[ Наши и Медведев ]

Коньком Дмитрия Медведева, можно сказать «фишкой», которую для него придумали кремлёвские гиганты мысли, стали декларации о намерениях борьбы с коррупцией. Выбрали его президентом, понятно, не за это. Это был, скорее, способ предвосхитить критику о том, что Медведев пришёл на этот пост с «пустыми руками». Однако в отличие от раскрученного «Плана Путина», который был «начинкой» для «Единой России» на парламентских выборах и который после победы партии благополучно забылся, медведевские речи начали воплощаться в жизнь.

Позавчера президент РФ определил приоритеты развития России. Глядя во время его выступления на недоумённо-недовольные лица главных чиновников страны, начинаешь верить в то, что Медведев – президент для народа, а не для власти. Послание было написано для Человека, но пока что не для Гражданина, потому как сам президент прекрасно понимает: гражданина в России нужно ещё долго воспитывать. И цитата из Петра Столыпина о том, что сначала нужно создать гражданина, а уж потом «гражданственность сама воцарится», пришлась очень кстати.

Скептики, конечно, могут сказать, что вот, мол, Медведев ничего нового не сказал, всё время ссылался на Конституцию, которой уже пятнадцать лет, и если раньше невозможно было заставить государственный аппарат соблюдать её, что изменится сейчас?

Ну, во-первых, о том, что Послание Медведева не было спланированным в Кремле спектаклем, говорили недовольное выражение лица Владимира Путина и бегающие глаза Владислава Суркова. Такое ощущение, что для них некоторые тезисы из Послания были сравнимы с ударом под дых. Да и другие «закостенелые» чиновники, типа Лужкова, Грызлова, сидели с такими лицами, как будто думали про себя: «Что этот парень несёт?»

 

А этот парень…

…то есть президент Медведев, после своего выступления, похоже, стал «своим» для доброй части прогрессивных россиян. Для той части жителей России, которая воспитывалась в условиях отсутствия права как такового, но тем не менее сумела адаптироваться к сегодняшним реалиям. А тут в президенты приходит такой же парень, у которого о праве совсем иные представления, противоречащие российской действительности. Он не из той когорты людей, которые работали под установками советской власти, а потом, с развалом СССР, вдоволь насладились периодом беззакония и безнаказанности. Именно это поколение, не захотевшее устанавливать новые законы, а игравшее лишь по известным для него правилам, породило правовой нигилизм, с которым решил бороться Медведев.

Сегодня он вдыхает в Конституцию России новую жизнь. Собираясь «радикально реформировать политическую и экономическую системы», Медведев в этих реформах собирается использовать старый, но не устаревший инструмент – Основной закон и Человека.

Даже конституционным правам гражданина РФ Медведев придал жизненные нотки, когда назвал их ценностями, которые следует отстаивать и к которым следует стремиться. «Справедливость, понимаемая как политическое равноправие, как честность судов, ответственность руководителей. Реализуемая как социальные гарантии, требующая преодоления бедности и коррупции. Добивающаяся достойного места для каждого человека в обществе и для всей российской нации в системе международных отношений. Это свобода – личная, индивидуальная свобода. Свобода предпринимательства, слова, вероисповедания, выбора места жительства и рода занятий. И свобода общая, национальная. Самостоятельность и независимость Российского государства. Жизнь человека, его благосостояние и достоинство. Межнациональный мир. Единство разнообразных культур. Защита малых народов. Семейные традиции. Любовь и верность. Забота о младших и старших».

Медведев понимает, что ему досталось государство в очень тяжёлый период. И дело здесь даже не в натовских военных базах, которые окружают Россию со всех сторон. Внутренние болезни, такие как коррупция и конфликт государство–человек в самых разных сферах, способны погубить страну раньше, чем в неё ворвутся войска Североатлантического блока.

Так же, он понимает, что одному ему не справиться со сложившейся системой «господства культа государства и мнимой мудрости административного аппарата», поэтому Послание в той части, где он объявляет об охоте за головами наиболее одарённых и профессиональных людей, выглядит как призыв к взаимовыгодному сотрудничеству. Медведев решил сделать ставку не на сложившиеся политико-экономические элиты, напротив, их он, скорее всего, решил законсервировать. Он облил их керосином, как обливают пень большого дерева, чтобы его ветви больше не распускались, а корни гнили, не мешая рядом расти новым плодовым деревьям. «Какие бы идеальные законы и стратегии ни принимались на основе Конституции, реализация заложенного в них смысла зависит от конкретных людей. Их интеллектуальная энергия, творческая сила – это главное богатство нации и основной ресурс прогрессивного развития» – так, по мнению президента, выглядит формула, которая может побороть правовой нигилизм.

 

А нам-то что?

Как набирающая обороты медведевская политика отразится на нашей республике? О теме представления президенту РФ кандидатур руководителей исполнительной власти партиями, победившими на региональных выборах, и возможной в связи с этим интригой с судьбой второго срока Муху Алиева мы поговорим позже. Сейчас нас более интересует, как глава Дагестана сможет соединить своё Послание и Послание своего шефа в один действенный инструмент. Точек соприкосновения у этих двух документов достаточно. Во-первых, сам Медведев обозначил роль Северного Кавказа на современном этапе развития государственности. Во-вторых, глава РФ в своём Послании даёт ответы на вопросы, которые ставил в своём Алиев: «Сумеем ли вписаться в эту систему и при этом обеспечить общественно-политическую стабильность, мир и согласие в республике, одновременно осуществляя разбор «завалов» прошлых лет и перевод общества от одного состояния к другому – от закрытой, во многом теневой к цивилизованной, социально ориентированной рыночной экономике, от авторитаризма к формированию основ гражданского общества, развитию институтов демократии, от беззакония и коррупции к законности и порядку, от атрофии этики к духовности. Вы понимаете, что это очень болезненные, сложные процессы. Это и серьёзное испытание».

Причём, прежде чем предложить пути выхода из проблемы, Медведев очень чётко её обрисовал: «Государственная бюрократия по-прежнему, как и 20 лет назад, руководствуется всё тем же недоверием к свободному человеку, к свободной деятельности. Эта логика подталкивает её к опасным выводам и опасным действиям. Бюрократия периодически «кошмарит» бизнес – чтобы не сделал чего-то не так. Берёт под контроль средства массовой информации – чтобы не сказали чего-то не так. Вмешивается в избирательный процесс – чтобы не избрали кого-нибудь не того. Давит на суды – чтобы не приговорили к чему-нибудь не тому». Такое ощущение, что эту словесную картину Дмитрий Анатольевич рисовал именно с нашей республики. «В результате государственный аппарат у нас в стране – это и самый большой работодатель, самый активный издатель, самый лучший продюсер, сам себе суд, сам себе партия и сам себе, в конечном счёте, народ. Такая система абсолютно неэффективна и создаёт только одно – коррупцию. Она порождает массовый правовой нигилизм, она вступает в противоречие с Конституцией, тормозит развитие институтов инновационной экономики и демократии».

Коррупция на протяжении долгого времени действительно продолжает оставаться системой управления дагестанским обществом. И тут не обвинишь только тех, кто находится сегодня у власти. Дело в коррупционном сознании, может быть даже сформировавшемся новом коррупционном менталитете дагестанцев. Дагестанец разучился делать добро бескорыстно, поэтому с подозрением относится к тому, кто делает добро ему. Справедливо вынесенное решение судьи, расследованное в рамках закона преступление, газетная статья – все эти явления расцениваются у нас через призму «кто за этим стоит и сколько за это заплачено». Дагестанцы перестали приносить пользу обществу, и за это общество начало медленно пожирать само себя. Так получилось, что и существующая коррупционная система управления республикой была навязана нам «сверху». Сегодня «верх» спускает другие директивы…

 

 

Точки над «i»

«Наши действия в экономике будут базироваться на уже заявленной концепции четырёх «И» – Институты, Инвестиции, Инфраструктура, Инновации. Такой подход закреплён и в подготовленной правительством Концепции развития до 2020 года. Реализовать его нужно в полном объёме. Добавив к нему, как я уже об этом как-то говорил, пятую составляющую – Интеллект» – вот, на наш взгляд, тезисы из Послания Медведева, которые можно взять за рецепт управления в Дагестане. Сегодня пристальное внимание дагестанского руководства обращено только на инвестиции. Хотя реализация концепции четырёх «И» невозможна без использования пятой «И» – Интеллекта. Иначе будет как раньше, когда Муху Алиев обозначает в Послании необходимость внедрения информационных технологий, и во исполнение этого тезиса республиканские школы забиваются компьютерами, для обучения на которых нет специалистов. Своим Посланием Медведев даёт полный карт-бланш умным, мобильным, информированным молодым людям.

    Это государство для них и их детей.     

     (Старикам много не нужно, с их социальным обеспечением государство как-нибудь справится.) Такой же карт-бланш получает Муху Алиев на подбор квалифицированных, а не именитых кадров. В «президентской тысяче» самых лучших управленцев, которую хочет сформировать Медведев, не будет национальных квот или квот для субъектов РФ, как в Госдуме, и разве не обидно будет нам, если в этой тысяче россиян не будет ни одного дагестанца?

 

Хлопковое дело

Когда в 1982 году Генеральным секретарём ЦК КПСС был избран председатель КГБ Юрий Андропов, он под вывеской борьбы с коррупцией избавился от своих политических конкурентов в партии. А затем решил выбрать одну из национальных республик, чтобы всему Союзу показать, как власть борется против коррупции. В качестве «мальчика для битья» тогда была выбрана Узбекская ССР. Работая в КГБ, Андропов получал информацию о реальном положении вещей на территории Советского Союза. У него имелось много компрометирующей информации на многих партийных боссов на местах, в частности, на Шарафа Рашидова, главу Узбекской ССР. У Андропова была сеть осведомителей, которые докладывали ему о злоупотреблениях, связанных с хлопком: обмане, приписках, взяточничестве и разложении партийной верхушки, полном пренебрежении к законам и партийной этике. В январе 1983 года Андропов вызывает в Москву Рашидова и делает ему устный выговор. А уже в феврале Политбюро ЦК КПСС принимает постановление о расследовании злоупотреблений с хлопком. Специально для этого Генпрокуратурой создаётся следственная группа, которая получает широкие полномочия. Следственная группа под управлением Гдляна и Иванова проработала в Узбекистане 6 лет. За это время было допрошено около 20 тыс. человек, заведено 800 уголовных дел, осуждено порядка 4 тыс. человек, 600 из которых – руководящие работники. Пытаясь спасти свои шкуры, многие руководители рассказывали о разных нелегальных схемах и с охотой сдавали других ответственных работников.

Сегодня в России принятие антикоррупционного законодательства, о котором упомянул в Послании президент, возможно, будет сигналом к действию для разного рода правоохранительных структур. Но для чего мы вспомнили историю с хлопком?

Вполне возможно, что сегодня в рамках осуществления предвыборных обещаний президента и укреплении его рейтинга подобная операция может быть проведена в одной из республик в составе РФ. Больше всего, конечно, на роль такого субъекта подходила бы Ингушетия, где народ уже не мог терпеть выходки местной власти. Но на днях Дмитрий Медведев всё-таки поменял там президента. Конфликтный стиль управления Зязикова выбивался из общей политики Медведева. Поэтому и был снят не министр ВД республики Медов, который, по сути, разделял ответственность с Зязиковым, а сам президент. Новому главе субъекта, судя по его боевым заслугам, будет дан полный карт-бланш на наведение порядка своими силами. Тогда единственно подходящей для антикоррупционного рейда республикой остаётся Дагестан. И лучше для нас, если бы инициатива такой проверки исходила из самой республики. Тогда можно было бы сохранить видимость собственного достоинства.

Такая акцией в Дагестане убила бы сразу двух зайцев. Во-первых, хотя бы на время очистила республику от откатов, взяток, приписок, магарычей и т. д. Во-вторых, показала бы Дмитрию Медведеву, что президент Дагестана лучше других улавливает его посылы и находится в команде руководителя страны не только во время федеральных выборов.

Положительные результаты такой акции можно перечислять долго. Если одной из причин религиозно-политического экстремизма является неудовлетворённость населения властью, то она, возможно, будет если не устранена, то на некоторое время заглушена. А памятником антикоррупционным реформам Медведева могла бы служить специальная тюрьма для чиновников, инициатива о начале строительства которой могла бы исходить также от республиканского руководства. Уже новость о строительстве такой тюрьмы должна вселить в некоторых государственных служащих неуверенность в своей безнаказанности.

Хотя преградой на пути реализации благих намерений двух президентов могут стать, как ни странно, правоохранительные органы. «Коррупционные преступления, совершаемые организованными преступными группами, практически не раскрываются. Это вызывает большую тревогу в обществе. Совершенно очевидно, что при такой «работе» правоохранительных органов принимаемые нами меры по оздоровлению обстановки, улучшению социально-экономического положения в республике не дадут должного эффекта», – говорилось в последнем Послании Муху Алиева. (О «закостенелости» правоохранителей и непонимания ими основных норм права читайте материал на 26 стр. – Прим. ред.)