«Боевики Саида Амирова не охраняли…». Владимир Постанюк – «Черновику»

В прошлом номере «Черновика» мы публиковали три интервью адвокатов: экс­помощника прокурора Кизляра, Магомеда Абдулгалимова, бывшего сотрудника МВД, Магомеда Ахмедова, и боевика, Сиражудина Гучучалиева, обвиняемых в подготовке террористического акта, а также убийстве следователя, Арсена Гаджибекова. Следственный комитет России плотно привязывает к этой группе и экс­мэра Махачкалы Саида Амирова. В совокупности обвинений высокопоставленному арестанту может грозить наказание вплоть до пожизненного срока заключения. Тем не менее защита бывшего градоначальника не теряет веры в оправдательный приговор. О деталях хода следствия и последних месяцах жизни в следственном изоляторе Амирова и его племянника, бывшего вице­мэра Каспийска Юсупа Джапарова, в эксклюзивном интервью нашему изданию рассказал Владимир Постанюк – руководитель адвокатской группы, работающей по их уголовным делам.

– В Интернете активно обсуждалась очная ставка между адвокатами и Сагидом Муртазалиевым. Кроме того, в эфире передачи «Момент истины» с Андреем Карауловым была продемонстрирована запись разговора журналиста с Муртазалиевым, где последний утверждал, что дал знать про ПЗРК и даже звонил Саиду Амирову с просьбой или требованием не использовать её. Была ли очная ставка между Амировым и Муртазалиевым, и чем она закончилась?

– Очная ставка между Саидом Амировым и Сагидом Муртазалиевым действительно была. На ней присутствовали наши адвокаты: Дмитрий Хорошилов, Павел Данишевский и Алмазхан Казиев. Всё происходило в СИЗО «Лефортово». По общему мнению адвокатов, очная ставка дала надежду на благоприятный исход всего дела, поскольку не прозвучало никаких фактов и аргументов, каким-либо образом доказывающих вину Амирова и Юсупа Джапарова. Есть лишь предположение Муртазалиева о возможной причастности Амирова к некоему противоправному деянию, но на чём это основано, никто не услышал. А это определяющий момент. По сути, очная ставка не дала ничего. Такие результаты настроили адвокатов не просто на оптимистичный лад. Мы, можно сказать, уверены в том, что доказать невиновность Саида Амирова более чем реально. Вот такой прогноз. А то, что в передаче «Момент истины» говорилось о каком-то якобы состоявшемся телефонном разговоре, могу сказать, что на очной ставке об этом речь вообще не шла. Прессе часто нужен громкий информационный повод, громкое название статьи. Сегодня, например, в Интернете читаю: «Сын Путина выехал на Красную площадь и был остановлен», – а там ситуация следующего плана: человек, который представился сыном Путина, задержан на Красной площади. Но яркий заголовок привлекает внимание. Всё, что было сказано в программе Андрея Караулова, особенно в части ничем не подтверждённых обвинений в адрес моего подзащитного, можно комментировать как художественный вымысел, не более того. Самое печальное не то, что Муртазалиев выступил по телевидению с некими заявлениями, а то, что такую же информационную площадку не дают Амирову или, например, нам, его адвокатам. Почему на эту программу не пригласили хотя бы одного представителя нашей адвокатской группы? Если мы говорим об объективности программы, то надо выслушать и другие аргументы. А здесь – игра в одни ворота. Сыграли на чувствах людей. Конечно, не найдётся ни одного равнодушного к тому, что кто-то планирует сбить пассажирский самолёт. Искусственно нагнетается негативный информационный фон, и тут же, между строк, имя – Саид Амиров. Конечно, в результате формируется отрицательный имидж, и это возмущает не только его, но и нас – адвокатов. Относительно передачи «Момент истины» могу сказать, что у меня вообще есть ощущение, что она является частью некой спланированной информационной кампании, которая развёрнута против нашего подзащитного с момента его ареста. Меня удивляет, что солидные, казалось бы, СМИ транслируют информацию, которая преподносится даже не на уровне версии, а как некий свершившийся доказанный факт. Например, касательно истории с ПЗРК, на одном телеканале даже самолёт нарисовали в 3D, который взрывается, якобы потерпев крушение. Я считаю, это, по крайней мере, некорректно. Недавно в вашей, кстати, уважаемой газете вышло интервью известного дагестанского адвоката, Константина Мудунова, руководителя адвокатской коллегии «Кавказ», защищающего Сиражудина Гучучалиева, который прямо заявил о распространении «ложной информации в отношении Амирова». Ему это стало очевидно, потому что дело непосредственно коснулось его клиента, ведь федеральные телеканалы вдруг приписали некие показания, которые он якобы дал на мэра Махачкалы. Естественно, этого не было, о чём заявляет и сам Гучучалиев, и его адвокат. Мы оперируем конкретными фактами, показаниями наших подзащитных. Саид Амиров и Юсуп Джапаров категорически отрицают свою виновность и причастность к каким-либо преступлениям, включая этот эпизод с ПЗРК. Амиров даже не был знаком с Абдулгалимовым, который, как утверждает следствие, посещал его в мэрии и якобы получил указание купить ПЗРК и сбить самолёт. Нет доказательств даже того, что Абдулгалимов вообще когда-либо был на приёме у мэра Махачкалы. То есть подразумевается, что он каким-то тайным образом преодолел все кордоны охраны, проскользнул мимо видеокамер, мимо помощников, секретарей и как-то попал к мэру. Есть очень много тонких юридических моментов, которые указывают на то, что дело, возбуждённое в отношении наших подзащитных, не имеет перспективы. Но это такие нюансы, о которых мы будем говорить в момент разбирательства. Мы готовимся к суду, готовим козыри, о которых раньше времени говорить не стоит.

– А вы читали комментарии следователей в СМИ о том, что ПЗРК якобы продал Колхознику некий погибший боевик?

– Это даёт основания предположить, а правда ли это? То есть когда все начинают ссылаться на некого человека, который что-то сделал, но его уже нет в живых, у меня есть сомнения, насколько мы можем доверять этому. То есть, помимо слов, должны быть объективные основания, чтобы проверить. Для уголовного преследования важны, безусловно, показания независимых свидетелей, лиц незаинтересованных, какие-то вещественные доказательства. А просто сослаться на лицо, которое якобы что-то сделало, но сейчас его допросить невозможно и вообще он умер, это, мягко говоря, в лучшем случае вызывает только скептическую улыбку.

– Была ли очная ставка между Саидом Амировым и Юсупом Джапаровым?

– Не было. Очная ставка проводится лишь в случае, когда есть противоречия. Этих противоречий между Саидом Амировым и Юсупом Джапаровым просто нет. И один, и второй чётко говорят о своей невиновности, непричастности к каким-либо противоправным действиям. Поэтому поводов и оснований для проведения очной ставки между ними нет.

– Вы ощущаете предвзятость следствия в отношении Амирова? Не в вопросе изменения меры пресечения, а, к примеру, в вопросах добычи доказательств, приглашения свидетелей, о которых заявляет защита?

– Я считаю, что предвзятость следствия к Саиду Амирову и Юсупу Джапарову была изначально. Мы не раз говорили, что, в частности, Джапарову ещё задолго до задержания было достоверно известно о проведении каких-то оперативных мероприятий в отношении него. Он самостоятельно приходил в правоохранительные органы, предлагал, чтобы его опросили, допросили, получили информацию из первых рук, так сказать. Если бы целью оперативных сотрудников было установление истины по делу, это, естественно, сделали бы. Но этого не произошло. Все знают, что Амирова охраняли профессиональные сотрудники полиции. Не было необходимости задерживать его так, как это было сделано. Ничего не мешало полицейским привести его в любой орган внутренних дел или ФСБ. Но этого не случилось. Это говорит о том, что целью всех действий было не установление истины по делу, а какая-то иная цель. Какая, нам неизвестно. Но с такой помпой, таким шумом, с вертолётами, бронетранспортёрами задерживать, так рекламировать это по всем каналам, в этом обоснованности, с точки зрения закона, нет. Как выяснилось, никакие боевики Саида Амирова не охраняли, в доме не было ни оружия, ни патронов, ни взрывчатки. Обыски были проведены.

   Все почему-то считали, что там должен быть склад с оружием. Ничего не было. Самое удивительное, что это было достоверно известно ещё до ареста. Ведь полицейские, которые его охраняли, чётко знали, что и где находится. Если там где-то хранился бы запрещённый предмет, то, уверен, были бы приняты соответствующие меры. Есть нарушения даже в элементарном вопросе права на защиту. Когда задерживался Саид Амиров, ему должны были предоставить адвоката, это очевидно. Очень много моментов, которые, по нашему мнению, влекут за собой серьёзные последствия. Так что тенденциозность следствия была изначальной.

– Вы знаете о пытках других лиц, задержанных в рамках дела?

– Мы достоверно владеем информацией, что до задержания Саида Амирова и Юсупа Джапарова, мягко говоря, некорректные способы ведения следственных действий были совершены в отношении ряда лиц, которые задержаны по этому уголовному делу. Об этом открыто заявляли адвокаты, которые осуществляли их защиту. Исходя из всего этого, говорить об объективности следствия не приходится. Как можно класть в основу обвинения показания людей, которые подвергались открытому физическому давлению? Я уже не говорю о психологическом. Сейчас адвокаты пишут большое количество ходатайств, что ряд свидетелей, людей, которых допрашивали в рамках дела, подверглись пыткам. Адвокаты просят предоставить им официальное заключение судмедэкспертов о факте телесных повреждений. Пока реакции нет. Я уже не раз говорил, что позиция следствия по делу Амирова достаточно странная. Одним следователи безоговорочно верят, а наши показания и доводы фактически не принимаются в расчёт. Наш подзащитный, Юсуп Джапаров, неоднократно заявлял о том, что на него оказывается давление. Я напомню, что при задержании он сломал себе ногу и серьёзно повредил позвоночник. На сломанную ногу Юсупа был наложен гипс, а компрессионный перелом позвоночника, диагностированный врачами, потребовал использования поддерживающего медицинского корсета. Юсупа мучили сильные боли, и ему было тяжело передвигаться, поэтому внутри СИЗО «Лефортово» его перемещали на кресле-каталке. В октябре он был перемещён в СИЗО «Бутырка», где ему не предоставили ни медицинского корсета, ни инвалидного кресла. Однако вынуждали посещать следственные кабинеты. Это давалось ему с большим трудом. Юсуп объясняет действия сотрудников СИЗО тем, что он не желает оговаривать себя и своего дядю, Амирова. Именно этого, по его мнению, добиваются следственные органы.

– Каково самочувствие Саида Амирова на сегодняшний день? Как он сам оценивает ситуацию, связанную с его арестом?

– Позиция у него была всегда чёткая и понятная. Он считает, что оснований его задерживать не было. Он полностью отрицает свою виновность. Состояние здоровья из-за тяжелейшего огнестрельного ранения в результате одного из покушений на протяжении уже многих лет не самое лучшее. Только благодаря усилиям профессионалов высокого класса в лице врачей, российских и зарубежных специалистов он поддерживал себя в форме, которая позволяла ему работать, осуществлять свои полномочия. Сегодня фактически всё свелось к самолечению. Он сам проводит все процедуры, которые нужно проводить под контролем врача. Он держится, но мы видим, что это очень нелегко. Мы знаем, что ему нужно для поддержания здоровья, потому что общаемся с большим количеством экспертов в России и за рубежом. Они с удивлением оценивают ситуацию, что он вынужден в тех условиях, в которых находится, самостоятельно проводить необходимые процедуры. Самое простое, например, массаж позвоночника, который нужно делать ежедневно, поскольку без этого атрофия спинного мозга может прогрессировать. Всё это он делает себе сам. Человек с очень большой силой воли. К сожалению, он сильно похудел, более чем на 17 килограммов за пять месяцев. Это связано не с тем, что он плохо питается. Просто психологически, конечно, он, как и любой нормальный человек, переживает. Переживает за себя, за своих близких, которые, в свою очередь, очень беспокоятся за него. Психологически заключение даётся любому человеку тяжело. Это глубокий стресс. Самый простой вопрос, который мы ставили перед правоохранительными органами: почему больной человек находится в камере, а не в больнице? Почему он не находится под домашним арестом? С Европейским судом находимся почти в еженедельной переписке. ЕСПЧ в очередной раз запрашивает Правительство РФ, чтобы обосновали, почему человек находится там. Почему не избрана другая мера пресечения? Но мы не акцентируем внимание на здоровье господина Амирова. Мы говорим о его невиновности, а также невиновности Юсупа Джапарова. Вот это принципиально. И чем дальше идём, тем больше у нас оснований об этом говорить. Самое удивительное, казалось бы, следствие должно предоставлять доказательства одно за другим, которые обосновывали бы, доказывали бы причастность. А мы получаем доказательства как раз об обратном – об их непричастности к преступлениям.

– Известно, что Амиров считает уголовное дело политическим заказом. Озвучивал ли он фамилии заказчиков? Можно ли сказать, что в числе его заказчиков находится нынешний президент республики Рамазан Абдулатипов?

– По крайней мере в присутствии адвокатов это не озвучивалось никогда. Есть какие-то показания, на которые ссылается следствие. Но их ценность сомнительна. Поэтому возникает вопрос: почему Амиров находится сейчас в СИЗО? Естественно, все начинают искать, в чём же тогда причина и кто за этим стоит. Но это уже вопрос не к адвокатам. Это вопрос, может быть, к политикам. Безусловно, Саид Амиров имеет большой авторитет и оказывал огромное влияние на жизнь Махачкалы и республики в целом. Поэтому я допускаю, что какие-то функционеры от политики использовали ситуацию. Вполне возможно. Но фамилии называть оснований у нас нет. Версию о том, что в числе «заказчиков», как вы выразились, может выступать новый президент Дагестана, не могу ни подтвердить, ни опровергнуть. Я лишь неоднократно слышал её от московских и региональных журналистов, от ряда дагестанцев. Но в мою задачу как адвоката не входит анализ конспирологических версий, я должен заниматься непосредственно защитой прав своих клиентов, работать с эпизодами обвинений, выдвинутых против них в рамках возбуждённого уголовного дела. По моему мнению, сейчас мы стоим на пороге окончания предварительного следствия. Это та стадия, когда нам, адвокатам, дадут все материалы уголовного дела без исключения. Это даст нам возможность со всеми материалами ознакомиться, и тогда, может быть, сможем ответить на этот вопрос. Мы с оптимизмом смотрим на рассмотрение дела в суде, потому что неоднократно, когда продлевался срок содержания, следователи были обязаны предоставить документы, которые обосновывают законность подозрений. И вот на протяжении нескольких процессов реально ни одного документа, который насторожил бы защиту, представлено не было. Все ссылаются на дежурную фразу, что он подозревается либо обвиняется в совершении «тяжкого» преступления. Всё. И представляются какие-то незначительные документы. Полагаю, если бы было какое-то убийственное доказательство, его предъявили бы сразу, чтобы не создавать поводов адвокатам.

– Допускаетесь ли вы до вашего подзащитного? Есть ли нарушения закона в этих процедурах?

– Адвокаты беспрепятственно приходят, встречаются, без ограничений по времени. В этом плане проблем нет.

– Испытываете ли вы, как адвокат, давление? Есть ли давление на следствие и суд?

– На адвокатов давления нет. Я лично этого не почувствовал. А есть ли давление на суд или следствие, нужно, наверное, спрашивать у них. Но суд, к сожалению, сегодня в большей степени прислушивается к позиции обвинения. Хотя мы не прошли ещё всех инстанций, я не сомневаюсь в том, что в итоге будет дана надлежащая оценка большому количеству жалоб, которые мы подали. Они далеко не все ещё рассмотрены. Сейчас много говорят о косности суда, но я считаю, что профессионализм судей всё-таки перевесит зависимость, подверженность давлению, если таковые имеются. Потому что те доводы, которые мы представляем, заслуживают как минимум серьёзного внимания.