Если сто или даже двадцать лет назад хорошему музею достаточно было просто преумножать свои фонды и бережно хранить экспонаты, то сейчас этого мало. Понятие «музейная тишина» уходит в прошлое. Современный музей – это хорошо оборудованные залы, просторные хранилища со специальными климатическими системами, мастерские и кружки для детей, выставки и пиар-проекты. Это место встреч, общения, получения новых знаний, обмена впечатлениями – одним словом, живое, актуальное пространство. И сегодня, когда получить образование в области, например, современного искусства можно только за границей, культурный и просветительский вакуум в России заполняют именно музеи, которые организуют лекции, мастер-классы самых маститых или модных художников. В хороший музей образца XXI века ходят не только школьники, но и молодёжь, и люди среднего возраста. Однако все эти процессы: введение новых технологий, осовременивание – никак не касаются наших, дагестанских музеев. Более того, по данным проверки Министерства культуры РД, экспонаты, годами хранящиеся в сырых помещениях, портятся и гниют.
Провинциальные и столичные музеи всегда отличались друг от друга. И музей села Пупурькино, например, тем, может, и привлекал, что полы в нём скрипели, а экспонаты имели естественный желтоватый или сероватый оттенок. И не поспоришь с тем, что в музее свой особый запах и атмосфера остановившегося времени. Да и само пространство, равно как и библиотечное, – сакральное: и говорят здесь полушёпотом, и ходят медленно и еле слышно…
Но даже провинциальные музеи в последние несколько лет начали использовать приёмы «музейного маркетинга». Превращая музей из очень тёплого, но застывшего пространства в активную субстанцию.
Наши же музеи остаются в некоем застывшем состоянии.
Этнографическое разнообразие и богатство Дагестана давно признаны уникальными. Поэтому и музеев у нас не один-два, а десятки!
Официально республиканскими музеями являются Дагестанский государственный объединённый исторический и архитектурный музей им. А. Тахо-Годи (ДГОМ), Дагестанский музей изобразительных искусств им. П. Гамзатовой и Государственный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник «Древний Дербент». Но ДГОМ имеет помимо головного ещё 30 филиалов в различных районах республики, а «Древний Дербент» включает в себя 42 посещаемых объекта. Среди них – крепость Нарын-Кала, Мавзолей дербентских ханов и другие. Это не считая мемориальных музеев Анвара Аджиева в Махачкале, Гамзата Цадасы в ауле Цада и т. д. и различных муниципальных музеев, например, в Каспийске, Избербаше.
«Нельзя утверждать, что нет надобности во всех этих музеях, – говорит начальник отдела культурного наследия и фольклора Министерства культуры РД Алибег Мусаев. – Наоборот, с богатым наследием народов Дагестана можно открыть ещё архитектурно-этнографический музей, музей древних книг и рукописей и многие другие».
Но качество музеев от этого не возрастёт. Ведь за счёт чего живут республиканские музеи? Целиком и полностью они финансируются Министерством культуры РД, которое, в свою очередь, черпает финансы из бюджета. Но… Минфин выделяет деньги только на музеи, учреждённые указом Правительства РД. Поэтому в последние годы Министерство культуры отклоняет все заявки на открытие новых музеев, перенаправляя их в вышестоящую инстанцию.
«Если Министерство культуры принимает решение открыть новый музей, то и финансировать этот музей должно само министерство, – поясняет Алибег Мусаев. – Но у министерства нет таких денег. Поэтому, если мы заинтересованы в открытии какого-либо музея, мы готовим обращение в Правительство РД».
Там, в свою очередь, уже решают, быть или не быть новому музею. Так, учителю из с. Чирката Гумбетовского района, с 1960-го года собиравшему экспонаты и мечтавшему открыть небольшой музей по истории родного села, отказали. Но со следующего года в с. Цулда Чародинского района начнёт работать Дом-музей Мухаммеда Тахира аль-Карахи – секретаря имама Шамиля. Это будет первый музей рукописных фондов в республике. И своим существованием он будет обязан крупнейшему дагестанскому учёному Амри Шихсаидову, поднявшему тему судьбы старинных рукописей на заседании Общественной палаты РД.
В основном в открытии местных – сельских, городских – музеев жителям-энтузиастам помогают главы районов. Но после передачи финансовых полномочий от субъектов федераций муниципалитетам и они сегодня подают заявки на реорганизацию муниципальных музеев в республиканские. Так, своей участи ждут дагогнинский, бежтинский, акушинский и другие музеи.
Сами с усами
Но что мешает дагестанским музеям по примеру российских и западных перейти на самоокупаемость?
Все музеи мира активно используют своё выставочное пространство, предоставляя его маститым и молодым художникам, мастерам. Полгода назад в Дагестанском музее изобразительных искусств им. П. Гамзатовой прошла выставка успешного предпринимателя, фотографа Эдвина Гусейнова. Однако это чуть ли не единственный случай, когда наш республиканский музей поддержал коммерческий проект и отдал свою площадь бизнесмену. Хотя это обычная практика во всех мировых музеях!
«Я считаю, что музей должен помогать художникам, – говорит директор Дагестанского музея изобразительных искусств им. П. Гамзатовой Салихат Гамзатова. – Но если сделать выставки платными, то наши художники просто не будут иметь возможности выставляться. Единственное, что мы принимаем от них в качестве платы, это их работы, которые поступают в фонд музея».
Чтобы дагестанские музеи начали зарабатывать деньги, им нужны специалисты, разбирающиеся в современных музейных технологиях. Но ни один вуз в республике не выпускает кадры в этой сфере. Музейное дело у нас осваивают на местах, в процессе работы, так сказать. Не имея заинтересованности в узких специалистах, Минкульт РД игнорирует обучающие «музейному менеджменту» семинары и конференции.
«А таких проводится немало, – говорит арт-директор Первой галереи Джамиля Дагирова. – Меня всегда поражает, какие проекты имеют возможность осуществлять наши российские коллеги в своих музеях. И что самое интересное, они все друг друга знают, свободно обмениваются опытом, ездят в гости».
Кстати, именно Первая галерея, галерея-музей современного искусства, стала тем центром культурной и светской жизни, дефицит которых ощущался в Махачкале так болезненно и остро. Она нарушила городскую «музейную тишину», рисковавшую стать «гробовой», выставками и презентациями, подготовленными на довольно высоком, современном уровне.
«Со скрипом» наши экспозиции вывозятся и за пределы республики.
«В Москве мы были в 2000 году, – рассказывает главный хранитель ДГОМ Заира Кильдеева. – Потом нас пригласили в Ростов, Краснодар. Но поехали мы только в Ростов, и то за счёт ростовской стороны». Дагестанский музей ИЗО, по сравнению с историческими и этнографическими, в России и за границей выставляется чаще.
«У нас очень много идей по развитию музея, например, открытие ремесленных мастерских для посетителей, – говорит Заира Гашимовна. – Так, каждый сможет воочию увидеть, какие виды ремёсел развиты в республике. А при желании смогут увести с собой и сувениры, вырезанные или сотканные тут же».
Дарёному коню…
Ресурсы дагестанских музеев колоссальны! Это 175 тыс. экземпляров только основного фонда! Причём каждый год эта цифра растёт. В советское время фонды пополнялись за счёт дарений и закупок. Сегодня новые экспонаты поступают в музеи только посредством товарно-денежных отношений.
«Если б вы знали, сколько заявлений о возврате экспонатов пришло нам в 90-х годах, – говорит Алибег Мусаев. – Люди просто помешались на деньгах».
В наши дни дарения музею не то что редки – их попросту нет. За исключением разве что музея ИЗО (за 5 лет в фонд музея поступило около 150 экспонатов). Дагестанцы предпочитают бросить старинный уникальный предмет в селе, под руинами дома или продать подороже (ещё и за границу), нежели передать музею. И если в других современных музеях в основном выставочном зале можно увидеть доску с именами дарителей, то, будь в наших музеях такая доска, на ней значились бы два-три имени или же она и вовсе бы пустовала.
Исключением, пожалуй, можно считать 100 тыс. рублей, выделенные ОАО «ГидроОГК» Дагестанскому музею изобразительных искусств им. П. Гамзатовой на покупку стеллажей для графических работ.
Закупать экспонаты в том объёме, как раньше, музеи сегодня больше не способны.
«Плата за вход в музей символическая – 20 рублей, – говорит Заира Кильдеева. – Без финансовой помощи министерства мы бессильны. Вот последние четыре года мы и не обновляем свой фонд».
Однако куда более животрепещущий вопрос – это не закупка экспонатов, а их правильное хранение. Не секрет, что для сохранности картин, скульптур и прочих предметов необходима специальная система вентиляции, определённая температура. Экспонаты же музеев хранятся в тёмных, полуподвальных отсыревших помещениях. Не потому, что работники музеев не хотят их сохранить, а потому, что других помещений нет!
«У нас была идея организовать кружки для школьников при музее, – рассказывает Салихат Гамзатова. – Но где? Во многих комнатах первого этажа мы храним картины (которые ни в коем случае нельзя оставлять в подвалах). После того как соседи из УВД Махачкалы потребовали освободить здание во дворе, забрав его себе, нам пришлось занять под хранение ещё и половину экспозиционного зала на втором этаже».
По результатам проверки сохранности культурных ценностей (инициированной после кражи в Эрмитаже) Комиссия по координации вопросов организации и проведения комплексной проверки сохранности культурных ценностей, работавшая в республике, не нашла часть экспонатов. Не потому, что они были украдены или забыты во время переездов. Они просто сгнили в отсыревших помещениях.
Но, испытывая нехватку в помещениях, часть музея ИЗО тем не менее отдали под строительство кафе. В принципе, многие музеи мира располагают своими ресторанами или кафе. Здесь проводят творческие вечера, учёные дебаты, фуршеты по окончании выставок. Но не похоже, что бизнес, организованный в стенах дагестанского музея, отвечает подобным функциям.
«К сожалению, музей не может распоряжаться предоставленным ему помещением, – говорит Салихат Гамзатова. – Это в компетенции Минимущества. Но, честно говоря, причины этого нам понятны. Потому что часть здания, которую они заняли, была в аварийном состоянии. Из-за влажности был размыт фундамент, и здание начинало проседать. Новые арендаторы это исправили». ]§[
- 3 просмотра