Ровно сутки потребовались президенту России Дмитрию Медведеву, чтобы определиться с ответом на полученную им накануне рекомендацию обеих палат Федерального собрания признать суверенитет самопровозглашённых республик – Абхазии и Южной Осетии – территорий, которые с точки зрения международного права до сих пор считались частью Грузии, но уже более 15 лет отстаивали свою независимость. Г-н Медведев призвал и другие страны последовать примеру России.
Россия, разумеется, заранее была готова к негативной реакции не только США, Великобритании и восточноевропейских государств, но и более близких ей европейских партнёров. МИД Франции осудил признание Абхазии и Южной Осетии и высказался за сохранение территориальной целостности Грузии. Германия, устами канцлера Ангелы Меркель, анонсировала скорейшее предоставление Грузии, а заодно и Украине, индивидуального плана действий по членству в НАТО.
Россия не осталась в долгу, давая понять, что готова к обострению. В интервью каналу «Аль-Джазира» г-н Медведев, говоря о размещении американской ПРО в Европе, отметил: «Эти ракеты находятся рядом с нашей границей и представляют для нас угрозу. Так что это создаст дополнительную напряжённость, нам придётся на неё как-то реагировать – реагировать, естественно, военным способом». А премьер-министр Путин, с которым Медведев встречался прямо перед тем, как объявить о признании независимости, объявил ещё накануне, что страна может выйти из тех международных соглашений по ВТО, которые противоречат её интересам. Представитель же России при НАТО Дмитрий Рогозин вчера рассказал журналистам, что Москва прерывает на полгода свои отношения с Североатлантическим союзом, исключая разве что сотрудничество по линии МЧС.
Грузия объявила о своей готовности разорвать дипотношения с Россией. Но пока эти отношения не разорвала. Официальный Тбилиси рассчитывает, что решение о признании независимости приведёт к усилению международной изоляции России.
Ещё вчера высказывались предположения, что обращение обеих палат российского парламента останется лишь демонстрацией позиции в предстоящем сложном торге, предметом которого могли бы стать и статус спорных территорий, и режим миротворческой операции. Но Москва предпочла более простой и короткий путь, хотя нет гарантий, что он не окажется куда более сложным.
И символический, и истинный мотивы признания чётко обозначены в президентских указах по Абхазии и Южной Осетии. В первых строках указы содержат ссылку на волеизъявление народов Абхазии и Южной Осетии – хотя формально Россия до сих пор не признавала итогов трёх югоосетинских и одного абхазского референдума о независимости. Далее президент рекомендует МИДу разработать договоры о дружбе с Сухуми и Цхинвали, в соответствии с которыми российские войска смогут поддерживать мир на территории республик, уже не будучи ни количественно, ни качественно связанными рамками международных мандатов. Таким образом, Россия получит право военного присутствия в зоне, прилегающей к её государственной границе, что представляется очень важным российским военным в свете теперь уже практически гарантированного, как считают многие, принятия в НАТО Грузии.
Абхазию и Южную Осетию пока не смущает, что они признаны лишь Россией и число признавших их стран вряд ли сильно вырастет: в Сухуми и Цхинвали ликуют, потому что считают указ Дмитрия Медведева как минимум началом пути к выстраданной цели независимости от Грузии. Народы Северного Кавказа – и это в какой-то мере подтверждает восторженная реакция Рамзана Кадырова – видят в решении Москвы подтверждение её решимости и силы, которых, прямо скажем, не всегда хватало на Кавказе в последние годы. Однако эта радость может быть лишь первым эффектом, за которым возможна и иная реакция.
Хотя Россия подчёркивала, что признание Абхазии и Южной Осетии не лежит в прямой связи с признанием Косово и Метохии западными правительствами в феврале этого года, связь этих ситуаций бросается в глаза уже хотя бы по двум причинам. Во-первых, Владимир Путин, ещё будучи президентом, предупреждал, что Россия не оставит прецедент Косово без ответа. Во-вторых, вся ситуация августовского кризиса пошагово весьма напоминает ситуацию в Косово с этническими чистками, от которых пострадали албанцы, и последующим военно-гуманитарным вмешательством западных союзников.
Между тем аналогия с Косово может по принципу домино обострить ситуацию вокруг Нагорного Карабаха – например, потому, что в обострении положения на линии соприкосновения конфликтующих сторон снова может быть заинтересован Ереван, стремящийся отвлечь внимание от растущего оппозиционного движения. Вкупе с временным прекращением транзита азербайджанской нефти через Грузию рост напряжённости в Карабахе не сможет не вызвать недовольства в Баку. Но у южнокавказского сырьевого транзита слишком много заинтересованных участников помимо Азербайджана. А нестабильность в Карабахе и возможная эскалация конфликтов в населённой армянами части Грузии и Северном Азербайджане, в котором живут части «разорванных» этносов Дагестана, – лезгины, аварцы и некоторые другие, могут уже в обозримой перспективе привести к экспорту кризиса в российскую часть Кавказа, где ещё живы этносепаратистские движения и ширится движение исламского фундаментализма.
«Время новостей»
27 августа 2008