«Не замечали ль вы, что люди, делая вам зло, нередко с ожиданием глядят на вас с тайной надеждой, что именно вы победите зло, выйдете из обыденного толкования событий, для вас лично трагических, что именно вы постигнете тайный смысл происходящего.
Люди как раз и не терпят обывательского подхода к страданиям и улыбкой удовлетворения встречают покорённую действительность».
Вазиф Мейланов. Роман. 1972 г.
В дни, которые запомнятся всем чёрными плакатиками Je Suis Charlie и бурным обсуждением того самого вопроса о свободе слова, за который он вышел на площадь и был на 9 лет лишён всех прочих свобод, ушёл из жизни Вазиф Мейланов. Собственно, активную деятельность «частного», как он это называл, политика Вазиф Сиражутдинович оставил уже несколько лет назад из-за тяжёлой болезни.
Но, как мне кажется, только его смерть позволит нам теперь увидеть то, что никакой смерти не боится и продолжает жить ещё долгое время после.
Восточная культура предписывает безмерно восхвалять умерших, не слишком заботясь о правдоподобности, и одические комментарии к сообщениям о смерти Вазифа Мейланова в социальных сетях вполне этим обстоятельством объясняются. Как и далёкая от классических канонов реальность, в которой идеи Мейланова, высказанные им вот уже 35 лет назад, так и не стали общепризнанными. «Конечно, это великий человек. Но чего он добился?» – недоумевает демос. «Он не победил коммунистов, они все остались при своих должностях, а он и в новой России оказался не у дел». Нам всё кажется, что победитель непременно выходит из смертельной схватки, обагрённый кровью врагов, убив всех плохих и установив раз и навсегда рай на отдельно взятой подведомственной ему земле. Вазиф Мейланов, конечно, понимал, что это всё дурная бесконечность, режим революций и убить дракона. Он победил только потому, что оставался свободным в условиях абсолютной несвободы и показал, как огромная государственная машина насилия, в которую вовлечено всё население страны, ломается и выходит из строя из-за одного только человека, который отказался ей подчиняться и признавать насилие как аргумент.
«Я сделал то, что всегда мечтал сделать: я устоял против насилия и тем изменил мир. (...) еще в тюрьме я, смеясь, любил говорить: «забавно: самый страшный нарушитель, я, выйдя, буду иметь меньше всех зла на эту власть, потому что я выйду победителем, – и что ж мне держать зло на побежденных». Так и получилось».
Вазиф Мейланов. Говорю с коммунистами. Чистопольская тюрьма, декабрь 1983 г. – февраль 1984 г.
Хронологически и по прочим формальным признакам Вазиф Мейланов относится к диссидентам, но в рамки этого движения его философия и способ действия не укладываются. После 70-х годов тактика диссидентской деятельности формулировалась лозунгом «Соблюдайте ваши законы». Концепцию, по которой правозащитная деятельность сводилась к требованиям соблюдения советской Конституции, придумал Александр Есенин-Вольпин и, поначалу вызывавшая недоумение и смех, постепенно она всё-таки стала центральной диссидентской идеей. Вазиф Мейланов считал эту концепцию неверной и видел выход в том, чтобы нарушать то, что он называл «узаконенным беззаконием»: ограничивающие свободу слова законы 70 и 190-1, по которым он впоследствии будет осуждён. Не был Вазифу близок и подпольный характер диссидентской деятельности – сам он всегда предпочитал действовать открыто. Каждая страница работы «Заметки на полях советских газет», написание и распространение которой станет первым пунктом обвинения, была подписана его именем и фамилией. Как пишет в своих воспоминаниях Наталья Горбаневская, советские диссиденты верили в социализм и боролись только лишь против «отдельных недостатков» и искажений в целом прекрасной идеи. Вазиф Мейланов показал, что «источник антикоммунизма – в коммунизме», что сами идеи Маркса-Ленина внутренне неверны и логически завершаются диктатурой.
25 января 1980 года Вазиф Мейланов вышел на площадь Махачкалы с плакатом, протестующим против преследования Сахарова и объясняющим все беды страны отсутствием в ней свободы слова. В момент выхода на площадь Вазифу Мейланову – 40 лет. Его взгляды сложились, и этот поступок – реализация принципа, который он считал для себя необходимым: «что говоришь – сделай». Это, конечно, центральное событие его жизни, после которого открытые им теории и назначенные самому себе правила поведения должны были пройти – и прошли – самую жестокую проверку на прочность.
«Уголовный суд над мыслями – над книгами и плакатами – недействителен. Над книгой возможен только суд книги, суд, на котором судья со своей книгой такой же ответчик – перед мнением человеческим – как и тот, кого он судит».
Замечания на протокол судебных заседаний, проходивших с 24.11.1980 по 2.12.1980.
Эту мысль – о незаконности ареста, суда и наказания за ненасильственную деятельность – чтение и написание книг, плакатов, выход на площадь – Вазифу Сиражутдиновичу пришлось защищать и доказывать все 9 лет назначенного ему срока. Сначала во время следствия: он отказался подписывать протоколы, чтобы не придавать видимость законности незаконной процедуре, он отказался говорить со следователями о мыслях, записях, разговорях между людьми – «чтобы отучить государство вмешиваться в запретную сферу личного». На суде: заявил отвод суду по той причине, что суд является органом и представителем потерпевшей стороны (государства), следовательно, не может быть объективен.
Сказал, что намерен считать суд формой встречи некоммунистического общественного деятеля с общественностью. Во время заключения: отказывался брать руки за спину, отказывался работать (исправляться принудительным трудом).
В 87-м году, когда заговорили о гласности и перестройке, политическим заключённым предлагали написать заявления, в которых они обязывались соблюдать советские законы – такие заявления ставились условием досрочного освобождения. Вазиф Мейланов отказался: «Когда бы ни настал день и час моего освобождения, я буду нарушать советские законы – статьи 70 и 190-1 УК РСФСР. Требую исключения их из кодекса». Он был освобождён одним из последних советских политзаключенных, а вероятнее всего, самым последним – 25 декабря 1988 года.
Эта неуступчивость даже в малом стала причиной того, что карательная машина с первых дней заключения вышла на максимум и к Вазифу Мейланову применялись все существующие в лагерной практике методы принуждения: за отказ от работы его более 500 дней за 7,5 лет заключения держали в карцерах и ШИЗО с нормой питания 9-б (через день), дважды доводили до дистрофии и помещали в лагерную больницу, а после больницы опять переводили в карцер. Продержав в лагере (ИТК-35 в Пермской области) больше года и так и не заставив его приступить к работе, тюремщики переводят его на три года в Чистопольскую тюрьму, на строгий тюремный режим, и там регулярно сажают в карцер; из тюрьмы – назад в тот же лагерь на 8 месяцев и ещё раз в тюрьму, уже до конца срока. В ссылку в Якутию Вазифа Мейланова увозили прямо из тюремного карцера. Содержание характеристик, актов о нарушении режима, постановлений о помещении в ШИЗО (или карцер) из личного дела заключённого весь срок остаётся неизменным: «отказывается от работы», «отказывается брать руки за спину», «отказывается пришивать нагрудный знак установленного образца», «допускает антисоветские высказывания», «злостно не желает становиться на путь исправления».
Вазиф Мейланов делает невозможное – семь с половиной лет заключения и полтора года ссылки выдерживает давление всей государственной карательной машины и выходит из этого противостояния несломленным. «Люблю непокорённых, – пишет он в ранней работе. – Ужели и в этой однократной жизни не делать того, что хочется, и не жить, как считаешь нужным». Но – удивительно – тексты Вазифа Мейланова, написанные им в заключении, в наиболее трудные периоды жизни, вовсе не мрачные, они написаны весело. «Смеюсь и танцую, улыбаюсь и пою» – пишет он в скобках. Даже скучный жанр заявлений свободен от вездесущего тяжёлого русского народного канцелярита. Я думаю, что на читающих эти заявления тюремщиков действовали не только и не столько мысли, прямо в них сформулированные, а общий настрой этого годами голодающего человека, в котором читается гигантский запас жизненной силы и интереса к миру. «Радость двигает колеса Вечных мировых часов».
Вернувшись из ссылки в Махачкалу, Вазиф Мейланов пытается найти работу по специальности – преподавателем математики, но система не принимает тех, кто не желает в неё встраиваться. Он возглавляет Союз демократических сил Дагестана, потом движение Демократический Дагестан, но вскоре выходит из всех партий и движений и занимается «частной» политикой – в одиночку. Издает газеты «Взгляд» и «Другое небо», пишет книги «Анализ чеченского кризиса» (1998), «Ложные стереотипы российской демократии» (1998), «Опыт частной политической деятельности в России» (2003), «Ложные константы российского сознания. Почему в России не выполняются решения суда, удовлетворяющие исковые требования граждан к государству» (2006). Все годы после заключения Вазиф Сиражутдинович занимался вопросами, которые тогда волновали его и общество: демократия, общественное сознание, национализм, выборы, законодательство, суд. К сожалению, он не оставил воспоминаний, хотя собирался написать не только о себе, но и о своей семье, объяснить свою жизнь через историю своей семьи. Этого всего мы уже не узнаем. Но существует большой архив, включающий следственное дело и личное дело заключённого, и эти документы, конечно, должны быть опубликованы, потому что они – это «нить человеческой истории», которая длится вопреки «внешнему воздействию». И когда все, кто имел – деятельное или молчаливо-согласное – отношение к преследованию Вазифа Мейланова, со всем их внешним благополучием и умением устраиваться при любых обстоятельствах, уйдут из памяти бесследно, может быть, станет яснее, чего он всё-таки добился.
- 111 просмотров