[ «Мы будем биться до последнего» ]

– Я вам скажу, что сегодня по бомбам и взрывам определить обстановку в республике нельзя. Обстановку надо оценивать по экономическим показателям, по другим направлениям. Республика поднимается. Да, в последнее время, в начале этого года и в конце прошлого, совершено на несколько фактов больше посягательств на жизнь сотрудников милиции. Но и уничтоженных и задержанных бандитов намного больше, чем за аналогичный период в прошлом году. Кто осуществляет эти посягательства, нам известно. Это временное явление. Вы же знаете, мы недавно уничтожили назначенного Доку Умаровым (чеченский полевой командир, самопровозглашённый эмир Кавказа, фактически руководитель диверсионного подполья. – Ред.) эмира Дагестана Омара Шейхуллаева. До него был Моллачиев, тоже эмир, самый близкий человек Доку Умарова и Хаттаба. Его уничтожили, и с ним десять человек. Я думаю, что сегодня просто надо чуть-чуть времени, и с этими группами тоже мы разберёмся. В республике у них, можно сказать, не осталось лидеров, у которых есть подготовка. Они наперечёт.

– Численность диверсионного подполья в Дагестане вы могли бы оценить?

– Можно сказать, самое большее – где-то 50–70 человек.

– Вот мы придерживаемся традиционного ислама и тарикатизма. А то, против чего мы боремся, – это ваххабизм. Президент Дагестана уже несколько раз поднимал этот вопрос. И я вам тоже говорю: если сегодня человек молится, придерживается какой-то веры, как мы можем его насильно заставлять от его веры уходить? Мы не с верующими боремся. Мы боремся с бандгруппами.

– Абсолютно нет. Вы думаете, без кризиса они не уходили в леса? Уходили, и их уничтожали, и были попытки нападений на наших сотрудников.

– Попадает туда в основном молодёжь, завлечённая обманным путём, которой говорят: давайте бороться с этой властью, эта власть нехорошая, а придёт наша власть, и жить будем лучше. Я ещё понимаю, если бы сегодня был, как раньше, большой поток денег из-за рубежа, была бы поддержка финансовая. Можно было бы уходить, чтобы заработать деньги, говорить, что нет рабочих мест, нет того, другого...
– Но сейчас точно будет меньше рабочих мест.
– Ну и что? А в Дагестане что, были рабочие места? Сейчас, наоборот, начали заводы работать, начали предприятия открываться, началось какое-то движение. Я вам один пример приведу: Закареев Абдулгафур – бывший бизнесмен. Имел предприятие в Краснодаре, деловые связи с Италией и Испанией, дом здесь, во дворе полно иномарок. Вот он как оказался там? Вот таким путём: умер его отец. Он поехал на соболезнование в село, попал под влияние такого человека, который его зомбировал, и ушёл в лес. А до того он жене не разрешал надевать платок и заставлял ходить на пляж в хорошем купальнике, отдыхать. И сам водку отказывался пить, только пил разные французские вина.

– Популярность как может расти? Это бандиты.

– Что значит кто-то уходит в лес? Это разговоры. Назовите фамилии. Так же, как вы говорите, что уходят, так и я говорю, что не уходят. Правильно же? Потому что мы знаем, кто уходит, кто не уходит.

– Известные фамилии. Это их же сподвижники и друзья, которые с ними воевали в Чечне. Но сейчас у них некого главарём назначить. Даже может быть, что взрывы 10 марта были устроены, чтобы определить, кто теперь будет лидером: им надо за этот месяц показать активизацию свою.

– Скажите, пожалуйста, а уже есть какие-то результаты по расследованию убийства главы Унцукульского района?

– Результаты есть. Это «лесные братья» сделали. Мы знаем, за что и кто именно.

– За что, не расскажете?

– Нет. Мы сегодня раскрывать этого не можем. Мы знаем, как их туда привели, кто, всё уже знаем. Поэтому, чтобы не помешать следствию, наше мнение раскрывать не можем.

– Ну, бесконечного ничего не бывает. Конец всё равно будет. Ну потери, конечно, будут, это однозначно.

– А примирительные процедуры мы проводили – предлагали им сдаться, объявили амнистию, дали срок, чтобы сдались. Сдался 41 человек. Из них после амнистии человек семь-восемь сразу ушли в леса обратно. Это не то, что вы думаете: что якобы милиция их давит и какое-то применяет насилие. Это, конечно, неправда. Мы действуем в их отношении в рамках закона. Но если они думают, что мы, когда наших сотрудников убивают, будем бояться и не станем принимать мер, то они ошибаются. Мы будем биться до последнего. Мы должны в республике навести порядок. Кстати, тела убитых боевиков возвращаются в семьи – то, что не делалось в Кабардино-Балкарии, от чего там возникло напряжение.

– Да их семьи все тоже там же, где и они. Вот приезжала группа Сванидзе. Они на месте убедились, как всё происходит на самом деле и что за чушь эти люди несут. Нам что, нечего делать сегодня, что ли? Мы же всегда перед началом операции объявляем официально, чтобы они сдались! Что мы не будем применять никакого насилия и никакого уничтожения, только, пожалуйста, сдайтесь. Объявляем в микрофон. Почему не сдаются? Вот были родная мать и дядя (боевика. – Ред.) в Хасавюрте. Я сам надел бронежилет и пошёл просить их, чтобы они хоть вывели детей. Отказались они. Ещё что можно сделать?

– Конечно. Мы с ними сотрудничаем, чтобы они нам помогли в этих вопросах, на своём языке как-то объясняли, что мы не такие уж разные все люди, что мы не какие-то непримиримые враги, что мы, наоборот, хотим, чтобы эти люди сдались и вернулись к мирной жизни.

– Абсолютно нет. Вы передачи Духовного управления послушайте. В Духовном управлении, наоборот, им разъясняют, что они на неправильном пути. Причём если вы поддерживаете течение ваххабизма – ради бога, молитесь, живите, нет вопросов. Это же не мешает. Но брать в руки автомат и идти убивать людей, детей – это где можно?

– Сейчас всё-таки много говорят про кризис. Как вы считаете, возможны ли какие-то масштабные волнения в Дагестане, и если да, то могут ли их возглавить ваххабиты?

– Вы меня, конечно, извините, но это очень глупый вопрос. Чтобы ваххабитам встать во главе какого-то движения, им надо душу иметь и мозги. И потом, о каком кризисе речь идёт? Люди живут, строят мирную жизнь.

– Безработица была и при Советском Союзе, правильно же?

– Знаете, почему это плохо кончилось? Потому что безмозглые люди возглавляли страну. Почему мы потеряли Советский Союз? Мы, Дагестан, что, здесь устраивали массовые беспорядки? Здесь никаких волнений нету и не будет никогда. И что эти ваххабиты? Эти 60 человек что, должны всю республику перевернуть? Нет, конечно, это исключено абсолютно. Здесь лидер – президент республики. Он руководит, и все должны смотреть на него и заниматься своей работой.

– А как вы оцениваете всю эту историю с несостоявшимся назначением Владимира Радченко начальником УФНС по Дагестану?

– А вот вы уверены, что Радченко был назначен? Радченко обманным путём попал сюда. Незаконным приказом. Законный приказ бывает, когда руководитель налоговой службы представляет кандидатуру в Министерство финансов, делает представление, готовит приказ и Кудрин его подписывает. Я лично сам разговаривал с Радченко. Он говорит: «У меня приказа нету».

– А тех людей, которые сажали его в машину и угрожали убийством, если он не уедет, вы нашли уже?

– По этому факту возбуждено уголовное дело, очень хорошо идёт расследование.

– Нашёлся уже кто-нибудь или нет?

– Пока нет. Следственный комитет Генпрокуратуры занимается этим вопросом, создана следственно-оперативная группа. Куда они денутся, мы найдём их.

– А милиция как-то реагировала на сам факт митинга вокруг УФНС, в ходе которого участники фактически препятствовали чиновнику попасть в здание?

– Митинга там не было. Мы туда подтянулись просто для того, чтобы не было каких-то конфликтов между молодёжью. Нам зачем туда лезть? Это абсолютно не наша работа. Мы – безопасность. Мы только для этого подтянули туда наши силы и несли службу по охране общественного порядка. Когда позвонили и сказали, что Радченко уезжает, я как руководитель обеспечил охрану и отправил его из республики.

– Вы тоже сталкивались с покушениями. Вам самому не страшно?

– Нет, абсолютно. Мне никогда страшно не было и не будет. Потому что я возглавляю очень серьёзное подразделение. И если мне станет страшно, то какое тогда чувство будет у сзади идущих?