Кто хозяин Ногайского района?

Дагестанская семья потомственных работников правоохранительных органов защищает только своих, игнорируя законы, которые призвана охранять

В полиции есть своя иерархия, которая исходит вовсе не из заслуженных званий. Здесь все по законам итальянской мафии: если ты член какого-то клана, тебе все дозволено. И неважно, что ты простой лейтенант, главное, чтобы «крыша» была.

Рядовой командир специальной огневой роты отдела МВД Ногайского района Республики Дагестан капитан Мурат Манапов, сам того не желая, задел интересы могучей ногайской семьи. И его жизнь сразу пошла под откос.

В 2012 году у Манапова произошел конфликт с его подчиненным Казбеком Ровшанбековым, который является родственником влиятельного работника ФСБ. Уже четыре года капитан пытается доказать в суде, что он не виновен. Но Верховный суд РД не дает завершить шитое белыми нитками дело, постоянно отменяя оправдательное решение суда первой инстанции.

И хотя все доводы обвинения разорваны в клочья, влиятельная семья не намерена оставлять бедного капитана безнаказанным за дерзость, демонстрируя тем самым всем ногайцам, кто в доме хозяин.

Мурат Манапов не знает, куда ему обратиться, чтобы спастись от длинных рук клана. Поэтому рассказал о своей беде КАВПОЛИТу.

Лейтенант vs капитан

Я случайно задел интересы клана фээсбэшников, и у меня отняли все.

Часто можно услышать о том, что все работники полиции нечестные люди. Что сотрудники правоохранительных органов в первую очередь не соблюдают законы, которые призваны охранять. Моя история — это наглядный пример того, что в полиции, как и в любом обществе, есть избранные, которым можно все, и такие, как я — рядовые трудяги без «крыши» и привилегий.

Я служил в полиции с 1994 года, в самые тяжелые времена для страны. За эти годы я дослужился до командира роты. В моем распоряжении были 50 бойцов, и моя задача была тренировать их, чтобы у них не было времени на посторонние дела.

Не спрашивая у меня, в мою роту определили лейтенанта Казбека Ровшанбекова. Парень не служил в армии и не имеет представления, что такое субординация. Был очень дерзким, неуважительно относился к старшим по званию. Однако я никогда не делал различия между папенькиными сынками и простыми бойцами. Все в моей роте одинаково работали и выезжали на спецоперации.

Ровшанбеков же намеренно выделял себя из толпы — рассказывал о том, что у него дядя работает в ФСБ, что многие в Дагестане ему обязаны своими должностями, у него хорошая «крыша». Поэтому ему везде дорога открыта, и никто ему не указ.

Моя рота была разделена на три части и посменно несла дежурство по охране здания ОВД. Те, кто заступал на дежурство, — утром я оправлял этих бойцов на пробежку, три километра. В один из дней, я, как обычно, отправил ребят бегать, но позже троих из них я застукал их за тем, что они вместо пробежки разговаривают с одним из моих коллег, который находился в отпуске.

После этого я зашел к ним в казарму, чтобы сделать замечание и сказал им дословно: «Почему вы не бегали? Вы сами себя обманываете, как валеты». В этот момент Ровшанбеков лежал на кровати, после моих слов он вскочил и пошел на меня со словами: «Ты кого назвал валетами?»

Я ему объяснил, что эти слова были сказаны не в его адрес, только он не успокоился, а начал наоборот подстрекать других бойцов. Мои подчиненные не отреагировали на провокации Ровшанбекова. И тогда он начал наезжать на меня один, а затем ударил меня в живот. Он мой подчиненный, и я не стал с ним драться. Поэтому позвал его к начальству, а он предложил мне разобраться в другом месте и вышел на улицу.

Я подумал, что он хочет извиниться, и вышел за ним. Вместе с нами вышли и мои коллеги, я предложил Равшанбекову поговорить в моей машине. Однако он сказал, чтобы каждый поехал на своей машине. Сел в свой автомобиль и велел мне поехать за ним.

Я был ошарашен, не думал, что он предложит мне куда-то выехать. Но дело в том, что он в неадекватном состоянии с оружием выехал за пределы части. Я как командир должен был его вернуть, поэтому поехал за ним. В паре километров от части Ровшанбеков остановился и вышел, я вышел к нему. Он сразу на меня накинулся, ударил по лицу два раза.

Я не ожидал этого, ведь инспектор роты Казбек Ровшанбеков на 20 лет меня младше и мой подчиненный. Но когда он замахнулся второй раз, я увернулся и повалил его на землю, сделав удушающий прием. Он начал просить прощения и признал, что был неправ. Я его отпустил, мы помирились и вернулись в часть.

На следующий день, 15 ноября, я рапортовал о произошедшем начальнику отдела МВД по району Баймагомеду Ярлыкапову. Однако для вида на рапорте проставлен штамп якобы о регистрации. Только отсутствие на нем номера регистрации показывает, что штамп поставлен для отвода глаз. И мой рапорт остался незарегистрированным.

Уже на третий день меня вызывает Ярлыкапов — сообщает, что на меня заявление написано. Далее начались неуклюжие попытки сделать меня виновным. Полиция начала следственно-оперативные мероприятия еще до того, как поступило заявление Ровшанбекова на меня.

Согласно документам, 16 ноября 2012 года оперативники произвели осмотр места происшествия. В результате следователи обнаружили две гильзы, пулю (которая якобы оставила сквозной след на дереве), футболку и амулет.

Вот как комментирует это обстоятельство дела мой адвокат Руслан Умаев:

«Полиция может проводить расследование только после того, как поступило заявление от потерпевшего. То есть Ровшанбеков должен был обратиться в больницу, медики должны были уведомить о поступлении человека с побоями в полицию. И только после этого заводят дело и начинаются следственно-оперативные мероприятия.

Однако до того как Ровшанбеков обратился в больницу, следственно-оперативная группа начала осматривать место происшествия. Согласно книге учета сообщений преступлений, время, когда Ровшанбеков попал в больницу это 15:10 16 ноября 2012 года.

При этом, согласно документам, оперативники начали осмотр места происшествия в 15:20 и закончили в 16:30. Получается, что с момента поступления заявления прошло 10 минут, а следователи уже успели начать осмотр места драки.

Но на самом деле это просто невозможно, так как с больницы сначала поступает сообщение о преступлении дежурному, он должен доложить начальнику, а он в свою очередь, должен дать указание собрать оперативную группу и затем группа выезжает на место происшествия. Однако для того, чтобы начать осмотр, необходимо найти двух понятых.

То есть получается, что сразу после поступления сообщения о преступлении за 10 минут успели собрать оперативную группу, доехать до места происшествия. В поле следователи смогли найти место происшествия без потерпевшего. Потом поехали за понятыми в село, до которого ехать тоже не меньше 10 минут, вернулись обратно и начали осмотр.

Все это сделать за 10 минут было просто невозможно. А так как в протоколе осмотра было замазано настоящее время осмотра и написано 15:20 и 16:30, я подал ходатайство о проведении судебно-криминалистической экспертизы документа. И экспертиза показала, что настоящее время осмотра места происшествия это 13:00. Это доказывает, что дело начали верстать задолго до поступления заявления Ровшанбекова в полицию».

Кроме этого, в обвинении много интересных моментов, которые указывают на то, что дело мне шьют белыми нитками. Например, один из понятых, который участвовал в осмотре места происшествия, признался, что его ввели в заблуждение, заставив подписать протокол.

Второй понятой был друг, сосед и одноклассник Казбека Ровшанбекова. То есть уже нет гарантий, что осмотр был совершен должным образом. А улики, которые найдены в результате следственно-оперативных действий, подброшены.

«На месте происшествия нашли амулет. Однако в середине ноябре амулет с 14-го по 16-е число лежал среди песка. А когда его нашли на месте происшествия, он был абсолютно чистым. Кроме этого, я заметил, что тесемка амулета абсолютно новая, без следов ношения.

Также была найдена футболка Ровшанбекова с надписью «СОБР», испачканная кровью. Только ведь кровь имеет липкую структуру и, упав на землю, где много пыли и песка, должна была схватить песчинки и грязь. Поэтому на месте пятен крови должны были быть еще следы пыли. Но на футболке были лишь сухие пятна крови, без каких либо признаков, что она лежала на земле с 14 по 16 ноября. Это указывает на то, что это была попытка фальсификации доказательств», – отмечает Руслан Умаев.

Не менее весомое доказательство, что дело против меня сфабриковано, — это снимки с места происшествия. Судебно-криминалистическая экспертиза доказала, что осмотр места происшествия был сделан в первой половине дня, а вовсе не в 15:20, как указано в протоколе осмотра. Подробности поясняет адвокат Рулан Умаев:

«К акту осмотра были приложены фотографии с места происшествия, на которых отображено, как предметы на фото отбрасывают тени. Время, когда были сделаны эти снимки, 16:30, поэтому я решил выяснить, может ли в это время в ноябре быть такая погода. Сделал запрос в республиканский Гидрометцентр, и мне ответили, что 16 ноября в это время в районе была пасмурная погода. Это значит, что снимки были сделаны не 16 ноября, а раньше. И прямо указывает на то, что дело заранее верстали».

Белыми нитками по черным дырам

Во время конфликта я не применял оружие, однако следователи всеми силами пытались доказать обратное.

Но дело в том, что я после смены сдал служебное оружие. Пистолет я сдал чищеный, как того требует инструкция, иначе его бы не приняли. И с полной обоймой, что подтверждает акт принятия. То есть я не мог стрелять во время конфликта.

Однако обвинение настаивает на том, что я использовал служебный пистолет во время конфликта. А чтобы объяснить, почему я сдал оружие с полной обоймой патронов, следствие выдвигает свою фантастическую версию. Будто я после драки «в неустановленном следствием месте, у неустановленного следствием лица» незаконно приобрел два патрона, которые и сдал вместе с оружием, чтобы скрыть факт его неправомерного использования.

И против меня возбудили уголовное дело по статье 222 пункта 1 Уголовного кодекса РФ «Незаконное приобретение боеприпасов» и статье 286 пункта 3 УК РФ «Превышение должностных полномочий». Но тут в деле вновь явные несоответствия, о которых расскажет моя защита – Руслан Умаев:

«До того как мой подзащитный поехал в больницу, его вызывают и требуют сдать служебное оружие. При этом все патроны были на месте, три человека подписывают протокол изъятия. У дежурного я спрашиваю, приняли бы они оружие, если бы оно было не чищеным, они отвечают, что нет.

Мы провели экспертизу и выяснили, что после последней чистки оружия из него производились выстрелы. Однако после изъятия оружие не было сдано в камеру хранения, его не опечатали, как положено, и оно находится на полочке в оружейной комнате.

Кроме этого, оружие находилось в части с 16 ноября по 27 ноября. И любой имеющий доступ к оружейной комнате мог бы взять оружие Манапова на полчаса и произвести выстрелы, но дежурный в таком нарушении, конечно, не признается.

Интересно и то, что относительно моего подзащитного возбуждается уголовное дело по статье 222 УК РФ «Незаконное приобретение боеприпасов», а в отношении сбытчика боеприпасов в возбуждении уголовного дела отказывается в связи с тем, что действие сбытчика является малозначительным и общественной опасности не представляет».

А у меня в результате возникает вопрос, с каких пор сбытчики боеприпасов для правоохранительных органов стали менее опасными, чем приобретатели? Только черные дыры в сфальсифицированном против меня деле на этом не заканчиваются. О том, что я стрелял в землю в трех метров от него, Казбек Ровшанбеков впервые заявил на допросе. То есть в его заявлении не было ни слова про оружие.

Но на очной ставке он изменил показания и сказал: «Манапов приставил пистолет к моей голове, в то время как я лежал лицом вниз, и произвел два выстрела». При этом расхождения своих показаний лейтенант объяснил тем, что на допросе и в заявлении он просто кратко изложил обстоятельства случившегося.

«В документе осмотра места происшествия указано, что на расстоянии 45 сантиметров на дереве сквозная дыра от пули. Я вместе с выездным судом выехал туда 12 января, чтобы осмотреть место происшествия, к этому времени уже были деревья спилены. Мы сделали замеры от земли и до места спила дерева, оказалось, что высота пенька 65 см. И мы начали искать сквозную дыру, но не нашли. Обвинение предположило, что, возможно, дыра заросла. Но как может зарасти отверстие на мертвом дереве? Поэтому никаких выстрелов, как утверждает Равшанбеков, не было», - объясняет адвокат Умаев.

Министр МВД полковнику ФСБ не указ

А возбуждение уголовного дела против меня по статье «Превышение должностных полномочий» вообще полный абсурд. Ведь служебная проверка от 17 декабря 2012 года за подписью министра МВД по РД Абдурашида Магомедова пришла к заключению, что конфликт между мной и Казбеком Равшанбековым произошел не при исполнении служебных обязанностей. И этот факт не помешал обвинению возбудить это уголовное дело.

В результате служебной проверки меня и лейтенанта признали виновными. И министр внутренних дел велел вывести нас на аттестацию. На аттестации же меня уволили, зато Ровшанбекову даже выговора не сделали. Он до сих пор он работает, избивает людей, оскорбляет и творит все, что ему вздумается.

Мой адвокат разбил все обвинения против меня, доказав, что дело сфабриковано. Только вот Верховный суд Республики Дагестан, как самый «гуманный» суд в мире, уже дважды отменяет оправдательное решение Тарумовского суда. При этом Верховный суд даже не рассматривает толком дело, а сразу выносит решение отменить постановление Тарумовского суда.

Ровшанбеков не собирается сдаваться и хочет, чтобы меня признали виновным по статье 222 пункта 1 Уголовного кодекса РФ «Незаконное приобретение боеприпасов» и статье 286 пункта 3 УК РФ «Превышение должностных полномочий».

Конечно, не каждый сразу поймет, почему решения Тарумовского и Верховного судов так противоречат друг другу. А фишка тут вот в чем: родственники Казбека Равшанбекова — это высокопоставленные работники ФСБ. Его дядя полковник Алибек Мурзаев был заместитель начальника Управления ФСБ РД, был вторым секретарем посольства Киргизии, сейчас в Алжире. Его сын работает на Лубянке.

Сам Равшанбеков открыто всем говорил, что у него есть «крыша», и никто для него не начальник. А если ему это нужно, то любое дело сломает Верховный суд, так как его дядя знает всех судей и находится со всеми в хороших отношениях.

Я не избивал этого парня, а всего лишь защищался, у меня также есть справка о побоях, которые нанес мне мой подчиненный, и я ее получил еще за 40 минут до того, как он обратился к врачу. При этом мама Ровшанбекова медсестра, работала в хирургическом отделении Ногайской центральной больницы, а невропатолог Телемешева, которая выдала ему эту справку, тоже родственница Казбека.

Только заключение о побоях дает судмедэксперт. А Ровшанбеков на суде сам сказал, что у эксперта не был, ему сделали справку на основании только заключений врача. Получается, что его справка — такая же фальшивка, как и все дело, которое затеял против меня клан Мурзаевых.

Ногайцы — маленький народ в Дагестане. Для Ногайского района Алибек Мурзаев авторитет, а его семья занимает определенное положение в обществе. Поэтому они хотят показать, что никто не смеет на членов их семьи не то что руку поднять, но даже плохо посмотреть. Его дядя принципиально хочет показать всем ногайцам, кто хозяин в районе.

За меня к Алибеку Мурзаеву кто только ни звонил, просили не вмешиваться, ведь это бытовой конфликт. Но он никого не слушает, никто для него не авторитет. Я, конечно, предполагаю, что Мурзаев не знает всей правды и поэтому меня пытается засудить. Возможно, ему меня представили как виноватого.

Судебные тяжбы длятся уже четыре года, и Ровшанбеков со своей родней не хочет сдаваться. Они принципиально хотят меня засудить.

Последний процесс закончился тем, что Тарумовский суд вновь оправдал меня по статье 222 пункта 1 Уголовного кодекса РФ «Незаконное приобретение боеприпасов» и статье 286 пункта 3 УК РФ «Превышение должностных полномочий». Но суд признал меня виновным по статье 115 УК РФ «Умышленное причинение легкого вреда здоровью».

Так как сроки привлечения к ответственности прошли, ко мне не применят никакой меры наказания. Однако в должности не восстановят. Принимая это решение, судья дала понять, что на нее давят, и не смогла меня отпустить вновь полностью оправданным.

С этим решением я не согласен и семья Мурзаевых тоже. Их клан всеми путями будет добиваться своего. На последнем заседании адвокат Ровшанбекова прямо заявил судье: «Один звонок полковника Мурзаева — и Манапов будет на Колыме». И как мне быть в ситуации, когда против меня одного целый семейный клан, я не представляю. Но сдаваться не намерен.

Источник: http://kavpolit.com/articles/kto_hozjain_nogajskogo_rajona-28303/