В понедельник, 12 октября, в Махачкале состоялась конференция Центрального штаба ОНК Москвы на тему: «Права человека и гражданина в местах лишения свободы и принудительного содержания в РД. На мероприятии присутствовала как общественность, члены регионального ОНК и Общественной палаты РД, так и представители региональных надзорных и силовых ведомств – МВД, ФСБ, прокуратуры и Следственного комитета.
Обстановка явно не соответствовала тематике мероприятия: популярный ресторан в центре города, приглушённый свет, на фоне которого разными цветами играет светомузыка. Однако истории, рассказанные в перерывах между зачитыванием стихов под музыку и постановками с голубями, у многих вызвали тихий ужас.
Перед присутствующими с плакатом и фотографией сына, Ислама Барзукаева, выступила жительница Дербента Елена Барзукаева. Её сын, напомним, вместе ещё с двумя жителями республики, Гасаном Курбановым и Миразали Миразалиевым, исчез 15 июня прошлого года. На следующий день родственникам стало известно, что они задержаны за незаконное хранение оружия. Все дали признательные показания, но потом Барзукаев и Курбанов от них отказались, заявив, что их пытали. Посетившие их через три дня члены ОНК Дагестана зафиксировали у них следы пыток током, на основании чего направили заявление в полицию. В декабре прошлого года в отношении задержанных было возбуждено ещё одно дело за организацию террористического сообщества и участие в нём.
По словам Барзукаевой, её сын на шести листах рассказал о пытках, которым он подвергся: «Он рассказал, как дознаватели торговались и писали всё под диктовку сотрудников ЦПЭ. Три раза переписывались все дела, была статья 208-я, дописали 222-ю, 223-ю, 205-ю. Я инвалид второй группы, моего сына отец погиб на комсомольской стройке, когда ему было 5 месяцев. Я его воспитывала, говоря, что его отец мусульманин, и он должен быть его веры. Он молился и носил бороду. Но у меня не было 5 миллионов выкупить его. Через 14 месяцев мне первый раз показали ребёнка, дали свидание. Он мне говорил, что у них в плане не было его оставить живым, но они побоялись, узнав, что я работала с Шойгу на комсомольской стройке. Я уже 16 месяцев бьюсь за своего ребёнка. Его избили в СИЗО, пытали, у меня с собой документы из клиники им. Аскерханова. Чтобы мне его обследовать, мне пришлось объявить голодовку возле СИЗО Махачкалы. В медицинском заключении говорится, что у него перебит позвоночник, перебито колено (на следующей неделе будем оперировать), перебит мениск, сломан палец на ноге. У него уже несколько карцеров. Ему даже не объясняют за что, просто приходят и забирают. У меня 4 папки с отписками из всех инстанций. Докажите, где мой сын взял столько оружия. Я знаю, что по одному и тому же оружию 27 человек сидят в тюрьме. Почему сотрудники не утилизируют это оружие? Они пытают на базе пыток. Загоняют иголки под ногти, пытают электрическим током. Мой сын 12 часов терпел пытки, потом ему снимают штаны и вводят палку. Когда под пытками ребята умирают, их выкидывают в лес, кладут автомат рядом. Ребёнку моего сына 2,5 года, зачем он будет рожать детей, если хочет убивать? Я обратилась к Шойгу, он весь материал отправил на Лубянку. Такое зверство невозможно терпеть. Я сегодня не встала почтить память военных, потому что за что эти военные?..» – вопрошала женщина.
Член ОНК Москвы Ольга Дружинина, выслушав Барзукаеву, пообещала навестить её сына в СИЗО и предложила написать заявление, если были факты вымогательства денег, и обращение обо всех нарушениях в ОНК.
Выступила и тётя задержанного Курбанова, Зайнаб Курбанова, которая также заявила о пытках в отношении племянника. Она рассказала, что для того, чтобы остановить пытки, он наглотался саморезов.
Слово взял и Муртазали Гасангусейнов, отец убитых силовиками братьев-пастухов Наби и Гасангусейна Гасангусейновых. «Год и три месяца нас мучили, говоря, что наши сыновья боевики и террористы. Мы добились, чтобы с них сняли обвинения в терроризме. Прошло 4 года. Нет эффективного расследования в умышленном убийстве братьев Гасангусейновых. Я буду бороться до последнего моего вздоха за других детей, чтобы их не убивали и не расстреливали».
Он обратился и к президенту Владимиру Путину: «Какой же вы президент, если в вашем государстве правоохранительные органы убивают детей, пытают людей, заставлять брать вину на себя, что бы они ни совершали? Надо остановить этот беспредел», – заявил он.
Представитель Гасангусейнова Джамбулат Гасанов рассказал, что до сих пор не возбуждается дело в отношении бывшего начальника Шамильского РОВД Шамиля Алиева. «А он является первоисточником информации о том, что Гасангусейновы якобы оказали вооружённое сопротивление полицейским и ответным огнём были убиты. У нас есть ответ из прокуратуры, что дело о покушении на сотрудников было возбуждено по неверно предоставленной информации Алиева».
Затем прокомментировать услышанное вызвался и. о. помощника прокурора республики: «Мы защищаем права людей и в том числе заключённых. Ежемесячно прокурор проверяет законность применения спецсредств и физической силы в отношении осуждённых. Проводятся служебные проверки в самом УФСИН. После этого, даже если физическая сила была применена в соответствии с законом, по указанию нашего руководства каждое такое заключение для проведения проверки направляется и в СК». Он рассказал, что в прошлом году замначальника СИЗО №3 Хасавюрта был осуждён. «Везде есть камеры, даже если уложили на пол, проводится служебная проверка УФСИН. В этой системе очень многие люди поменялись. Тем, которые здесь выступили, прежде всего надо обратиться по месту жительства в прокуратуру или СК. Каждое заявление рассматривается, каждый ответ можно обжаловать», – заверил он.
– Ни разу прокуратура не отреагировала за 16 месяцев, – возразила ему Барзукаева. Её поддержали все сидевшие:
– Я лично последний ответ вам направлял.
– Вы отписки присылаете!
– Ни одно обращение без внимания не остаётся.
– Хватит врать!
После этих слов находящиеся в зале помощника прокурора освистали. По результатам конференции участниками была принята резолюция.
Она включила в себя следующие предложения: задержанные по подозрению в совершении преступления с момента задержания до принятия судебного решения должны находиться в поле зрения правозащитников, общественников и надзорных органов; исчезновение задержанных даже на короткий срок должно квалифицироваться как чрезвычайное происшествие, и виновные в этом должны привлекаться к ответственности; дежурные части и места проведения разбирательств должны быть прозрачными, под камерами, как это сейчас делается в Грузии. В состав комиссии по уничтожению бесхозного оружия предложено включить представителей НКО и других общественных организаций. ]§[
- 11 просмотров