[ Герои больше не нужны?.. ]

Президенту РД

Уважаемый Магомедсалам Магомедалиевич!

Я обращаюсь к Вам по очень важному для сохранения чести нашей республики вопросу – существовали ли в ДАССР в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 годов истребительные батальоны?

Такой вопрос возникает потому, что в объявленном приказом МВД РФ от 27 декабря 2001 г. перечне Управлений, соединении воинс­ких частей и подразделений НКВД СССР, принимавших участие в Вели­кой Отечественной войне 1941–1945 годов, истребительные батальоны ДАССР отсутствуют.

Это не простая и безобидная ошибка и трудно предсказать, как она будет влиять на авторитет РД, если ограничимся только констатацией.

В том, что в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 годов в каждом районе ДАССР существовал истребительный батальон никто не сомневался до сих пор. В отдельных районах они находились да­же на казарменном положении.

Не жил и не имел

Сейчас мы имеем не только официальные документы, но и живых свидетелей, которые сами были руководителями этих батальонов или служили бойцами их. Вот примеры: «В тяжелейшие годы Великой Отечественной войны М. М. Махулов, возглавляя хунзахскую районную партийную организацию и являясь руководителем истребительного батальона, про­делал большую работу по борьбе с бандитами, дезертирами и другими вражескими элементами» («Дагправда», 12 марта 2010 г.).

Из официальных документов можно привести факт обсуждения на бюро Обкома КПСС 13 октября 1942 г. вопроса «0 состоянии истребитель­ных батальонов», в постановлении которого отмечены лучшие образцы в работе бойцов Каякентского, Акушинского, Кахибского, Казбековского, Хунзахского, Буйнакского истребительных батальонов («Дагправда», 12 марта 2007 г.).

По федеральному закону «0 ветеранах» бойцы истребительных батальонов отнесены к участникам Великой Отечественной войны 1941–1945 годов. Поэтому все бойцы истребительного батальона моего Сергокалинского района получили удостоверение участника ВОВ и льготы. Я их не получил, потому что жил не в этом районе и не имел документа участника войны. В феврале 1944 г. был направлен в ЧИАССР на выполнение важной задачи. Потом меня перевели в Махачкалу и работал в редакции даргинской газеты завотделом, замредактора и и. о. редактора.

В 1949–1952 г. учился в ВПШ при ЦК КПСС, стал первым журналистом и работал завотделом окружкома в г. Избербаш. После его упразднения поступил в аспирантуру Академии общественных наук при ЦК КПСС. Завершил аспирантуру с защитой диссертации на кандидата эконо­мических наук.

В 1957–1960 годы работал завотделом Обкома КПСС.

С 1960 г. работал в НИИСХ завотделом экономики и организации, то есть по специальности.

Формальный подход

Здесь один конкурент в письме в ЦК КПСС назвал меня дезертиром. Начались проверки. Вынужден был обратиться в Госархив. Его ответ звучит так: «В архивном фонде истребительных батальонов НКВД ДАССР в неполных документах Сергокалинского истребительного батальона значится гр­н Агаларханов Магомед 1918 года рождения, с. Сергокала – бойцом Сергокалинского истребительного батальона со 2 июня 1942 г. (Приказ о назначении от 2 июня 1942 г.)

С этими документами и заявлениями с 1980 г. десятки раз обра­щался в МВД, военкоматы Советского района Махачкалы, республики, Министерство труда и социального развития и его подразделения. Все согласны были с моей просьбой получить удостоверение участника ВОВ. Но никто не хотел решить этот вопрос, ссылаясь друг на друга, даже когда начальник третьего отдела советского райвоенкомата М. Халимбеков ответил на моё заявление: «Товарищ Агаларханов имеет право обращаться в суд и установить факт участия в ВОВ через суд».

Такое положение вынудило меня обратиться к президенту РД Муху Алиеву с просьбой о помощи правильно решить этот вопрос. Он поручил Совету безопасности разобраться, в чём дело. Секретарь Совета безопасности ограничился консультацией с руководителями военкомата, МВД, Министерством труда и соцразвития. Как он пишет мне, они считают, нет основания считать меня участником ВОВ.

Такой же формальный подход и у руководителей военкома, МВД и др. Вот примеры: и.о. военного комиссара РД полковник Шеболдаев, отметив отсутствие истребительных батальонов ДАССР в перечне участников ВОВ, в приказе МВД РФ от 27 декабря 2001 г. пишет: «Так как Агаларханов М.Д. проходил службу в истребительном батальоне при Сергокалинском РО НВД ДАССР, то он являлся сотрудником органов внутренних дел, и на него распространяются меры социальной защиты другой статьи федерального закона «О ветеранах».

Точно такие же ответы замминистра МВД И. Газимагомедова и на­чальника финансово­экономического отдела этого же министерства Я. Ярахмедова, разница только в том, что замминистра считает меня сот­рудником органов внутренних дел.

Никогда не проходил я службу в органах внутренних дел, не был и сотрудником МВД, а выполнял свой долг перед Родиной как общест­венное поручение.

Из этих сообщений вытекает, что военный комиссариат, МВД и другие знали об отсутствии истребительных батальонов Дагестана, но молчали. Когда я поднял этот вопрос, всё внимание они направили на то, чтобы доказать, что я не заслужил признания участника ВОВ.

Благодаря им...

До зачисления в истребительный батальон тоже выполнял обязанность защитника Родины. Вот что было. В январе 1942 г. Военный комис­сариат Сергокалинского р­на вызвал из моего села Аймаумахи девять молодых людей 1917–1921 г. р. для отправки на фронт. Когда офицер проводил беседы и очередь дошла до меня, он сказал, чтобы я пошёл к комиссару Иванову И. Он приказал мне идти в райком КПСС. Там сказали, что нафронт идут сейчас неграмотные и малограмотные люди: крестьяне, чабаны, пастухи и др. Их надо подготовить путём бесед, лекций – объяснить, что это за война, кто её начал, какова цель Гитлера и т.д. Эту задачу поручили мне, мотивируя это тем, что я лучший специалист района и должен справиться с ней. Таким образом, я остался.

На следующий день меня назначили зав.районо, освободив от должности директора школы. В военкомате меня называли политкомиссаром. Так, каждый день после работы, а часто и в рабочее время, я при­ходил в военкомат и в клубе проводил беседы или лекции в зависимости от количества слушателей по утверждённой в райкоме партии программе. Будущие фронтовики с большим интересом слушали и задавали вопросы. Это меня воодушевляло. Так продолжалось пять месяцев, то есть до 2 июня 1942 г.

Интересный факт. В 1953 г. в Махачкале один незнакомец остановил меня и спросил: «Вы Агаларханов?». После того как я ответил положительно, он стал меня благодарить за те беседы, которые я проводил в 1942 г., вспоминая их и утверждая, что благодаря им он остался жив. Когда я спросил его, кто он и с какого он села, он ответил, что из Губдена (тогда он входил в Сергокалинский р­н, фамилию он тоже назвал, ноя не запомнил).

Вся эта информация может быть поводом, вспомнить историю и устранить эту несправедливость.

Агаларханов