.
Ровно три года назад, в тот самый день, когда в республике обсуждали новость о моём задержании, на базе пыток рядом с Дербентом жестоко пытали троих других задержанных, которых никто не обсуждал. Сегодня я хочу рассказать вам историю одного из них - Мирзалиева Мирзали. Излишне впечатлительным читать её не советую. Рассказ записан мной с его слов.
Али (Мирзали) – уже много месяцев мой сосед по шконке. Не буду сейчас много о нëм писать. Скажу лишь, что это один из самых правильных и воспитанных людей, которых я встречал. Нет, здесь далеко не все такие. Люди, истории которых мы публикуем – это единицы из десятков и сотен, кого я здесь встречаю.
***
15 июня 2019 года маршрутку Али остановил сотрудник ГИБДД (забегая вперёд, скажем, что это был переодетый ЦПЭшник). Он попросил Али выйти из машины и последовать за ним с целью проверки страховки. Пока они шли, к ним присоединились ещё двое людей в камуфляже. Один из них демонстративно снял автомат с предохранителя и передёрнул затвор.
Когда они подошли к УАЗу Патриот без номеров, Али резко затолкали в машину. Руки сразу заломали за спину и надели на них пластиковые хомуты. На голову со спины натянули футболку, руки вытянули вверх и согнули лицом в пол. По дороге над ним издевались, смеялись, угрожали, сквернословили, пытались всячески задеть и унизить.
«Мне так нравится, когда их только сажают в машину, и они начинают включать дурочку: что случилось, куда вы меня везёте… а потом сами начинают нам все рассказывать», – посмеялся один из них на вопросы Али. Потом спросил: «Ты слышал, как сотрудники пытают людей?». Али ответил, что слышал: бьют и пытают током. Он сказал: «А как колючую проволоку в очко суют слышал?».
Они выехали из города с южного поста и продолжали ехать около часа. Сначала по трассе, потом по гравию. Когда доехали до пункта назначения, к Али подсел какой-то человек и предложил «рассказать всё добровольно». Он ответил, что понятия не имеет, о чём говорить, но готов ответить на любые вопросы. Тогда этот человек взял полную водой пластиковую бутылку и нанёс Али около 30 ударов по голове. Затем он вышел из машины и стал разговаривать с остальными.
[Далее рассказ будет вестись от первого лица].
– Этот не при делах. В телефоне у него тоже ничего нет. Что будем с ним делать?
– Проведите с ним терапию, может вспомнит что-нибудь, – сказал другой. Как я понял, он был старшим среди них.
Сотрудник ЦПЭ МВД по РД Гаджиев Самир Назирович (в дальнейшем он исполнял активную роль в фальсификации моего уголовного дела) взял меня за локоть и вытащил из машины. Я вышел, выпрямился в полный рост и увидел около 20 человек. Некоторые были в камуфляже, другие – в гражданке. Все они были в приподнятом настроении и шутили.
Мне на голову надели мешок и стали вращать, чтобы у меня закружилась голова. Все смеялись.
Он думал, что я ничего не вижу, но я видел. Меня повели в сторону небольших строений, которые напоминали избушки. Это была их база пыток. По дороге Самир глумился надо мной: говорил, что впереди яма, нужно сделать шаг шире или прыгнуть. Вокруг все громко смеялись.
Когда мы приблизились к одной из избушек, я услышал продолжительный душераздирающий мужской крик. Словно кого-то резали.
Самир спросил, узнаю ли я голос. Я ответил, что нет. Он подвел меня к двери и приподнял с головы мешок. Рядом с избушкой я увидел собачью будку, в которой находилась немецкая овчарка. Меня завели в избушку. Там была маленькая прихожая и ещё одна дверь, ведущая в основное помещение. Самир открыл её, и я увидел своего знакомого Ислама. Он лежал на деревянном полу, и его измученное тело дëргалось в судорогах. Его руки были скованы за спиной хомутами и к ним были прикреплены провода, через которые его пытали током. На голове у него был пакет, его держали два человека, одетые в камуфляжную форму.
От увиденного у меня пересохло во рту. Я был в шоке и не мог сказать ни слова. Самир смеялся и спрашивал: «Ну что, расскажешь нам всё или нет?».
Меня вывели из избушки и повели к такой же рядом – метров за десять от первой. «Ну-ка давай посмотрим, кто у нас здесь», – сказал Самир и открыл дверь. Там не было прихожей и я сразу увидел на полу своего другого знакомого – Гасана. Он стонал от боли и отвечал на вопросы тех, кто его пытал. От шока и ужаса я не мог разобрать, о чём они говорили. Самир вывел меня из помещения и завёл в третью избушку. В ней был небольшой деревянный стол и две скамейки.
На деревянном полу повсюду виднелись засохшие пятна крови. В помещение за мной вошли четыре человека. Один из них резко схватил меня за скованные кисти и подсëк ногой. Я рухнул на правое плечо, которое вылетело от удара о пол (при каждом резком движении оно вылетает по сей день).
Меня начали бить ногами и руками по телу и бутылкой с водой по голове. Мне говорили: «Ты признаешься во всём, что мы от тебя потребуем! Здесь все признаются!». Но в чём именно я должен бы признаться – не объясняли.
На меня начали цеплять провода. При этом я слышал крики Ислама и Гасана из соседних избушек. На большие пальцы рук за спиной намотали оголённую проволоку. Я почувствовал холод металла и понимал, что сейчас через меня пропустят ток…
По всему телу прошла резкая пронизывающая до костей боль, которая никогда не была мне знакома. Я почувствовал её каждой клеткой организма. Это продолжалось около 10 секунд. Я кричал. Рядом они что-то пилили бензопилой, чтобы заглушить наши крики. Лаяла собака, где-то недалеко проехал поезд. Думаю, метров за 300 от нас была железная дорога.
Я очень тяжело дышал – от страха и боли. Он выждал момент, когда я сделал глубокий вдох и пустил ток на полную мощность. Я закричал. Он оставил меня так секунд на 20, пока у меня полностью не закончилось дыхание, а тело не начало скручиваться и не забилось в судорогах. Один из них попытался удержать меня за ноги, но не смог.
Из-за моих дёрганий провод слетел с большого пальца правой руки. Тогда его намотали на мизинец, так плотно, что больше я уже не смог его скинуть. Меня тянули за бороду, прижигали зажигалкой, били, но на фоне пыток током я не обращал на это внимания.
Они постоянно смеялись. Точно могу сказать, мои мучения доставляли им большое удовольствие. Это садисты, у них нарушена психика. Мне прямо сказали, что в этой комнате никто не выдержал пыток. Это был для них спортивный интерес.
Я не мог ни разговаривать, ни нормально дышать. Язык прилипал то к нëбу, то к зубам, то к внутренним сторонам щёк. На мою просьбу дать глоток воды, они увеличивали напряжение и говорили, что мне ещё долго нельзя будет пить воду, иначе я умру.
Сколько я не пытался на них воздействовать, им было всё равно. Я говорил, что у меня четверо детей, что с утра до вечера работал на маршрутке, чтобы прокормить семью, что у меня только что родился ребёнок… В ответ они только издевались и обзывали меня матом. Стали говорить, что они поиздеваются над моими родителями и супругой. После около трёх часов они остановились. Все вышли из избушки, кроме одного. Он сел рядом со мной и спокойно спросил: «Знаешь, почему ты здесь оказался?».
[Продолжение следует...]
Али пытали четыре-пять человек. Среди них точно находились: Гаджиев Самир Назирович (опер ЦПЭ по Дербенту, был старшим лейтенантом, сейчас капитан), Муслимов Салих (замначальника ЦПЭ по Дербенту), работник ЦПЭ по имени Мурад. Эти люди опасны для общества.
Абдулмумин из СИЗО Ростова-на-Дону
- 1 просмотр
