокурорского реагирования». Ничего не предпринял! Не знаю, стоит ли к Назарову теперь идти. Я ведь бывшему (прокурору. – Прим. ред.) целую папку оставил, фотографии, видеоматериалы…

– М. Т.: А разговор, откуда не начни, всё равно нарушениями прав граждан закончится. В этом году появилась уверенность, что что-то может измениться. Сегодня новая президентская команда, новое правительство – все молодые, сплошь доктора юридических наук, понимают, что делают. И в школах, говорят, все отлично учились. Не только говорить могут (спасибо Муху, при нём хотя бы обсуждать проблемы начали), но и решительно действуют. По-моему, новая власть с натиском, уверенно продавливает свою политику. И законность обещает, и консолидацию.

– М. Т.:  ... да-да, конечно. По пенсиям в прокуратуру пока не обращались. Во-первых, не было уверенности, что не случится так же, как с карьерами. Ну, а во-вторых, были уверены, что аппарат Уполномоченного по правам человека сам обратится, если сумеет обосновать по нашему заявлению правонарушения. Мы к омбудсмену обратились, к Уме Авадзиевне.

Но эта организация перестала быть правозащитной. Она стала околополитической и статистической – доклады, обращения, заявления. Я был свидетелем одного диалога в кабинете о похищенных салафитах и утвердился в своей оценке. Короче говоря, в первый приём у Эльмиры Мирзабалаевой, заместителя уполномоченного, нам дали много надежд. Мы туда акт нарушений сроков доставки пенсий, пособий и льготных выплат представили. С подписями четырёх работников соцзащиты (КЦСОН). А несколько дней спустя вдруг звонит Мирзабалаева и говорит, что работники соцзащиты от своих подписей отказались и теперь, если мы хотим всё ещё довести дело до конца, должны принести в аппарат омбудсмена личные заявления пенсионеров. Хотя бы одного. Тактика Исмаила Эфендиева(министра труда и соцразвития. – Прим. ред.) понятна. Мы ведь и к нему тоже обратились с заявлением и актом. Он как может прикрывает своё ведомство и смежное предприятие по доставке пособий – надавил на подчинённых, вот те и отказались. Но почему омбудсмен не перепроверит факт правонарушений? Это правозащитная организация или организация по пересылке жалоб? Если сомневаетесь, проверьте сами достоверность подписей и факт нарушений. А если я подделал подписи, привлеките меня к уголовной ответственности. Или по 306-й за заведомо ложное доносительство, в конце концов.

Мы и к Амучи Михайловичу обращались. Это же его предприятия пенсии доставляли. Правда, фамилией ошиблись, «Амутиеву» писали вместо «Амутинову». Но воз и поныне, как говорится, там. Путинское обещание доставлять пенсии за месяц до наступления отчётного текущего месяца (то есть в течение месяца, предшествующего месяцу планового начисления) попросту херится каким-то доставщиком.

– М. Т.: А так оно и есть – крутят! Это же не детективные истории, где преступника читатель только на последней странице вычисляет по каким-то там «важным» финансовым потокам. Тут все детали налицо, их никто не прячет. Хотите, вы пойдите и попросите тысяч триста-четыреста на несколько дней на свадьбу – вам тоже дадут. Взяли деньги на пять дней, заплатили за аренду банкетного зала, еду и выпивку, а потом родственники и приглашённые вам соберут. И вы тогда вернёте предприятию-доставщику. Но только с наваром в 10%.

Вот и вся технология прокрутки. Как я знаю, владельцы бензозаправок тоже занимают у доставщиков деньги. Был даже один курьёзный случай, когда по очередной жалобе на задержку выплат пришли проверяющие. Доставщики пытаются переговорить, заговорить пенсионера – мол, он наговаривает, и деньги приходят день в день. А он отвечает и доставщикам, и проверяющим: «Не-е-ет! Вы думаете, я не понимаю? Те деньги, что вы мне приносите, по десяткам в пачки сложены, жирные,

 мокрые и воняют бензином. А из банка приходят новенькие по сто рублей, хрустящие».  Вот и все детали.

 

От перемены мест…

 

– М. Т.: Никакой разницы не будет. Когда-то, может быть, почтальоны вовремя доставляли, не помню такого, но сейчас ничего не изменится. Вы думаете, детские пособия и льготные выплаты ветеранам вовремя доставляют? То-то же! А этого ведь у УФПС никто не отнимал. К тому же во многих муниципальных службах доставки обычными разносчиками работают те же самые почтальоны. В день раздачи они все выплаты привозят в администрацию села, и все получатели пособий и пенсий сами приходят сюда. Никто по адресам не ходит.

Если хотите, можете проверить. А что! Хорошая ведь идея – договоритесь с аппаратом омбудсмена и один день поездите по Султанянгиюрту. Вам ещё расскажут, как доставщики навязывают какие-то брошюрки и газеты, листовки двухстраничные за 10 – 20 рублей – лишь бы хоть что-то урвать у населения. Им мало того, что пособия и пенсии по нескольку раз прокручивают (одних только свадеб на неделе сколько бывает!), так они ещё какие-то рубли удерживают, за то что люди сами в администрацию за пенсиями и пособиями приходят. Никакой доставки на дом теперь уже добровольно не будет – доставщики привыкли, теперь их только из-под палки надо заново приучать.

– М. Т.:  Какое там «общее благо»    Мы-то как раз и ратуем за равноправное и конкурентное предпринимательство, за отчисление налогов, за проведение открытых аукционов на право разработки гравийно-щебёночных карьеров и других недр. Тогда и районный бюджет получит ровно столько денег, сколько по-рыночному готовы заплатить бизнесмены, и люди будут довольны, и бизнесмены не будут всё вокруг себя нагло уничтожать. Теперь-то у них есть «моральное» право внаглую игнорировать администрацию района – они же за дорогую взятку купили эти карьеры. Речь о сделках, по которым землю отчудили ещё при прошлом главе района. Мы даже арбитражный процесс по одному из карьеров выиграли. Но на апелляционную и кассационную инстанцию в Краснодаре денег не хватило. Туда с суммой меньше $100 тыс. не суйся.

– М. Т.: … бывшего районного главу.

– М. Т.: Слишком много вопросов… Короче говоря, карьеров двадцать два только на правом берегу Сулака в окрестностях Султанянгиюрта. Ниже по течению и по левой стороне реки ещё столько же, наверно, есть. Не меньше, я полагаю. Этому председатель правительства, судя по всему, потворствовал. Поэтому всем всё с рук сходило.

Кстати, те злополучные 225 га, за которые мы бились в судах, да прокуратурах, уже распилены и перепроданы третьим лицам. Эти же земли зо-ло-тые! Не только в смысле производства строительных материалов, тут сверхвысокоплодородные пролювиальные земли! А скотом как заниматься, когда муниципальный чиновник во всём помеха. Они почему во власть лезут? Чтобы бескорыстно разрешать хозяйствовать, что ли? Официальными запрещениями и закулисными разрешениями – за взятку – торговать они приходят во власть. Кому нужны скотоводство и растениеводство?

Сегодня коррупционная цена одного гектара земли – от 1 млн до 3 млн рублей. То есть каждый квадратный метр стоит около 300 рублей. А про дефицит земли я говорил не в смысле промышленного производства сельхозпродукции, а элементарно для населения, для подворного личного скота. Сегодня в нашем селе порядка 12 – 13,5 тыс. человек. Это около 2700 семей. Представьте, что на каждую семью нужно содержать хотя бы 2 головы крупного рогатого скота или эквивалентное количество мелкого рогатого (1КРС ≈ 4МРС). На каждую голову КРС по нормативам использования пастбищ нужно по 1 га земли. Выходит… выходит… что нужно около шести тысяч гектаров пастбищ и пахотной земли под корма. Мы-то, конечно, скот не на пастбище только кормим, корма со стороны тоже покупаем. Но земли нам всё равно нужно не меньше 3 – 4,5 тыс. га. А осталось её за местным самоуправлением всего 2400 га. Так ещё под карьеры районное руководство распродаёт.

Сегодня в местном отделении кадастровой службы за карьерами значится около 615 га переведённых в промышленную категорию наших сельских земель, а на деле – порядка 1000 га, то есть многие ещё только на подходе. У кого спросили? У населения спрашивали?! За местным СПК им. Р. Аскерханова числится 862 га земли, так даже его земли – сельхозназначения (!) – незаконно переводят постепенно в категорию промышленных.

Фамилии могу привести. Да они ничего читателям не скажут, «карьеристов» не так много людей знает. К следующему номеру «Чистовика» я пришлю письмо с фамилиями и деталями.

– М. Т.: Даже и не знаю, что ответить… Как бы хуже не вышло.