В прошлом номере «ЧК» подробно рассказал о готовящейся к изданию повести «Раскалённые тени»
На следующей неделе она уже появится на книжных полках. Будучи на сегодня единственным человеком, который эту книгу уже прочитал, я бы очень хотел, чтобы читателей у неё стало много – сотни и тысячи человек.
Именно поэтому мы публикуем это интервью не по факту выхода детектива в свет, а за несколько дней до его издания.
На наши вопросы отвечает автор повести Альберт Мехтиханов.
– Альберт, прежде всего: почему «Раскалённые тени»?
– Два уровня названия. Первый – внешний. Дело происходит летом. Жарко… И сюжет тоже «горячий».
Второй уровень – это образы персонажей. Многие из них – пустышки в плане своих (отсутствующих) достоинств. Они словно тени на фоне других людей. Но эти тени разгорячены, раскалены своими кипящими страстями, своими алчными устремлениями. Это они – «раскалённые тени».
– Ну, давай теперь разбираться с тобой, Альберт. Кто-то тебя знает хорошо, кто-то слышал мельком, большинство – не знают вовсе. Кто ты, откуда и, так сказать, чем дышишь?
– Родился я в 1975 году в столице Азербайджана, моё детство прошло там. И сейчас, встречая уже здесь, в Дагестане, этнических азербайджанцев, я с удовольствием вспоминаю солнечный город на берегу Апшеронского полуострова, «Девичью башню», фуникулёр, поднимающийся в Нагорный парк…
Но корнями своими я выходец из Юждага, конкретнее – из селения Штул Курахского района. И в 1990 году наша маленькая семья перебралась из Азербайджана в Дагестан. Уже здесь я окончил каспийскую школу-гимназию и позднее – отделение журналистики ДГУ.
Отдельно в своей биографии отмечу такое событие как первую юношескую вылазку в упомянутый Штул – в родные края моих дедов и прадедов. Да, кстати: географию я тогда знал ужасно.
И вот родственник любезно привозит меня в наше село… Я имею в виду как нижнее селение на берегу реки Курах, так и верхний Штул на склоне горы. После этого во мне забил фонтан проснувшейся идентичности!
Это различная идентичность: сельско-общинная (Штул), национальная (лезгин), общедагестанская, региональная (кавказский горец)…
Ведь кем я рос ранее? Городским «советским школьником» – почти не осознавая своих корней, почти не ощущая своей этнической принадлежности… И тут меня привозят в красивейшие горные места в Юждаге у Самурского хребта...
И вот это ощущение: «Ого, мы, курахские лезгины – тоже горцы!» – я помню отчётливо. Это был такой… ну, почти восторг.
Для меня это было важно, поэтому я много об этом говорю сейчас. А «далеко идущих» выводов не делаю: понятно, что есть плохие горцы и замечательные степняки. И наоборот. В моём случае проснувшееся национальное чувство не переросло в националистическое и сегодня легко уживается с моим интернационализмом.
– Ещё ты, наверное, полагаешь, что Анатолий Шамсутдинович читает нашу газету…
– (Смеётся.) Нет, нет, штульский отрезок интервью связан именно с моими чувствами.
– Как ты учился в вузе?
– По-разному. У нас были очень сильные словесники и «литературный блок»: Ума Садыковна, Камиль Гамидович, Муса Асельдерович, Фируза Абуталибовна, Татьяна Владимировна… Чем-то похожие на учителя истории Мельникова из «Доживём до понедельника». Неравнодушные к своему делу. Неравнодушные к студентам…
А ещё я помню словесные щелчки, которыми Марина Искандеровна («Основы журналистики») сбивала с меня спесь и высокомерие… Это уже на третьем курсе: оставаясь очником, я тогда начал работать в «Молодёжке» и на занятиях в вузе мог сказать самодовольную ерунду типа «Меня и так тысячи читателей уже читают»…
– Я таким тебя не представляю…
– Ну, меня быстро поставили на место… А в газету «Молодёжь Дагестана» меня пригласил Гаджи Абашилов… Мой Учитель в практической журналистике, и именно так – с большой буквы.
Десять лет я работал под руководством Гаджи Ахмедовича (до его перехода в ГТРК «Дагестан»), и это было Школой его профессионализма.
Кстати, помимо профессиональных уроков он мне преподнёс роскошный географический подарок – отказался от профессиональной стажировки в Германии, уступив путёвку мне. Я жил в немецкой семье, работал в немецкой газете (Нижняя Саксония, ФРГ), побывал в Берлине, Потсдаме, Бремене, в голландском Амстердаме… Не туристом, не проездом на пару дней, а, так сказать, своими руками пощупал западный мир, изнутри увидел западную жизнь…
– Теперь – о повести. Почему жанр детектива?
– Я бы предложил разграничивать: «о чём» книга – это одно, а «про что» она – это другое.
О чём – о Дагестане и дагестанцах. «Про что» – про приключения действующих лиц.
Таким образом, детектив – это просто форма, «упаковка», увлекательная подача серьёзной темы. И эта тема – наша жизнь.
– А сюжет? А герои?
– Сюжет придумал и шлифовал, стараясь, чтобы «до самого конца было интересно»… Это же детектив!
Иногда понимал, что какую-то «фактуру» знаю поверхностно – события на фоне горного леса, огнестрельное оружие, вскрытие с участием судмедэксперта… Тогда направлялся в путь, опирался на общение со специалистами, уточнял что-то у профессионалов…
Рабочие моменты типа такого: пишешь о вскрытии трупа? – побывай в морге, посмотри и пообщайся с патологоанатомом.
А персонажи… Вот как раз и брал их из нашей жизни. Я ведь журналист: где-то бывал, что-то видел, с кем-то общался…
Знаешь, в командировках газетчика часто бывает так, что новые впечатления и образы не помещаются в итоговую статью. Или вообще не укладываются в редакционное задание. Бывает и так, что журналист с сожалением разводит руками, мол, «страница в газете не резиновая, а по этой теме или об этом человеке можно было бы аж целую книгу написать, а не короткий репортаж…».
И я подумал: это ведь не просто «художественный оборот». В самом деле можно написать книгу…
И ещё есть понимание, что книгу с условным названием «Сборник очерков о жителях селения…» прочитает мало читателей (скорее всего, далеко даже не все жители этого села).
А вот остросюжетный детектив о приключениях главного героя, возможно, вызовет гораздо большее внимание – у множества дагестанцев в целом.
– У главного героя по имени Руслан есть прототип?
– Прототипа нет. Но некоторые его личностные качества я подсмотрел и срисовал с людей, которых видел в горах, вообще в сельской местности… И там ещё есть такие.
– Интересно! А что именно подсмотрел?
– Основательность. Воля. Самообладание. Бойцовские качества. Высокий профессионализм. Внешняя сдержанность – внутренняя сила. Эрудиция, широкий кругозор. Физическая мощь.
Сила совсем не означает, что эти люди – профессиональные спортсмены. Скорее даже профессия у них не связана со спортом. Но эти люди есть – сельские учителя, краеведы, некоторые работники поселковых и районных администраций… Крепкие и плечистые знатоки математики, физики, истории…
Такие люди есть в горах и на равнине, на севере и юге…
– Ну, что скажем читателям (я-то читал уже повесть), откуда у дагестанца Руслана такой уровень общей, физической и специальной подготовки?
– Те учебные заведения, где он проходил эту подготовку… Те структуры, где он работал до возвращения на дагестанскую родину.
О подробностях я бы пока умолчал. Это ведь детектив.
Скажу лишь, что в образе главного героя я постарался объединить качества крепкого бойца и глубокого аналитика. Если вам нравятся детективы с рассудительными «дедуктивщиками» типа Шерлока Холмса – читайте повесть «Раскалённые тени»! Если вам ближе экшен (стрельба, погони, драки…) с участием Брюса Уиллиса или «Терминатора» – опять же читайте повесть «Раскалённые тени»!
– Образ путешествующего странника – из традиций русской литературы?
– Не только. Герои Гомера или Сервантеса – они ведь не из России. А вот Онегин, Чичиков или «Очарованный странник» Флягин у Лескова – да, русские.
Но «мой» Руслан – не скиталец и не беглец от самого себя… Он – боец.
– Это по характеру. А по роду занятий – фотограф-пейзажист…
– Да. Он ищет красоту окружающего мира и щедро делится ею с ценителями этой красоты.
Образ такого активного трэвел-блогера очень удобен с точки зрения моего замысла. Руслан задуман как сквозной персонаж в целой серии детективных повестей. «Раскалённые тени» – только первая из них.
Руслан путешествует, оказывается в разных городах и в сельской местности, поднимается на вершины, спускается к озёрам, любуется горным лесом, много фотографирует… И при этом регулярно попадает в различные приключения.
– Кстати, как ты понимаешь имя Руслан?
– Ещё одна традиция русской литературы. «Говорящие имена»: Стародум и Скотинин у Фонвизина, Молчалин и Скалозуб у Грибоедова, Разумихин у Достоевского, Кабаниха у Островского, унтер Пришибеев у Чехова…
– Постой-ка. То есть ты считаешь себя русским писателем, продолжающим традиции русской литературы?
– Никаким писателем я себя не считаю. А пишу по-русски, да.
Так вот, возвращаясь к «моему» Руслану. Это вариант распространённого восточного имени Арслан – Лев. И это тоже говорящее имя.
– Охотится, нападает? …Убивает?
– Ну, не без этого… Он же «лев». И, когда дело доходит до драки, выясняется, что когти и клыки у него острые…
– У тебя есть какая-то цель в использовании этого образа?
– Знаешь, я где-то читал, что, когда Тургенев писал своих «тургеневских девушек», такое явление в той российской действительности отсутствовало.
Но когда он их написал, «тургеневские девушки» стали появляться и в реальности.
И я бы очень хотел, чтобы в дагестанской жизни стало больше людей, похожих на Руслана из повести «Раскалённые тени».
В некотором смысле я готов вместе с читателями писать кавказский народный детектив: то есть учитывать идеи, критику, подсказки, которые будут поступать по ходу развития сериала.
Беседовал Г. Градов
- 1 просмотр