На каких социологических, экономических реалиях или просто рациональных представлениях основан тезис о том, что сельское хозяйство во всём мире субсидируется? Злоупотребление этим тезисом (о заведомой убыточности сельскохозяйственного производства), вольная интерпретация термина «субсидирование», перетолкование его до значения «дотация» даёт нашим сельхозтоваропроизводителям возможность жить припеваючи. А как иначе? Припиши к имеющемуся поголовью МРС пару-тройку тысяч овцематочного поголовья – и живи себе, горя не знай. Тем и живут… А земля простаивает. Земля засоляется. Опустынивается. С каждым годом солидное количество потенциальных крестьян становится профессиональными приписчиками. В США, Канаде, Голландии, Австралии субсидии выплачивают для того чтобы товаропроизводители не перепроизводили, а держали на внутреннем рынке точно рассчитанный дефицит предложения. Не спрос ограничивают, а именно… создают дефицит предложения. Это помогает удовлетворить внутренний спрос в необходимой мере, а все излишки перенаправлять на чужие рынки сбыта, в другие страны. Субсидируемые цены реализации продукции (политика снижения цен до уровня максимально приближённого к себестоимости) помогают преодолеть таможенные препоны, а для населения страны-производителя делают сельхозтовары доступными. Кто выигрывает от этого? Страна, которая ввела субсидирование сельхозпроизводителя. А теперь посмотрите, что делают российские учреждения-регуляторы сельскохозяйственного производства.
(Окончание. Начало в прошлом номере.)
Нам часто возражают: во всём мире сельское хозяйство поддерживают дотациями. Сельхозтоваропроизводитель, дескать, без поддержки государства существовать не может. Неправда. В мире субсидиями производителя не столько поддерживают, сколько ограничивают его производительность. По двум причинам. Во-первых, осознанно создают дефицит предложения, чтобы без проблем реализовать на выгодных для всех участников рыночных отношений всё, что произведено. Во-вторых, стимулируют конкурентоспособную (низкую) цену оптовой реализации, чтобы все излишки перепроизводства могли беспрепятственно преодолевать таможенные барьеры между странами. То есть свой внутренний рынок потребления защищают, а на чужие рынки сбыта вываливают всё перепроизведённое. Главное, чтобы себестоимость была ниже, чем в странах, куда направляется продовольственный поток, а производительность – выше.
Монетаризм? Ну и что. Защищают внутренний рынок? И правильно делают! Пока российские регионы торгуются с федеральным центром степенью своей суверенизации (шантажируют возможным объявлением политической независимости), и это им даёт возможность не работать, но кормиться, в странах буржуазной демократии… увеличивают производительность труда и урожайность. У них – технологии, а у нас – главы администраций. Так сказать, защитники аграрного социализма.
Хозяева жизни?
Двадцать лет назад в Дагестане произошло две революции. Одна общероссийская капиталистическая. Её, разумеется, заметили все. Вместе с нею произошла ещё одна, неприметная. Революция реваншистов. Те, кто сам себе казался в советские годы ничем (а лучшие из них в лучшем случае были расторопными кидалами-напёрсточниками), пришёл к власти. Серость, как правило, компенсируется инициативностью и жертвенностью. Поэтому эти люди (а каждый, кто читает эти строки, видит за ними конкретные фамилии и лица) оказались в начале девяностых главами администраций, вице-премьерами, начальниками рай- горотделов милиции. Инициативные укрепились. Жертвенные погибли. В какой-то момент всё было оправдано – реваншисты придали обществу хоть какую-то форму. Не дали республике развалиться по частям. Но теперь…
Десять лет назад никому бы и в голову не могло прийти, что власть реваншистов ненадолго. А как это?! Разве власть не вечна? Секретари райкомов и обкомов уходили ведь только… на кладбища. Даже председатели рай- горисполкомов, и те теряли кресла только если вступали в конфликт с партией. Революционерам-реваншистам казалось, что теперь просто наступили их времена. А так всё остаётся прежним. Мерещилось: «Сперва одни «хозяева» экспроприировали предшественников, а теперь мы экспроприировали своих. Было ваше – стало наше. Социализм под новой вывеской продолжается. У России свой демократический путь!»
оГУПация или интенсификация
Вот есть в Каякентском районе одноимённый совхоз… Простите, ГУП, конечно. Это раньше он был совхоз, а теперь ГУП «Каякентский». Так себе. Ничего особенного. Худо-бедно, но за последние лет пять последовательно расширяет площадь виноградников (от 1600 га до 2300 га), увеличивает урожайность (в 2010-м около 42 ц/га). Чуть лучше остальных.
Но вот в районе сменилась муниципальная власть. Новый глава решил по-новому обустроить хозяйства района: «Кто был против меня на выборах, того – на свалку!» Старый Каякент, жителей которых за предприимчивость, усердие и рационализм здесь прозвали «каякентскими евреями», в недоумении. Тут на 12,5 тысяч селян приходится около 4 тысяч КАМАЗов, здесь каждый клочок земли приносит лучшие в республике урожаи. Чем же главе не угодил Темирбек Даудов (директор ГУПа)? Только тем, что помогал на выборах конкуренту нынешнего главы. И теперь новый глава смещает директора ГУП, планирует назначение «своего человека», сохраняя, однако, неэффективную организационно-правовую форму. Ну разве не абсурд – действующего главу района Ильмутдина Гамзаева устраивает всё, что укрепляет его собственную власть, а об эффективности сельского хозяйства, реорганизации, модернизации думать будет… дотируемая республика. Больше дотаций району – больше подчинённости чиновничества, больше влияния на как бы независимые хозяйства. ГУПы – инородные включения в тело дагестанской экономики. Стоит только людям, организованным в акционерные общества, кооперативы, товарищества на вере дать доступ к земле, инфраструктуре и кредитным средствам и урожайность вырастет в 2-3 раза! При условии, конечно, что государство НЕ будет им помогать. (Читайте статью в тему в следующем номере «ЧК» – Прим. ред.)
Мы говорим, что в Дагестане дефицит земли. Но если только увязать в системе простых линейных уравнений площадь сельхозугодий (пастбищ и пашни), количество крупного и мелкого скота (КРС и МРС), урожайность кормовых культур, то мы убедимся, что резервы экстенсивного роста республика ещё не исчерпала. Земли валом! Пять миллионов прокормить ничего не стоит (см. начало в прошлом номере – Прим. ред.). Однако правильно ли дожидаться пока мы действительно исчерпаем этот самый «резерв экстенсивного роста»? Не лучше ли сегодня же интенсифицировать производство?
- 8 просмотров