В редакции газеты «Черновик» 15 апреля адвокат международной правозащитной группы «Агора» Андрей Сабинин и главный редактор интернет-издания «Медиазона» Сергей Смирнов провели семинар для представителей СМИ Дагестана, освещающих судебные процессы. Они рассказали о том, как действовать, если журналистов не допускают на судебные заседания, и как сделать так, чтобы новости из зала суда были самыми первыми…
Представившись, Андрей Сабинин отметил, что от правозащитной группы «Агора» один представитель в СКФО. Сейчас в Дагестане адвокат занимается делом о похищении в 2016 году восьми человек. Речь идёт о Шамиле Джамалудинове, Исламе Магомедове, Пахрудине Махаеве, Гашиме Узданове, братьях Шамиле и Камиле Джамалудиновых, Госейне Госейнове и Клыче Клычеве, похищенных с 28 сентября по 4 октября в Каспийске и Хасавюрте, которые значатся как боевики, убитые в ходе спецоперации в ночь с 9 на 10 октября между сёлами Герзель и Ингилюрт в Чечне. (Подробнее в материале «Мёртвые точки», №22 от 9.06.2017 г. – «ЧК».) Также на контроле находятся дела, связанные с правонарушениями в медицине. «Агора» их курирует совместно с правозащитной организацией Дагестана «Монитор пациента».
По словам Андрея Сабинина, как адвокату ему часто приходится наблюдать, как журналистов не допускают на процессы.
«Не так давно было продление меры пресечения у Аюба Тетиева в Старопромысловском суде ЧР. Слышал, как в коридоре орала Елена Милашина из «Новой газеты», потому как её не хотели пускать. Людей было человек 30, им ответили, что есть места только для 10. Значит, в суде должны создать условия людям. Я не был в дагестанских судах, но, думаю, там ситуация как и везде: большинство заседаний проводится в кабинете у судьи. Очень часто судьи говорят журналистам, что нет места. Это сразу заведомо незаконно, потому что они обязаны такую возможность предоставить в любом судебном процессе. Журналист больше чем гражданин в суде», – рассказал Сабинин.
Адвокат считает, что в таких случаях нужно сразу писать жалобу на имя председателя суда. «По-другому никак, либо, как Милашина, добиваться», – добавил юрист.
Любой процессуальный кодекс (УПК, ГПК, АПК РФ) предусматривает права лиц, участвующих в заседании, на протоколирование и запись. Это прописано в постановлении пленума Верховного суда РФ от 13.12.2012 г. об открытости и гласности суда и в Законе о СМИ.
«Это базовый документ, которым можно утереть нос любому суду, пресс-секретарю», – говорит Сабинин. Также в пользу открытости судебных заседаний можно ссылаться в гражданском процессе на ст. 10 ГПК РФ, в уголовном – на ст. 241 УПК РФ, в арбитражном – на с. 11 АПК РФ. А вести аудиозапись свободно и без уведомления судьи – опираясь на п. 7 ст. 10 ГПК, п. 5 ст. 241 УПК, п. 7 ст. 11 АПК.
Редчайшая статья
Журналисты поинтересовались, как действовать, если в судах требуют аккредитацию, а приставы не пропускают, пока не спросят разрешения у судьи, либо в перерыве выпроваживают не только из зала, но и из самого здания суда, а потом не впускают на оглашение.
«Все перечисленные примеры незаконны. Не пустить на оглашение – верх наглости, беспредел. Даже при закрытых процессах оглашение должно быть открытым. Если такие ситуации происходят часто, то лучше всегда с собой брать уже написанную жалобу, причём указывать в ней статью «Воспрепятствование журналистской деятельности» (ст. 144 УК РФ). Также под рукой у вас всегда должны быть номера телефонов председателей судов. Но зай-ти на заседание, которое уже началось, несмотря на то что вас специально задержали, нельзя», – объяснил Сабинин. Он добавил, что ст. 144 УК РФ редчайшая, так как по ней почти не возбуждают уголовные дела. Единственный пример произошёл в Дагестане, когда следователи возбудили уголовное дело в отношении Карима Касумова, обвиняемого в воспрепятствовании профессиональной деятельности журналиста «Кавказского узла» и повреждении его имущества во время антикоррупционного митинга 12 июня 2017 года. Максимальное наказание за это преступление – лишение свободы на срок до шести лет с лишением права занимать определённые должности. (Рассмотрение дела назначено на 18 мая в Советском районном суде Махачкалы – «ЧК».)
Кроме того, представителям СМИ практически всегда не разрешают фотографировать и снимать на видеокамеру, вести интернет-трансляции из зала суда. Заставить судью разрешить съёмки невозможно. Но если процесс не начался, то закон не запрещает проводить съёмку, как и свободный проход в здание суда с фото- и видеоаппаратурой.
«Помню лишь один процесс, на котором судья разрешил вести запись заседания от и до. На нём прокуроры отказались от обвинения по экстремизму, мы их на колени поставили. Процесс закончился реабилитацией. Если кто-то из участников процесса против, чтобы фотографировали, то должен объяснить почему. Если фото не является крупным планом и объектом частного использования, то публикация разрешается, так как это фото с массового мероприятия», – пояснил адвокат.
Затем он привёл пример с диффамацией. В июле прошлого года в СМИ появилась информация о том, что в Германии задержана уроженка Чеченской Республики за участие в бандформировании в Сирии и пособничестве НВФ. В марте немецкий суд отказал в экстрадиции благодаря усилиям адвокатов «Агоры».
«Россия здесь обманула во всём. Немцы попросили гарантии от РФ, что в случае экстрадиции гражданка РФ будет содержаться в человеческих условиях, не будет подвергаться пыткам, машина посла должна иметь возможность доехать до места отбывания наказания, если оно находится в 250 км от места нахождения посольства. Сидеть этот человек может только в Московской области, Саратовской области и в Калининграде, так как больше консульских учреждений Германии в РФ нет. Наши обманули и тут. Они сообщили, что расследование дела из Следственного комитета РФ передали в ЮФО. Я этому не поверил, написал запрос в Генпрокуратуру, чтобы узнать, кто именно давал гарантии.
Спросили у Бастрыкина, он переправил запрос в СКФО. У них этого дела нет, отправили в Краснодар, а те отвечают, что нет информации. В итоге выяснилось, что уголовное дело так и осталось в городе Шали в Чеченской Республике и никуда не уходило. Кроме того, ей не предъявлялось обвинение, что она участник бандформирования в Сирии. В обвинительной части сказано, что она познакомила этого с тем-то на перекрёстке каких-то улиц, по её взгляду было понятно, что она знала того, которого впоследствии уничтожили», – рассказал Сабинин, напомнив журналистам, чтобы они не называли в утвердительной форме преступниками подозреваемых, обвиняемых, подсудимых, так как существует такое понятие как презумпция невиновности.
Онлайн-влияние
Об особенностях работы интернет-СМИ в судах поведал главный редактор «Медиазоны» Сергей Смирнов. Это интернет-издание специализируется на судебных темах, уголовных делах и нарушении прав человека. Он отметил тренды правоохранительных органов, то есть те статьи УК РФ, за которые регионы отчитываются. В основном это дела об экстремизме и оскорблении чувств верующих.
Смирнов считает, что его команда нашла оптимальный выход из ситуации в условиях конкуренции, когда на один процесс приходит 5–10 изданий.
«Как опередить всех и чтобы тебя первым читали. Телевидение это не может делать первым. Перед нами такой вопрос стоял ещё в 2014 году. Репортаж в лучшем случае напишется через 2 часа, обычно это занимает 3–4 часа. Если пришли зрители, они в соцсетях уже самое интересное написали. Поэтому решили вести текстовые онлайн-трансляции. Но если начал вести онлайн, в середине его нельзя бросить и завершить. Никогда не забуду процесс, когда мы вели онлайн-трансляцию, когда по делу Навального по «Ив Роше» два дня прокурор читал счета-фактуры. Это может быть неинтересно. Но плюсов гораздо больше. Первый – цитирование. Мы опережаем агентских журналистов, они передают редактору, затем – выпускающему редактору, который размещает на сайт. Эти две-три минуты важны. Так мы нарастили цитируемость. Довольно важный показатель. Меня, как главного редактора, интересует посещаемость и цитируемость», – отметил Смирнов.
По его словам, цитирование говорит о влиянии СМИ, а посещаемость больше нужна для рекламодателей. Когда все привыкают, что вы ведёте онлайн-процессы, некоторые СМИ не посещают заседания, а ссылаются на вас. Не достаточно чисто вести онлайн, необходимо объяснить подробности дела.
Главред «Медиазоны» привёл пример, как только за трансляцию заседания по запрету «Телеграма» цитирование было в 39 изданиях. Также надо понимать, что посещаемость в 43 тысячи пользователей появилась из-за ссылок и перепостов. Для «Медиазоны» онлайн – это главная вещь, не потому что журналисты не могут писать репортажи. Этот жанр используется, когда на судебных заседаниях нет конкурентов или блогеров.
«Заметки пишем долго. На этой неделе выпустили заметку, которую писали год. Обвиняемый сначала был на связи, потом на восемь месяцев исчез, так как в колонии у него забрали телефон. Мы считаем, что если этого материала ни у кого нет, то можно позволить себе подождать и перепроверить информацию», – привёл пример Сергей Смирнов.
Также хорошо читаются монологи: последнее слово в суде, прения, откровения бывших сотрудников правоохранительных органов, помощников судьи, прокуроров и др. Сейчас тенденция такова, что читателю неинтересны в тексте вопросы журналистов. Важно ощущение присутствия в суде, поэтому приветствуются фото, видео из зала суда, посты в соцсетях.
Главред уверен, что определяющей является реакция в соцсетях – это 70% трафика издания, в редакции должен быть отдельный SMM-щик и в разных соцсетях необходимо вести страницы по-разному, причём это касается даже заголовков. ]§[
- 5 просмотров