<Inbox>
Кто за этим стоит? Кому это выгодно? Кому он мешал? Кому он был опорой? Кому кого надо подставить? Кому кого надо стравить? На кого подумают массы? По какому пути пойдёт следствие? Проявит ли АМГ президентский характер хотя бы после гибели друга? Именно такими вопросами задавались многие дагестанцы под впечатлением от убийства Гаджи Абашилова. Попытаемся проанализировать имеющиеся версии.
В этой истории очень неприглядна позиция некоторых журналистов (даже не будем их называть), пытающихся извлечь выгоду, откровенно спекулируя на чужом горе. Речь о «чёрном списке», информация о котором попала во все информационные блоки даже на федеральном уровне.
Вагабайты?
Именно в эту сторону с первых же дней начали уводить общественное мнение телевизионные, прежде всего федеральные, СМИ, объявившие покойного едва ли не «идеологом антиваххабизма». Председатель ВГТРК Олег Добродеев вообще заявил: «Я считаю, не было более жесткого борца с экстремизмом и ваххабизмом». Некоторые ссылались на «расстрельные списки», якобы вывешенные на сайтах «Кавказ-центр» и «Джамаат Шариат». Свой резон тут, конечно, есть – через пару лет, когда следствие зайдёт в тупик, народу можно будет продемонстрировать пару тел на опушке леса и сказать: «Это те самые…». Дёшево и сердито.
Однако эта версия вступает в противоречие с объективными фактами. Во-первых, никаким идеологом антиваххабизма Гаджи Абашилов не являлся и, хотя порой произносил пафосные речи, никогда не преодолевал рубежей.
Во-вторых, целью дагестанских сепаратистов, как правило, становятся правоохранители и военные или, по крайней мере, как-то связанные с силовыми структурами люди, чего также нельзя сказать о покойном.
В-третьих, после того как в единоборстве с танком пал Раппани Халилов, дагестанское подполье испытывает сложности с финансированием, в свете чего решение бросить автомобиль, и тем более автомат, выглядит расточительством (автомат мог бы пригодиться при обороне очередной квартиры). А с учётом попытки всё это поджечь, на фоне обычного пренебрежения к уликам картина складывается и вовсе удивительная.
В-четвёртых, что, на наш взгляд, весьма примечательно, – ставка на высокопрофессиональный уровень исполнения: стрелял один профессионал из одного автомата, причём из всего рожка на долю водителя пришлось лишь четыре пули. Будь в подполье такие профессионалы (не исключено, что бывший спецназовец), республиканская верхушка заметно бы поредела.
Наконец, в-пятых, они до сих пор не взяли на себя ответственность.
Однако если мы углубимся-таки в рассуждения о «параллельных мирах», по алгоритму Юлии Латыниной, то наши подозрения всё же падут на ту самую «некую группу лиц, убивающую милиционеров», которая теперь, скажем, «решила взяться за журналистов», убедившись, что сотрудники МВД «резонируют плохо». Теория бредовая, но довелось слышать и такую версию.
Кто подставил кролика Роджера?
Конечно же, одним из первых, кого чаще всего вспоминали в течение первых суток после случившегося, был Заур Газиев, которого, как известно, тремя неделями ранее примерно в то же время отмутузили возле собственного дома (недалеко от дома Абашиловых). Тогда кивали на сторонников покойного, и хотя «не пойман – не вор», но уж больно назойливо Газиев лепил из него образ под названием «корень зла». Словно сам до конца не верил в то, что писал.
Противник же, всем известный и громко заявляющий о своей неприязни, куда менее опасен врага затаившегося, готового нанести удар в самый неожиданный момент. Наоборот, Заур Газиев в данном случае вовсе оказался в весьма неловком положении – над покойным последний раз отзвучало «Къуль гьу…», а его (Газиева) ядовитое произведение ещё неделю «украшало» полки киосков.
«Всех убью – один останусь!»
АМГ, будучи человеком из позапрошлой эпохи, оказался не очень приспособленным к нынешней ситуации и поэтому опирается в основном на людей ему понятных и близких. Абашилов такой – представитель старой «советской интеллигенции», популярный аварец, – недолюбливал МММ, откровенно не любил САДа, дружил с АМГ со времён работы в комсомоле. Короче говоря, Гаджи Абашилова могли убить как одного из немногих «живых лиц» и идейных моторов в команде президента республики, чтобы ослабить влияние последнего. Вышибить из-под АМГ такую опору, как Абашилов, это, удар максимально оглушительный. Сильнее было бы убить только самого АМГ, что Москва не простила бы, просто потому, что там не любят, когда покушаются на их прерогативы (снимать, назначать, продавать, убивать и т. д.).
Как бы пошло это ни звучало, но в этой связи на прошедшей неделе по «сарафанному радио» вновь упорно вспоминали САДа. Действительно, в условиях светобеспорядков, не первый месяц стесняющих столичное руководство, этот «удар максимальной оглушительности» на руку лишь ему, поскольку выполняет функцию чёрной метки не только для местных около АМГевских группировок (неверно именуемых в прессе кланами), но и, скажем, для управляющих, которых обещал прислать Раппапорт.
– «А мы уйдём на север
[атлантический альянс]!»
Нельзя не отметить и версию про «коварный зарубеж», открыто озвученную, впрочем, лишь такими, прямо скажем, экстравагантными личностями, как Дугин, который прочитал случившееся как попытку «нейтрализации сетевых структур» с последующим образованием здесь же «правильной сети» – «проамериканской».
Если же говорить о реально проамериканских силах, действующих сегодня на Восточном Кавказе, то тут достаточно упомянуть соседнюю республику, на саммите в Бухаресте пока только намеревающуюся подымать вопрос о возможности своего членства в Североатлантическом альянсе (НАТО) и на время протекания этого процесса заинтересованную в деструкции дагестанского политического поля, ибо Дагестан – единственный рычаг, с помощью которого РФ может существенно ухудшить его положение. В этой связи спецслужбы этой азиатской страны также попадают под подозрение – как сила, заинтересованная в дестабилизации Дагестана.
Кого жалеть?
Чем ответила дагестанская общественность на случившееся? Союз журналистов провёл митинг протеста по поводу убийства коллег. Отзвучали дежурные речи. И?.. И всё.
Совершенно ясно, что митинги не помогут. Понимаем, что многие журналисты были знакомы с покойными лично, поэтому чувствуют сильнее. Вообще, когда убивают, это плохо. Но сколько людей у нас поубивали до этих? Каждый день хоронят чьего-то отца, сына, брата, друга, а с недавнего времени и сестёр и матерей. Кто из ныне митингующих вышел на митинг в поддержку матерей, чьи дети пропали бесследно? Ах да… они же страшные вагабайты... которым так и надо.
Мы можем не знать убитых в перестрелках людей. Они могут быть чуждыми нам по взглядам на жизнь. Ну и что? Нам не жалко их матерей? Но необходимо понимать, что точно так же для основной массы дагестанцев и эти покойные журналисты ничего не значили – не были для них ни знакомыми, ни родственниками, ни единомышленниками. Жаль нас. Так что вполне возможно, что беда случилась не с усопшими вчера, сегодня, неделю, год назад дагестанцами. Они-то как раз от этой беды ускакали. Боюсь, что в беде остались мы все, – те, кто остались.
Борис Рачков, пенсионер
26 марта 2008
Номер газеты
- 1 просмотр