Влияние религии на общественно-политические процессы в республике, достигнув максимума к концу 1990-х годов, постепенно снижается. Не то чтобы Дагестан стал менее религиозным. Нет, конечно. Но налицо процесс превращения ислама (другие религии не играют почти никакой роли в политической жизни республики) из внесистемного фактора, коим он был в 1990-е годы, в "болото", часть традиционного дагестанского общества. Религия в Дагестане впитала в себя все те изъяны, которыми обладает российское и, в частности, дагестанское общество. Именно поэтому она постепенно теряет роль флагмана общественных преобразований. И, что самое главное, ислам стал управляемым. Однако глупо было бы недооценивать реформаторский потенциал ислама, способного возродиться даже из ничего. Это наглядно продемонстрировали процессы реисламизации в Дагестане за каких-то 5-10 лет. За эти годы в Дагестане (и в дагестаноязычной среде в соседних регионах) создалось немало конфликтных точек. Постараемся вкратце проанализировать их. 1.Дербент. В прошлом году в южной столице Дагестана вокруг исторической Джума-мечети города разгорелись нешуточные баталии. Конфликт произошёл между последователями шейха Сиражутдина Хурикского и "суннитской молодёжью", как они себя называют. Первыми руководил маъзун (лицо, имеющее право выносить решения от имени шейха) Хурикского Исамутдин Хели-Пенджикский. Оба они из Табасаранского района, но первый табасаранец, а второй "табасаранский турок" (как они сами себя называют), официально записанный азербайджанцем. Среди последователей Хурикского были табасаранцы, азербайджанцы, в меньшей степени лезгины, другие народы Юждага и даргинцы. Вторая группа, которую оппоненты называют ваххабитами, а дербентцы - "шах-салаховцами" (по месту их основной концентрации) более интернациональна. Их лидер Калимула - агулец, но среди них также много лезгин, табасаранцев и т. д. Власть и ДУМД в этом конфликте постарались дистанцироваться от обеих сторон, хотя симпатий было больше к первой стороне, которая и вышла победительницей в этом столкновении, приобретя значимое влияние в самой старой мечети России.
2.Дербентский район.
Суннитско-шиитский вопрос. В середине этого года шиитская община Дагестана и, прежде всего, Дербента высказывала свой протест по поводу открытой продажи в магазинах Махачкалы книги "Лицо шиизма". В ней шиитская община была представлена не в лучшем свете, а по многим вопросам авторами была занята откровенно антишиитская позиция. Конфликтные ситуации возникали и по другим поводам (вооружённые стычки в 1994 г.), однако они носили больше этнический, чем религиозный характер и зачастую подогревались (по некоторым сведениям) из Баку. Как известно, почти 95% шиитов в Дагестане официально записаны азербайджанцами, однако на самом деле они являются в большинстве своём персами. Дело в том, что в начале ХХ века, в первые годы Советской власти, в руководстве республики было много азербайджанцев. Они, желая упрочить свою социальную базу и подготовить почву для последующего присоединения республики к Азербайджану, проводили тотальную "азербайджанизацию" татов, выходцев из Ирана, и отчасти туркоязычных табасаранцев. На данный момент шииты Дагестана населяют Дербент (20 тыс.), Махачкалу (4 тыс.), Дербентский район (3 тыс.), Кизлярский район (1,5 тыс. - сёла Большой Бредихин и Персидское). Однако данная проблема носит больше потенциальный, чем действующий характер. Шиитское население в самом Дербенте хорошо вооружено (несколько грузовиков с оружием получены из Баку в середине 1990-х годов - интервью министра ВД АР Рамиля Усубова телекомпании "ANS"), компактно расселено (верхняя часть города - Магал) и уже имеет опыт мобилизации (1994 г.). Активными лоббистами интересов этой группы являются бывший мэр Дербента Эдисон Пашабеков (его охранник Абузар Абузаров убил лезгина и табасаранца в городе, из-за чего началось противостояние 1994 г.) и клан Курбановых (которые ходили в Баку просить оружие - интервью Усубова). Согласно некоторым источникам (Гаджи Абдурагимов - "Кавказская Албания - Лезгистан"), в конфликте фигурировал и некий Сейран Рагимов (директор одного из заводов), который якобы непосредственно руководил шиитским ополчением и раздавал оружие шиитскому населению на территории Джума-мечети. Суннитские "бригады" представлены сторонниками общества "Арафат", "шах-салаховцами" и сторонниками ДУМДа, "Нурджулар" и "Хизб-ут-Тахрир". Несмотря на все разногласия между ними, в случае реальной угрозы со стороны шиитов они, конечно, объединятся. 3.Село Мискинджа.
Это единственное в Дагестане село (Докузпаринский район), где живут лезгины-шииты (около 3 тыс. чел.). В отличие от дагестанских азербайджанцев, в духовной сфере они ориентированы на Иран и в меньшей степени на Пакистан (пригороды Карачи, где живут шииты), где обучается их молодёжь. Открытого конфликта здесь не наблюдалось, но учитывая, что известный расстрел митинга в Докузпаринском районе происходил на въезде в район, необходимо отметить наличие напряжённости в селе. Довольно сильная мискинджинская община существует и в Махачкале. К примеру, один из кандидатов в мэры Махачкалы на последних выборах (Мадер Канберов) был именно выходцем из Мискинджи. 4.Село Губден.
Большое предгорное даргинское село в Карабудахкентском районе с несколькими отсёлками, выросшими в людные селения (Гурбуки, Каранайаул и т. д.). Губденцы одними из первых в Дагестане встали на путь реисламизации. Однако путь губденцев к исламу шёл двумя разными маршрутами. Итогом такого раздвоения джамаата стала вооружённая стычка в 1999 году между приверженцами так называемого традиционного ислама и салафитами. После кратковременного активного конфликта группы пришли к соглашению, по которому вторая сторона взяла на себя обязательства не проводить агрессивную агитацию салафитских идей в селе и вести согласованную политику с официальными властями. Радикалы же были вообще вытеснены из Губдена. 5.Кадарская зона.
Шесть даргинских селений: Кадар (1,9 тыс.), Карамахи (3,6 тыс.), Чабанмахи (1,3 тыс.), Чанкурбе (1,2 тыс.), Ванашимахи (0,5 тыс.) и Качкалык (0,3 тыс.) компактно расположены в Буйнакском районе. Все 5 селений в начале прошлого века отпочковались от Кадара. Здесь события развивались намного более трагично, чем в Губдене, хотя первоначально, как и в Губдене, был налицо конфликт между быстро усиливавшейся салафитской общиной и остальной частью общества. Некоторые аналитики видели в усилении салафитских общин в этих селениях роль прошлого руководства республики, которое использовало их в качестве силового обеспечения против существовавшей в ту пору оппозиции в Дагестане. Конфликт кончился тем, что в 1999 г. в селениях Карамахи и Чабанмахи была проведена силовая операция с привлечением авиации и бронетехники. Часть салафитской общины погибла в боях, часть эмигрировала в страны Ближнего Востока, а остальные были поставлены под достаточно жёсткое наблюдение со стороны правоохранительных органов. На сегодняшний момент ситуация, по крайней мере внешне, полностью нормализовалась. Однако, несмотря на это, в случае ухудшения общей обстановки в регионе и неадекватного поведения силовиков зона может снова вспыхнуть. 6.Кизилюрт.
В самом городе и в окрестных селениях (Комсомольское, Кироваул и т. д.) начинал свою проповедническую деятельность идеолог дагестанского салафизма Багаутдин Мухаммад. В середине 1990-х годов численность активных его последователей (в основном молодых мужчин от 18 до 35 лет) уже перевалила за 600 человек. В дальнейшем, вступив в конфликт с Духовным управлением мусульман дагестана (ДУМД) во главе с покойным муфтием Саидахмад-хаджи Абубакаровым и правоохранительными органами, Багаутдин с частью своих последователей ушёл в Урус-Мартановский район Чечни. Оттуда в 1999 году его группа (уже вооружённая) вместе с чеченским и прочим "боевым" интернационалом проследовала в верхнюю часть Цумадинского района, родину Багаутдина, где пыталась установить свою власть. После провала на этом направлении и взятия Чечни федеральными силами под свой контроль уцелевшая часть группы Багаутдина рассеялась по странам Ближнего Востока. Несмотря на активность части кизилюртовского джамаата в ЧР и в приграничных районах Дагестана, в самом Кизилюрте никаких попыток противостояния государственным органам не было. Сами джамааты в 1999 г., ещё до разгрома вооружённых формирований Шамиля Басаева, официально признали ошибочность пути, по которому пошли выходцы из джамаата. В дальнейшем активность и влияние салафитских общин в регионе резко снизились. 7. Цумадинский район.
Местное население ещё в советские времена отличалось наибольшей религиозностью. С началом перестройки в конце 1980-х годов, наряду с суфийскими общинами, быстрый рост в районе стали набирать салафитские джамааты. В ряде сёл между представителями двух общин начались ожесточённые религиозные споры, иногда выходившие из пределов софистики в область "физики". Кульминационный момент наступил в 1999 г., во время вторжения в район группировки Багаутдина Мухаммада. После провала его проекта в районе пошли те же тенденции, что и в Губдене. То есть в сёлах района, к примеру, в Кванаде, сельская община пришла к своеобразному консенсусу: полная "свобода совести", однако в рамках российского закона и внутрисельского согласия. 8. Шамхал, Стальское и Комсомольское.
Начиная с первого населённого пункта, идёт по убывающей острота конфликта. Стальское и Комсомольское - селения Кизилюртовского района, а посёлок Шамхал - пригород Махачкалы. Однако все три населённых пункта расположены неподалёку друг от друга вдоль железной дороги Махачкала - Кизилюрт. Во всех трёх селениях проживают в основном аварцы. Наиболее многочисленная община (но не доминирующая) - выходцы из Цунтинского района. Имамы первого и третьего населённых пунктов тоже цунтинцы, однако конфликт не носит ни национального, ни регионального характера. Его суть - догматические противоречия между частью местных джамаатов и поставленных ими имамов и сторонниками ДУМДа. В посёлке Шамхал конфликт дошёл до массовой драки двух сторон, в результате которой "оппозиционный" к ДУМДу имам мечети был снят и на его место избран алим ДУМДа Магди-хаджи Абидов. Вскоре Абидов был тяжело ранен двумя неизвестными. Следствие пришло к выводу, что к покушению на него были причастны братья Магомедовы, один из которых был убит во время спецоперации в Махачкале. Было заявлено, что причиной покушения, возможно, стали известные противостояния в Шамхале. В стальском дело дошло лишь до вынесения публичного "неуда" местному имаму. Джамаат встал на защиту имама - и конфликт на этом был внешне исчерпан. Такая же оценка была дана и Комсомольскому имаму, однако это мнение не было выражено в присутствии джамаата, как в случае со стальским имамом. Эти конфликты, несмотря на их кажущуюся "невинность", в случае обострения с любой стороны могут вызвать значительные стычки, вплоть до применения оружия. 9. Унцукульский район.
В отличие от Кадарской зоны, в этом регионе, несмотря на наличие в районе салафитских общин, не возникало внутрисельских или внутрирайонных конфликтов на религиозной почве, несмотря на взаимное неприятие суфистами и салафитами позиций по некоторым догматическим вопросам. Однако внешнее влияние (Чечня, Махачкалинский и Буйнакский джамааты) и неуклюжие действия силовиков прошедшей зимой обострили обстановку в районе. После спецопераций у Гимры и проверок в самом селе в этом году пошёл процесс амнистии унцукульской группировки (жители селений Гимры, Балахуни и 1 харайчинец), о чём писал "ЧК". 10. Ахтынский район.
Согласно публикации в "Ассаламе" (колонка редактора, № 12 (265) 2006 г.), "результатом управления духовной жизни в Ахтынском районе этим имамом (районным. - Прим. ред.) является то, что весь джамаат разделился на три части. Те мусульмане, которые следуют за официально утверждённой организацией - ДУМДом, - преследуются… И сегодняшнее "спокойствие", о котором мечтают местные власти, может привести завтра к большому противостоянию, которое придётся решать на республиканском уровне. Примеры у нас, к сожалению, есть - кадарская зона". Три ветви, о которых говорится в публикации, - это сторонники ДУМДа, салафиты (часть населения Кака, Луткун и т. д.) и сторона, лояльная "южному устазу" Сиражутдину Хурикскому. ]§[
- 1 просмотр