Во вторник, 4 августа, судебная коллегия ВС РД рассматривала дело жителя Ставропольского края Батырбека Юрматова. Его обвиняют в участии в вооружённом мятеже, бандитизме и посягательстве на жизнь военнослужащих в составе банды Шамиля Басаева и Хаттаба в августе 1999 года.
Защита считает, что в материалах дела нет ни одного доказательства, кроме показаний пяти свидетелей, осуждённых по этим же статьям. Трое из них засекречены, а один из них в записке из СИЗО признался, что не выдержал пыток и оболгал Юрматова.
Батырбек Юрматов был задержан в апреле 2019 года, а в конце ноября расследование уголовного дела завершилось и было передано в Верховный суд Дагестана – по месту совершения преступления.
По версии следствия, в середине 1999 года житель села Каясула Нефтекумского района Кельдимуратов (Муслим) создал «Ногайский джамаат» в лагере боевиков – учебном центре «Исламский институт “Кавказ”» в Шалинском районе Чечни. В его состав в разное время входили преимущественно ногайцы, проживавшие на территории Дагестана, Карачаево-Черкесии, Ставропольского края, в количестве не менее 25 человек. В конце июня – начале июля 1999 года в него вступил и Юрматов и в период с 7 по 24 августа этого же года в числе порядка 1 000 боевиков совершил нападение на Ботлихский район.
В ходе предварительного следствия установлены, признаны потерпевшими и допрошены 72 военнослужащих и их близких родственников. В период с 1999 по 2019 годы осуждено и приговорено к срокам от 3 до 15 лет лишения свободы более 80 участников нападения на Ботлихский и Цумадинский районы. Уголовное преследование в отношении 7 боевиков, в том числе Басаева, прекращено в связи с их смертью. 28 человек объявлены в федеральный и международный розыск.
«Помню – не помню...»
Процесс практически на завершающей стадии. В этот день судья Сулейман Сулейманов допросил 6 свидетелей защиты – это родственники и соседи подсудимого. Первой – супругу Юрматова – Гульфиру Юрматову.
Она рассказала суду, что сотрудники правоохранительных органов пришли к ним домой 23 апреля 2019 года, Батырбека задержали на работе. Они забрали трудовую книжку супруга и спрашивали про какие-то фотографии. Вечером того же дня его отпустили, а через месяц задержали вновь. С тех пор исчезли медкарта и трудовая книжка, также были уничтожены эти данные в архивах.
Юрматова пояснила, что они официально зарегистрировались 28 мая 2000 года после рождения дочери, а познакомились в 1999 году, до свадьбы виделись несколько раз со свидетелями. Прокурор Сиражудин Маликов делал акцент на том, что Батырбек и Гульфира встречались трижды и при свидетелях.
Свидетель – жительница села Кара-Тюбе Ума Мансурова – рассказала, что они часто встречались с подсудимым, вместе работали в одном совхозе. «Он не выезжал в тот период куда-либо, тем более надолго. В селе бывает известно, если уезжают за пределы. Так, все знали, что его младший брат и ещё несколько человек уехали в Чечню и воевали», – вспомнила она.
Прокурор попытался проверить память свидетеля, выясняя, была ли она на его свадьбе, когда родилась его дочь и сколько у него детей, а также чем Юрматов занимался в 2002 и 2003 годах.
Мансурова ответила, что не помнит дату рождения дочери Юрматова, но знает, что у него двое детей, одна из них ровесница её внучки. На свадьбе она не присутствовала, так как её не приглашали, а чем он занимался в 2002–2003 гг., не смогла вспомнить. Адвокат Нарине Айрапетян резюмировала показания свидетеля: «Они поддерживали рабочие отношения, и она не должна помнить дату рождения его детей».
Двоюродная тётя подсудимого Фатима Мауталимова рассказала, что с 1977 года живёт в Нальчике, в Кара-Тюбе приезжала очень редко, но в 1999 году решила отметить свой 40-летний юбилей и защиту диплома в родительском доме. Она вспомнила, что её с подругой встретил Батырбек с друзьями, довёз до дома и помогал готовиться к юбилею. В Кара-Тюбе она пробыла почти неделю. Она представила суду фотографии с юбилея, где запечатлён подсудимый, его родители, брат, её одноклассница.
Мауталимова сообщила, что в 2000 году она уехала из Нальчика в Москву. Прокурор попросил уточнить месяц отъезда, она ответила, что не помнит. «Почему мы должны верить, что на фото ваш юбилей в 1999 году? И почему вы так хорошо помните события 1999 года, а что было потом, три годя спустя, нет?» – засомневался в искренности ответов свидетеля гособвинитель.
По словам брата подсудимого Русланбека Юрматова, он работал вместе с ним и помнит хорошо тот период 1999 года, так как у него родился сын в октябре. Он рассказал про младшего брата Руфата, который ушёл весной 1999 года из дома, а потом его убили, но затем сделал вид, что не знает про остальных жителей села, которые также участвовали в боевых действиях на территории Дагестана. Свидетель не знал, сколько детей у Батырбека, когда они родились, заявив, что ему это не нужно знать.
Сводный брат подсудимого Рафик Азизов сообщил, что вместе с Батырбеком проживал до 1992 года, поддерживал связь с родителями, после женитьбы жил на Севере. Но он знает, что брат не был религиозным человеком, а вся его семья – простые работяги. По его словам, с Батырбеком он был на свадьбе односельчан 30 октября 1999 года.
Адвокат ходатайствовала о просмотре видеозаписи со свадьбы, где видно лицо подсудимого. Она мотивировала свою просьбу тем, что если бы он на тот момент придерживался радикальных религиозных взглядов, то не гулял бы на свадьбах, более того, те, кто уезжал воевать с боевиками, не возвращались через такой короткий срок.
Прокурор выступил против, посчитав, что свадьба в октябре не имеет никакого отношения к августу 1999-го. Судья отказал по этой же причине, добавив, что не проверена подлинность записи на флешке. Однако фотографии с юбилея тёти были приобщены к материалам дела. Также судья удовлетворил ходатайства о приобщении трудовых книжек коллег подсудимого, характеризующие документы, ведомости начисления заработной платы рабочим и служащим за 1999–2000 годы. Кроме того, есть ответ ФСБ от 24.12.2019 года, которым подтверждается, что в отношении Юрматова не проводилось никаких проверок.
Недосмотрел за братом...
Батырбек Юрматов в суде категорически отрицал свою вину, заявив, что не участвовал в боевых действиях, более того, никогда не был на территории Дагестана. «В 1999 году я работал скотником с напарником сутки через двое с 7 до 7 утра, не мог отсутствовать на работе, так как один человек не смог бы справиться. Я даже никогда не уходил на больничный. В 2003 году уволился, работал водителем. Единственная моя вина в том, что я вёл не очень хороший образ жизни в то время и не усмотрел за младшим братом, который попал в плохую компанию. Разница между нами – 6 лет, и у нас были разные компании друзей», – пояснил он.
По его словам, через неделю, как исчез Руфат, домой к родителям пришли сотрудники правоохранительных органов с обыском и сообщили о том, что он уехал в Чечню. После того постоянно участковый и начальник общественной безопасности приходили и спрашивали, не выходил ли Руфат на связь, ни приезжал ли домой. Вернулся он в 2000 году, пробыл дома неделю и опять исчез. В сентябре родителям сообщили, что он ранен, а когда приехали за ним, выяснилось: убит.
Юрматов также рассказал, что ему передали записку от его односельчанина Рустама Исмаилова, который уже осуждён по этим же статьям и дал против него показания. Записку он отправил почтой из СИЗО своему отцу. На одной странице Исмаилов просит прощения у Батырбека и признаётся, что не выдержал пыток, поэтому оговорил его. На второй странице он просит, чтобы эту записку передали на суде адвокату.
Адвокат зачитала вслух признание Исмаилова и ходатайствовала о приобщении его к материалам уголовного дела, а также заключения специалиста №72-И-20 от 22.06.2020 года, исследовавшего почерк в записке на подлинность. Также она просила суд направить официальный запрос в ФКУ «Следственный изолятор №4» ГУ ФСИН России по Красноярскому краю для подтверждения факта содержания Исмаилова, предоставить информацию о том, имеется ли в журнале исходящей корреспонденции письмо осуждённого, и назначить судебную почерковедческую экспертизу. Кроме того, адвокат попросила направить запрос в полицию Нальчика по поводу даты получения сертификата, увольнения и отсутствия на работе в августе 1999 года тёти подсудимого. Исследование всех приобщённых документов судья перенёс на 27 августа.
Подсудимый вслух размышлял, почему именно его привлекли к уголовной ответственности. «Я сам не могу этого понять. Из-за того что был братом боевика и возраст подходит под те события. Может, на 20-летие военных действий в Ботлихском районе нужно было много человек посадить?» – ответил Юрматов. Судья возразил, что и без него было много людей, которых можно привлечь.
Подсудимый выдвинул ещё одну версию: «Возможно, из-за скандала в 2012 году. Когда в прессе подняли шумиху, из-за того что пятеро родителей, в том числе и я, выступили за ношение хиджабов в школе. Нашим детям в школе Кара-Тюбе запретили носить религиозную одежду».
По мнению адвоката, обвинение построено только на свидетельских показаниях пятерых человек, которые ранее осуждены по тем же статьям. Трое из них засекречены.
«Мы допросили всех пятерых, ни один из них не дал информацию, которая бы совпадала. Видно, что их заставили подписать показания. Мы с самого начала настаивали на суде присяжных. Нам отказали. Ему вменяют ст. 317 УК РФ («Посягательство на жизнь военнослужащего»), сроки давности в этом случае не применяются. По ст. 209 и 279 сроки давности – 15 лет, прошло уже 20 лет. Ходатайствовали о прекращении уголовного преследования. Но не прекратили, а ст. 279-я не предполагает суд присяжных», – отметила она. ]§[
- 44 просмотра