Международный скандал вокруг Сулеймана Керимова и «Уралкалия» за последние дни получил столько комментариев и интерпретаций, что уже, пожалуй, нет смысла упражняться в придумывании какой-то оригинальной версии или в комбинации существующих гипотез. Скорее надо обратить внимание на то, что Керимов и в этой истории, которая теоретически может закончиться для него большими неприятностями, воздержался от каких-либо публичных заявлений. Как и другие новости, связанные его именем, «белорусское дело» комментируют в федеральных СМИ «лица, близкие к Керимову», «источники из окружения» и просто знающие люди — короче говоря, кто угодно, кроме самого главного фигуранта дела.
К тому, что Керимов — едва ли не самый закрытый от общения со СМИ российский миллиардер, все уже давно привыкли. По большому счёту, он в этом не уникален — в российском списке «Форбс» достаточно «молчунов», которые никогда не давали прессе интервью или комментариев. Впрочем, писать о закрытых компаниях и непубличных олигархах хорошие журналисты давно научились, благо и пресловутые источники из окружения всегда готовы поделиться информацией, и рыночные аналитики в избытке. Но всё же случай Сулеймана Керимова особый, потому что его фигура уже давно вышла за рамки просто бизнеса и стала ассоциироваться в первую очередь с большой политикой. И если в бизнесе публичность желательна, но отнюдь не обязательна, то в политике без этого качества обойтись практически невозможно. Даже «серым кардиналам» рано или поздно приходится выходить из тени.
В случае с Керимовым это противоречие стало особенно явным, когда президентом Дагестана стал его протеже Магомедсалам Магомедов, который с первых же дней во главе республики, казалось, объявил собственный «новый курс». С точки зрения публичности Магомедов-младший эту заявку вполне выполнил — для прессы он был вполне открыт. Но дальше начинались привычные «тайны махачкалинского двора», последней инстанцией которых нередко был Керимов — именно на него возлагались основные надежды в «прорывных» проектах для республики. Но за три года руководства Магомедсалама Магомедова его главный «кошелёк» так и не изъявил желания выйти в свет. Не пора ли это сделать теперь, когда политический вес Керимова в республике явно и резко снизился?
Почему это так важно для Дагестана именно сейчас? Возьмём недавнюю историю с футбольным клубом «Анжи». Два года назад, когда Керимов стал владельцем команды и начала вкладывать в неё миллионы долларов, у многих дагестанцев появился настоящий повод для гордости за свою республику. В ситуации фактической информационной блокады, когда в большинстве федеральных СМИ существует негласная установка «о Дагестане — только плохое», «Анжи» без преувеличения стал для тысяч обычных дагестанцев лучом света в темном царстве. Даже несмотря на то, что команда фактически жила в Москве, а УЕФА не разрешил проводить в Махачкале матчи еврокубков, футбол давал людям надежду.
Но праздник кончился слишком быстро. Сулейман Керимов неожиданно решил сократить финансирование клуба, «звёзды» были быстро распроданы, в итоге «Анжи» на втором месте от конца турнирной таблицы. Как это должны понимать обычные болельщики? А как хотят, так пусть и понимают — никаких официальных разъяснений от владельца клуба не последовало. И никого, похоже, не волнует, что вместе с отказом от превращения «Анжи» в суперклуб у людей отняли ещё немного веры в то, что в Дагестане всё не так плохо, как показывают по федеральным телеканалам. Дагестану давно нужны большие проекты, работающие на его престиж и дающие гражданам гордость за свою республику, но пока опыт их реализации рождает, увы, в основном скепсис. И доверия к сильным мира сего такие сюжеты никак не прибавляют.
Похожая история с ещё одним мегапроектом, который анонсировали в Дагестане «источники, близкие к Сулейману Керимову», — строительством нового города на каспийском побережье. Правда, эта инициатива изначально воспринималась как воздушный замок, но и здесь никаких комментариев от первоисточника не было и ждать их не приходится. «У него такой принцип — не давать интервью вообще, ни про бизнес, ни про что-то ещё, — сказал как-то одному из изданий топ-менеджер “Анжи” Герман Ткаченко. — Но я убеждён: если когда-нибудь он решит пообщаться с прессой, то это будет про футбол. И уж если это случится, в чём по-прежнему я очень не уверен, это будет очень интересно. Ведь Сулейман — очень креативный, масштабный человек». Как говорится, кто бы сомневался, но разговор «от первого лица» и в самом деле назрел.
- 2 просмотра