«Код доступа» – еженедельная интерактивная программа журналиста, писателя и радиоведущей Юлии Латыниной ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. В эфире Юлия Латынина. Я начну с большого количества вопросов про назначение Рамзана Кадырова. Вот из Санкт-Петербурга спрашивают: «Скажите, пожалуйста, чем нынешний режим Рамзана Кадырова в Чечне отличается от того, какой мог быть при Дудаеве?»
Закрыть глаза на всё
Ну, понятно, что назначение Кадырова премьером в некоторой степени это не новость и даже в каком-то смысле не событие, потому что Рамзана Кадырова можно было назначить президентом футбольного клуба «Ласточка» и всё равно он остался бы при этом хозяином Чечни. Кстати, не только потому, что он может сделать что угодно и с кем угодно в пределах Чеченской республики, и даже не потому, что этому человеку удалось впервые, может быть, за тысячу лет «построить» чеченцев, то есть то, что не могли сделать Дудаев и Масхадов, но и потому, что человек этот, конечно, обладает определённым личным обаянием. Он, допустим, может лично сесть за руль автомобиля в качестве такой инспекционной поездки Гарун Аль-Рашида и ехать по улицам, где его подрезает пьяный полковник очередного чеченского ОМОНа, машины останавливаются, полковник наставляет на Кадырова автомат, после чего Рамзан спускает стекло и говорит «лезь в багажник». Полковник лезет в багажник. Это истории, которые сам Рамзан рассказывает по телевизору, по чеченскому, естественно, по русскому телевизору он этих историй не рассказывает. Другая известная история с тем, как Рамзан и его свита инспектировали строительство какой-то улицы в Чечне, навстречу вышел пьяный омоновец, опять же, упёр автомат Рамзану в живот, омоновец был настолько пьяный, что когда Рамзан сказал, что «я – Рамзан Кадыров», тот ответил «а мне-то что». Причём, интересно, что и полковник и омоновец остались живы, а Рамзан Ахматович привёл эти случаи в качестве доказательства – что вот уж что они делают со мной, то что же они делают с простыми людьми? Кстати, именно после этого случая с пьяным в хлам омоновцем, кажется, стали в Чечне бороться со спиртным, конфисковали, по-моему, 3 млн бутылок, правда, боролись немножко странно, поскольку злые языки говорят, что все 3 млн бутылок Рамзан продал в Хасавюрт.
То, что сейчас творится в Чечне, режиму Дудаева и не снилось, потому что мы видим человека, который добился больше независимости Чечни, чем при Дудаеве и при Масхадове, который строит в Чечне шариат, закрывает казино, запрещает спиртное – правда, это не мешает ему в Москве довольно большие суммы оставлять в ночных клубах – говорит, что он не уважает имама Шамиля, потому что тот де сдался «русским собакам», – тоже мне отношение к русским! И за это ещё этот человек получает русские деньги, имеет возможность лично звонить Путину, поскольку в отличие от многих высокопоставленных чиновников имеет личный номер его телефона. Но вот если б всё это рассказали Дудаеву, он бы сказал, конечно, «не верю». В этом смысле Кадыров – один из немногих людей, который знает главный секрет путинского режима: этот режим готов закрыть глаза на всё. Точнее, этот секрет знают и этим секретом пользуются многие, но в основном, когда надо объяснить свои ошибки. Этим секретом пользуются бездарные генералы и чиновники, которые что-то там провалили и объясняют, что виноваты империалисты или американские шпионы. Кадыров – один из немногих людей, который пользуется этим не для того, чтобы объяснить свои провалы, а для того, чтобы увеличить своё могущество. И, наверное, в этом главный ключ его успеха… Герои – тут и там
Когда я сейчас стала говорить о Чечне, была у меня такая одна очень важная вещь, которую, я подумала, говорить или не говорить. Подумала, что если я её скажу, то на меня сейчас обрушится куча обвинений в том, что я против русских, в том, что я за чеченцев, но я всё-таки не могу её не сказать. Мы сражаемся с Чечнёй двенадцать лет. Пока мы её не победили. Пока мы видим, что это война, которую не может выиграть русский, хотя её может выиграть чеченец, который там де-факто перестаёт контролироваться русскими. Наверное, если войну с народом нельзя выиграть двенадцать лет, то и нельзя выиграть никогда. Один из самых страшных вопросов, которые задаёшь себе при виде войны в Чечне, это вопрос: где великие русские битвы этой войны? Вот какие битвы мы на этой войне выиграли, чтобы нам можно было гордиться? Битву за Грозный? Ну, извините, да, мы её выиграли, а чеченцы её проиграли, но это один из тех случаев, когда, как сказано, по-моему, у Тацита, победители могут завидовать побеждённым. Бамут, который мы раздолбали с воздуха самолётами так, что там до сих пор никто не живёт? Село Комсомольское? Тоже одна из великих битв? В 2001 году, напомню, что там случилось: полторы тысячи боевиков Гелаева удерживали село, они выполнили свою задачу, потом ушли через дырку в русском оцеплении, около сотни боевиков осталось в селе прикрывать их отход. Поскольку они выполнили свою задачу, они прикрыли отход своих товарищей, то они сдались. Сдались, внимание, не под обещание плена. Они сдались под обещание амнистии – запомним этот момент – амнистии. Больше этих боевиков никто не видел. Правда, есть плёнка, на которой показано, как их выгружают из автозака, многие из них мёртвые, многие с отрезанными ушами, почти все, извините, без штанов. То есть ещё кто-то из русских это снимал. Эту великую победу мы решили снять для увековечения. Согласитесь, это либо памятник бездарности военачальников, как в случае Грозного, либо памятник вещей, которые ещё хуже и не вписываются в то, что называется военной этикой, потому что это приказали сделать офицеры русской армии. Где герои в этой войне со стороны русских?
Со стороны чеченцев герои есть, и вовсе не обязательно говорить, что герой Басаев, который захватывал Будённовск. Нет, есть другие герои, имена которых знает любой чеченец. Есть, допустим, Атгериев – человек, который был против ваххабитов, который отличался достаточно безупречным с точки зрения боевика поведением, прилетел в Москву на переговоры, был арестован, на суде вёл себя очень достойно и в тюрьме просто очень быстро погиб по непонятным причинам. Опять же, вопрос, человека пригласили на переговоры, арестовали и убили. Был Руслан Гелаев, который, когда его окружили, раненый, отпилил себе руку своей дедовской саблей и ещё успел там убить двоих пограничников, которые пошли за ним, обессилевшим от кровопотери человеком с этой отпиленной рукой. Вот назовите мне примеры подобных героев со стороны русских. К сожалению, их нет, потому что для того, чтобы быть героями, надо идти впереди своих войск или сражаться хотя бы с ними. Когда российский генерал, не приближаясь к передовой, пьёт, когда российскому генералу единственный танк посылают за водкой, а наступление пехоты поддерживает БМП, которую расстреливают, а танк послали за водкой, тогда в этой ситуации не может быть героев, потому что герой – это либо тот человек, который впереди своих войск… героем не может быть человек, который не наступает вместе со своими войсками, и не могут быть те солдаты, которые превращены в пушечное мясо. Где герои со стороны русских в этой войне? Назовите хоть одного человека. Полковник Буданов? Ну, на войне бывает разное. На войне бывают герои, которые убивали, которые насиловали, но нету ни одного примера в истории человечества, чтобы героем в народном сознании или хотя бы в общественном сознании стал человек, который отличился исключительно тем, что изнасиловал и убил девушку. Кто ещё герои? Тот анонимный ФСБ-шник, который, по широко распространённой в России легенде, дал в 2001 году боевикам фальшивую карту минных полей, так что они подорвались при выходе из Грозного? То очень известная история, которую нам постоянно рассказывают, как мы обманули чеченских полевых командиров.
Проблема заключается в том, что чеченцы рассказывают немножко другую версию этой истории. Она звучит так: когда в конце января был дан приказ на отход всех боевиков из Грозного (руководил этим всем Басаев), то думали, что будет три тысячи человек, потому что под его руководством сражалось именно столько, но собралось семь тысяч человек, потому что были ещё какие-то партизаны, которые воевали самостоятельно. И стало ясно, что эти люди не могут выйти в одну ночь. А проход заранее готовился, заранее несколько ночей подряд разминировали чеченцы, как они это часто достаточно делали, что и помогало им сбежать из русского окружения, несколько ночей подряд чеченцы разминировали проход и в тот день, когда был назначен выход, стало ясно, что все вместе выйти не могут. И вот построились, одновременно началось движение колонны и продолжалось разминирование, и уже к утру стало ясно, что тот отряд, который должен закончить разминирование, не успевает закончить вовремя. Встал вопрос, остаться ещё на день или продолжать идти вперёд несмотря на то, что разминирование не закончено. И тогда те сапёры, которые разминировали, приняли решение идти вперёд и разминировать проход, которого немного осталось, собственными телами. И в тот первый день, вернее, первую ночь, когда прошло около трёх тысяч человек, впереди шли люди, которые подрывались, разминируя проход собственными телами, их оказалось около сорока человек, среди них действительно был Басаев, потому что Басаев принимал это решение и как чеченский командир, принявший это решение, он и шёл среди тех, кто жертвовал, соответственно, собой. И поскольку в первую ночь не вышли все, то во вторую ночь вышли остальные три-четыре тысячи человек, и среди них было действительно очень много жертв, потому что к этому моменту наши федеральные войска сообразили, что чеченцы выходят именно по этому месту, подтянули туда артиллерию и около трёхсот-четырёхсот человек, что было по тем временам огромной потерей для чеченцев, действительно положили. Вот когда я сравниваю эти две версии – полковника, которому чеченцы почему-то поверили и два дня выходили по минам, и чеченскую, – мне кажется чеченская версия, может быть, излишне героической, но более правдоподобной, потому что как-то с полковником совсем не клеится. Это ж сколько секретов этот гипотетический полковник должен был чеченцам продать, чтобы они ему поверили? Что он до этого должен был сделать? Это что ж, чеченцы такие идиоты, чтобы поверить любому человеку, который принёс им карту минных полей за некоторое количество долларов, и говорит «я полковник, я хочу её продать»? Уважение к противнику
Так вот, самое страшное в этой войне… Со стороны чеченцев мы видим всё – и жестокость, и кровь, и грязь, но и героизм. А со стороны русских мы видим очень мало индивидуального героизма тех, кто должен этот героизм проявлять, я имею в виду военачальников. Я не могу не вспомнить об одной вещи. Я сейчас читаю книжку царского генерала Ростислава Фадеева «Кавказская война». Это книга в основном о войне, которая велась на западном Кавказе, то есть война, к]§[
- 3 просмотра