[Борщ как средство от ностальгии] Пётр Вайль, Александр Генис, «Русская кухня в изгнании». Изд-во «Независимая Газета» Год: 2005
Давным-давно (вы, конечно, будете смеяться, но было такое), итак, давным-давно отъезд за границы нашей родины СССР был окончательным и бесповоротным. «Уезжанты» нервно сидели на чемоданах, с их детей на школьных линейках под барабанную дробь срывали пионерские галстуки, а одна шестая часть суши стремительно ускользала из-под ног. И все тела, переброшенные через океан, плюхнувшись в совсем иностранную среду, немедленно вытесняли определённый объём слёз и жалоб. Объём этот, в полном соответствии с Архимедом, равнялся числу насчитанных потерь. Кто тосковал по родным могилкам, кто вздыхал от ощущения своей второсортности, но все без исключения жаловались, что в Америке «еда не та». Тот же Жванецкий, вернувшись из гастролей по США, простонал на всю страну: «Моя мама готовит лучше, чем вся Америка!» – и мы ему сразу и охотно поверили. Тем более знали уже: наши женщины, эти скромные труженицы плиты, эти печальницы кастрюль и поварёшек, оказались лёгкой добычей растленного Запада и там совершенно разучились готовить. Кормят мужей чёрт знает чем, в смысле, полуфабрикатами.
Но нашлись в эмигрантской среде два человека – Генис и его Вайль, – которые противопоставили засилью габмургеров, чизбургеров и картофеля-фри наши родимые щи, воблу и солёный пупырчатый огурец. То есть взяли да и написали прекрасную книгу, где помножили гастрономическую ностальгию на прекрасный слог, приправили юмором и проявили совсем уже американскую практичность, не ошибившись в рецептах. «Самая крепкая ниточка тянется от родины к душе. То есть к желудку, – сказали эти двое. – Нельзя унести родину на подошвах сапог, но можно взять с собой крабов дальневосточных, килек пряных таллинских, тортиков вафельных «пралине»... С таким прейскурантом (да, ещё горчицу русскую крепкую) жить на чужбине (ещё масло подсолнечное горячего жима) становится и лучше (помидорчиков слабокислых), и веселее (коньяк «Арарат», 6 звёздочек!)».
Веселее – это точно, тем более, что авторы, уехавшие из страны, в которой мандарины «выбрасывали» исключительно к Новому году, обнадёжили: «Мы дождёмся отрадного сердцу парада, где построит в ряды всемогущий гурман стейк из Харькова, белый налив авокадо, массачусетский борщ, астраханский банан». Не ошиблись. Как не ошиблись и набрасывая обобщённый портрет своего читателя.
«Ведь если бы кулинарная книга писалась только для современной женщины, – утверждают Вайль с Генисом, – то она вся бы состояла б из таких рецептов: откройте банку супа, разморозьте готовую котлету, запейте пепси-колой и идите на урок каратэ». И надо сказать, что за те 11 лет, что прошли с момента написания «Русской кухни», ситуация только усугубилась (с ударением на третье «У»). Только мужчина раблезианского толка, немолодой голодный интеллектуал весь в очках и с залысинами (но их, право слово, почти не видно!), может оценить по достоинству эту оду котлете, этот панегирик харчо, реквием по плавленому сырку «Дружба» и мадригал, адресованный ботвинье!
Именно он будет читать «Русскую кухню», посмеиваясь в усы и одобрительно цокая языком. А потом, услышав несытое урчание в собственном животе, прошмыгнёт на кухню и, упаковавшись в кокетливый фартук жены, сварганит себе что-нибудь. Типа паэльи марискады или «фальшивого зайца». И сольётся с едой в экстазе. А вот сами вдохновенные певцы желудка Вайль и Генис, казалось бы, абсолютно неразрывные, как «бутер» и «брод», Мамин и Сибиряк, похмелье и рассол, – расстались. Прямо вот написали эту, последнюю свою совместную книгу, и – «Пока, Вайль!», «Адью, Генис!» Знающие люди говорят: разрыв произошёл по нешуточному поводу. Дескать, разошлись ребята, не сумев договориться, как же всё-таки правильно готовить форшмак. ]§[