Состоявшийся 18 сентября 2014 года референдум по вопросу о независимости Шотландии вызвал массу комментариев и прогнозов – от восторженных до весьма негативных. Их характер зависел и от программных целей политиков, и от ориентаций населения, и от положения страны в международном сообществе. Каждый извлекал из этого референдума свои уроки. Некоторые выводы полезны и для Дагестана.
Блеск демократии
В отличие от большинства дагестанцев и прочих россиян, разочаровавшихся в демократии как институте, позволяющем принимать государственные решения на основе мнения большинства избирателей, Великобритания и её часть Шотландия образцово продемонстрировали всему миру, как можно по закону и без войн определиться по весьма болезненному вопросу – расколе одной страны на две.
У старшего и среднего поколения ещё свежи в памяти войны за независимость Нагорного Карабаха, Приднестровья, Абхазии и Южной Осетии на территории бывшего СССР, а то, что происходило на территории Чеченской Республики, напрямую отразилось не менее чем на половине дагестанцев. Вспомним, сколько крови пролилось при распаде Югославии, и в контрпример – мирный развод Чехии и Словакии (в 1993 году), а недавно (в 2006-м) – Черногории и Сербии.
Особенностью же референдума в Шотландии стало то, что он проходил на фоне обострения международной обстановки из-за событий на Украине и продолжающегося финансово-экономического кризиса во многих странах Запада. Голосование в пользу отделения Шотландии от Великобритании, по мнению глав США и стран Евросоюза, могло спровоцировать «парад суверенитетов» в других странах и ещё большее обострение обстановки. Для лидеров западных стран это выглядело бы потерей лица на фоне пропаганды успешности демократической формы правления и тенденции государств к интеграции и объединению.
В непризнанных государствами Абхазии и Южной Осетии надеялись, что пример выхода Шотландии из Великобритании смягчит отношение к волеизъявлению и их народов, а в Крыму думали, что если страны Евросоюза заявят о законности этого референдума, то они должны признать и крымский референдум о независимости. В России тоже были склонны поддерживать Шотландскую национальную партию, которая стремится к созданию нового государства.
Однако 55% избирателей Шотландии высказались за сохранение региона в составе Великобритании и 45% – за независимость. Одни эксперты сочли, что это приглушит идеи сепаратизма, которые «бродят» по всему миру, другие же, наоборот, считают, что процесс отделения регионов от стран уже не остановить.
В то же время почти все наблюдатели вынуждены признать, что были равные возможности сторон в агитации и строго соблюдены процедуры подсчёта голосов. Отмечается высокая явка избирателей (86%) – показатель того, что жители Шотландии считают себя субъектами политики, способными влиять на ситуацию, и, заполняя бюллетени, понимали, что пишут историю. Референдум был назначен с согласия британского правительства и парламента, в его организации участвовали как британские, так и шотландские власти, а в избирательных комиссиях были в равной мере представлены как сторонники, так и противники независимости. То есть было согласие всех сторон.
При этом в агитации сторон социально-экономические аргументы преобладали над чисто националистическими, психологическими и историческими, трезвый расчёт перевешивал популистские заявления, основанные на давних претензиях и призывах «хватит кормить метрополию». Сообщения о ночных столкновениях в Глазго оказались преувеличены и не испортили позитивного впечатления.
И, наконец, в полном соответствии с принципом демократии об учёте прав меньшинства руководство Великобритании сразу после оглашения итогов референдума начало готовить предложения по новым полномочиям Шотландии, расширяющим её самостоятельность, и о передаче в региональный бюджет части доходов от налогов.
Нищета демократии
В Дагестане при слове «Шотландия» вспоминается разве что то, что это тоже горная страна, которая тоже вела национально-освободительную борьбу, а также футбольный матч в Лиге Европы «Анжи» – «Глазго Рейнджерс», состоявшийся на нейтральном поле по решению УЕФА из-за криминально-политической обстановки в республике. Но все мы человечки, и сравнения всегда полезны.
В Дагестане в конце 1980 – начале 1990 годов на волне предоставленных центральной властью свобод тоже была дискуссия о принятии Декларации о суверенитете республики, но дело ограничилось поправками в Конституцию Дагестана о повышении её статуса и участии в подписании Федеративного договора. В советской финансовой системе Дагестан был донором, но в рыночной ситуации оказался в числе высокодотационных субъектов РФ.
Тогда же образовались национальные (этнические) организации, которые стали отстаивать интересы своих народов. Правда, дело до требований о независимости у них не дошло, но дискуссии о федерализации республики были серьёзные. А по кадровым и земельным вопросам митинги и стычки продолжаются и в наши дни.
В те годы в условиях развала СССР и ослабления государственной власти представители бывшей коммунистической элиты были вынуждены пойти на уступки и включить в Конституцию и законы Дагестана нормы о национальных квотах на выборах в Народное собрание и муниципальные представительные органы некоторых городов и районов. Пришлось также учитывать национальную принадлежность при назначениях министров и руководителей других органов исполнительной власти. Тогда же к руководству некоторых национальных движений пришли люди, имевшие судимости или связанные с криминалом. Они были инкорпорированы во власть, и поэтому понятие «демократия» в Дагестане приобрело криминальный оттенок.
Тем не менее три референдума о введении поста всенародно избираемого президента Дагестана (в 1992-м, 1993-м и 1999 годах) прошли относительно честно, и дагестанцы трижды отвергли идею единоличного правления республикой. Поэтому был учреждён коллективный президент – Государственный совет РД, который просуществовал с 1994 по 2006 год. Представительство народов Дагестана на руководящих должностях обеспечило баланс властных полномочий этнополитических группировок и равновесие в межнациональных отношениях.
Масштабы нарушений и фальсификаций при проведении избирательных кампаний резко выросли к середине 2000-х годов после отмены всенародных выборов глав регионов, внедрения пропорциональной избирательной системы (выборы депутатов по партийным спискам) и выстраивании вертикали исполнительной власти. Чтобы обеспечить убедительную победу партии «Единая Россия», руководители страны и Дагестана с обоюдного согласия зажимали конкурентов и «давали на гора» высокую явку избирателей (около 90%) и более 90% голосов за их кандидатов, что явно вызывало сомнения в достоверности результатов. Потом это явление распространилось на региональные и муниципальные уровни.
Более того, с принятием законов РД «О порядке избрания Президента РД депутатами Народного собрания РД» (2013 г.) и «О порядке формирования представительных органов муниципальных районов РД и избрания глав муниципальных образований РД» (от 16 сентября 2014 г.) у избирателей Дагестана отняли три вида участия в формировании власти путём всенародных выборов.
В итоге под предлогом наведения порядка, усиления контроля и повышения управляемости страной и регионами была дискредитирована идея народовластия, и мы имеем сейчас так называемую управляемую или гибридную демократию. В эти рамки вписывается референдум, прошедший 14 сентября 2014 года в посёлке Кубачи, жители которого без какого-либо пафоса большинством голосов (почти 99%) высказались за перевод муниципального образования из статуса «городское поселение» в статус «сельское поселение». Дело оказалось в том, что новый статус позволит жителям получать ряд социальных льгот, которые обеспечиваются государством, и, главное, не задевает интересы местной и республиканской элиты.
Вопрос же об экономической независимости Дагестана тоже пока бессмыслен, так как сумма налоговых поступлений, перечисляемых в федеральный бюджет (без учёта поступлений по крупнейшим налогоплательщикам федерального уровня), составила, например, в 2013 году 3,75 млрд рублей, тогда как поступление налоговых и неналоговых доходов в консолидированный бюджет РД за 2013 год составило 25,7 млрд, а финансовая помощь из центра – 60,2 млрд.
Мечты сбываются
Российская правящая элита, централизовав полномочия и финансовые потоки, старалась и старается подтянуть уровень жизни «низов». Однако в условиях продолжающегося финансово-экономического кризиса делать это становится труднее. Поэтому президент России Владимир Путин в день референдума в Шотландии провёл заседание Госсовета РФ, на котором заявил, что за предстоящие 1,5–2 года необходимо совершить настоящий рывок в повышении конкурентоспособности российского реального сектора, и указал, что решение названных задач зависит не только от правительства, но и от глав регионов. Вероятно, он знал, что на референдуме в Шотландии сторонников отделения будет больше там, где выше уровень безработицы, доля семей с доходами ниже среднего уровня и процент молодёжи.
А премьер-министр Дмитрий Медведев на форуме «Сочи-2014» предложил дать регионам право вводить дополнительные сборы «за право торговли, за предоставление услуг общественного питания, услуг такси, а также туристические и курортные сборы». Кроме того, с середины 2015 года регионы могут получить 12–15 контрольно-надзорных функций, которые сейчас исполняют федеральные ведомства. Речь может идти, судя по комментариям, о функциях Роспотребнадзора, пожарной охраны и других функциях, которые создают проблемы для бизнеса. Медведев рассказал также о законопроекте, который облегчает саму процедуру передачи полномочий от федеральных органов власти региональным. Он отметил, что видит противоречие в том, что полномочия, от которых зависит инвестиционный климат в регионах, находятся у федеральных властей, которые не несут никакой ответственности за результат своей деятельности на местах. Законопроектом, сообщил премьер, предусматривается передача регионам полномочий в области промышленной безопасности, энергетического надзора и других областях. Финансирование указанных полномочий будет осуществляться за счёт субвенций из федерального бюджета.
Похоже, начинает сбываться мечта главы РД Рамазана Абдулатипова о расширении его полномочий по управлению регионом. Только чем это обернётся для чиновников, бизнесменов и рядовых граждан, которые перестают понимать, почему каждые полгода министерства и комитеты то создаются, то ликвидируются, а с членами правительства происходят необъяснимые перемещения?
Итого
Мировые и федеральные СМИ в основном обсуждали тему референдума в контексте борьбы народов за отделение от метрополии и пришли к выводу, что в развитых демократических странах эффективными сдерживающими факторами являются сильная экономика и надёжная финансовая система, которые в случае колебаний приводят человека к выводу о том, что лучше синица в руках, чем журавль в небе. Один из американских конгрессменов, республиканец Роджер Уикер, входящий в специально созданную фракцию «Друзья Шотландии», намекнул шотландцам: «Мои двоюродные братья и сёстры в Шотландии хотят уйти от одной из самых мощных экономических держав, которую знало человечество, и превратиться в 20-ю по объёму экономику Европейского Союза. Я надеюсь, что они всё же этого не сделают. Словацкий народ необязательно выиграл от того, что откололся от Чехословакии...».
В остальных случаях большую роль играют политические, исторические и силовые факторы. Обычно сепаратистские движения жёстко подавляются центральной властью. Но ослабление центральной власти может привести к усилению организаций, добивающихся независимости для народа или региона, и тогда развитие событий становится малопредсказуемым. Абдулатипов на форуме «Российский Кавказ» заявил, что раскол на Украине произошёл потому, что там не занимались формированием гражданской идентичности. Однако, по мнению других, все 23 года с момента отделения этой страны от СССР её жителям успешно пропагандировали идеи самостийной Украины, что, мол, и позволило их СМИ легко внушить большинству украинцев, что во всём виновата Россия.
Возвращаясь к нашей ситуации, очевидно, что и в Шотландии, и в Дагестане нет радикальных националистических организаций и большее значение для жителей обоих регионов имеют финансовые и экономические вопросы взаимоотношений с центральными властями. Это общее, а в остальном – различия.
Но, несмотря на различия в состоянии и формах демократии, политические лидеры и в Великобритании, и в России одним из способов улучшения ситуации считают децентрализацию и федерализацию власти. И понятно, что принимаемые политиками меры не гарантируют успешного решения стоящих проблем. Но... «Демократия – наихудшая форма правления, за исключением всех остальных, которые пробовались время от времени», – сказал в 1947 году премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль. Это определение стало афоризмом, выражающим, с одной стороны, что у демократии есть недостатки, а с другой – всё равно человечество ничего лучше не придумало. Отталкиваясь от афоризма, известный колумнист Максим Соколов однажды сказал, что демократия позволяет выяснять отношения с помощью потешных гражданских войн в виде выборов, а не настоящих с помощью оружия. И это уже неплохо. Но при демократии есть ещё и возможность открыто обсудить проблему и найти оптимальный путь её решения. А это уже плюс.
- 77 просмотров