«Все страньше и страньше», — говорила кэролловская героиня, продвигаясь по ирреальной, опровергающей все законы привычного мира Стране Чудес. То же самое можно сказать, заглянув за пыльную театральную кулису. Непонятно, что, собственно, тут происходит, но ясно, что нечто странное.
После публикации интервью с режиссером Русского театра Скандарбеком Тулпаровым («Черновик» от 5.02.2004г.), в котором оказались подняты некоторые театральные проблемы, мы решили узнать, как обстоят дела в других театрах республики. Нарядное здание Кумыкского театра манило и обещало, вроде бы, полную идиллию. Но оказалось, что и здесь не все ладно. Совпадения более чем странные.
С.: Ваш звонок я расцениваю как сигнал SOS. Насколько мне известно, до звонка в «Черновик» Вы тщетно взывали к Министерству культуры РД и, не дождавшись никакого ответа, обратились к Председателю Правительства РД, рискуя вызвать гнев непосредственного начальства.
Б.М.: Терпеть дальше было бы преступно. Как бы высокопарно это не прозвучало, но в театре моя жизнь. И спокойно наблюдать, как его разрушают корысть и равнодушие, — преступление. У кумыков это единственный национальный театр, и он на протяжении последнего десятилетия переживает кризис. Если театр не развивается — он гибнет. Но те люди, которые должны вести его вперед (а именно — художественное руководство), своих обязанностей не выполняют. Должна быть намечена программа творческого развития на три года, на пять лет вперед, и определены пути ее реализации. Нужно обозначить вектор. У нас есть зрительские группы, различные по возрастным и социальным характеристикам. Необходимо продуманно выстраивать репертуар, чего не происходит. Вообще, сейчас театр работает не на обеспечение духовного роста нации, а на благополучие конкретных людей.
С.: Объясните, пожалуйста, каким образом можно исправить эту ситуацию? Есть ли у Вас реально выполнимые предложения?
Б.М.: Два дня по моей инициативе в театре шло собрание. На нем я высказал все свои претензии к художественному руководству нашего театра. В частности, прямо обвинил Айгума Айгумова, художественного руководителя, в преступном пренебрежении своими непосредственными обязанностями. Затем зачитал программу вывода театра из творческого кризиса из 14 пунктов. Первым пунктом является смена художественного руководства, как дискредитировавшего себя. Второе предложение — на 100 % увеличить оклад актеров, не привлекая из бюджета ни копейки. Это вполне возможно сделать за счет внутренних средств, за счет оказания театром платных услуг населению (сегодня средства идут в ином направлении). Помимо этого, необходимые деньги можно получить за счет сокращения чрезмерно раздутых управленческих штатов. И, только увеличив нищенскую зарплату актеров, можно требовать от них полной отдачи.Третий пункт — изменение репертуара. Необходимо сделать его трехуровневым. Традиционная национальная драматургия, русская и зарубежная классика и фестивально-экспериментальные спектакли. С последними можно было бы выезжать на российские и международные фестивали.
С.: Согласна, для театра это — возможность развиваться, не замыкаясь на себе. Это же работает на престижность профессии актера, на престиж самого театра. Упоминание, что театр твоего народа, говорящий на твоем языке, оказался интересным не только тебе, воспитывает национальную гордость.
Б.М.: Конечно! Но надо сказать, что, хотя предложенная мною программа не была опротестована (ни один пункт не вызвал возражений), но и реализована она тоже не была. Думаю, что дело тут в следующем. Нынче театр — заведение де-факто — частное, своего рода кормушка. А мой план перевел бы театр вновь в ранг государственного. Это и вызывает противодействие.
С.: Чье именно?
Б.М.: Я считаю, что художественный руководитель театра Айгум Айгумов, зам.директора Байсолтан Осаев и режиссер Ислам Казиев принципиально препятствуют коллегиальной выработке четкого плана художественного возрождения театра. Кроме того, хроническая занятость министра культуры РД Наиды Абдулгамидовой, которая мешает ей вникнуть в суть наших проблем, наводит на мысль о круговой поруке.
С.: Вы упоминали, что после Вашего обращения к Председателю Правительства у министра культуры все-таки нашлось время для Кумыкского театра.
Б.М.: Да, была устроена встреча с руководством театра. Наскоро пожурив кое-кого и отдав пару распоряжений, министр культуры ретировалась. Зато отправила «наверх» письмо (№01-347108 от 27.06.03). Из него следует, что о проблемах в Кумыкском театре министру известно давно, что худрук неоднократно ею предупреждался, и теперь ему дана еще одна возможность для реабилитации. На сегодняшний день никаких кардинальных перемен не отмечено. То есть это письмо — чистая формальность, примитивная отписка.
С.: Сейчас много говорится о том, что театр, как искусство, умирает. Может, это процесс необратимый, и Вы напрасно расходуете свои силы, борясь за то, что не может выжить?
Б.М.: Чтобы у театра было будущее, зрителя необходимо воспитывать! Причем, начиная с самого нежного возраста. В прошлом году я поставил для детей фольклорный спектакль «Кюлбай» и предложил привозить на него младших школьников из сел. Пусть видят, какой прекрасный выстроен театр, приобщаются к культуре своего народа, учатся этике театрального зрителя. Театр говорит своим, сложным для непосвященных языком, упрощать его — значит заниматься профанацией искусства, превращать театр в балаган. Но этому языку можно и нужно обучить, привить маленькому человеку художественный вкус. Я предлагал, помимо показа самого спектакля, проводить акции по эстетическому воспитанию ребят. Но, чтобы пробить этот проект, мне пришлось преодолеть сильное сопротивление. И только после вмешательства Хизри Шихсаидова удалось провести это мероприятие, и в прошлом сезоне оно длилось более 2-х месяцев. В нынешнем сезоне проект похоронили. Даже в новогодние каникулы двери Кумыкского театра перед детьми так и не открылись.
С.: Насколько мне известно, в 90-х годах Вы были главным режиссером театра и имели возможность воплотить в жизнь все свои проекты. Отчего этого не произошло?
Б.М.: Театр достался мне в удручающем состоянии. Он практически разваливался. Увлеченность тогдашнего руководства решением личных проблем привели к расколу труппы. Часть актеров ушла из театра, а репертуара практически не было. Желающих взять на себя ответственность и занять этот пост просто не нашлось. За неполные три года мне все-таки удалось выправить ситуацию и активизировать творческий процесс. Вот тогда и нашелся охотник на кресло художественного руководителя. А мои замыслы остались нереализованными.
Нынешний творческий застой является следствием стяжательского подхода, и он может иметь разрушительные последствия для единственного национального театра нашего этноса. Следует немедленно прекратить удушение уникального очага духовности кумыкского народа. Я поднимаю этот вопрос не под влиянием эмоций, тем более не из меркантильных соображений, а потому, что Театр является делом моей жизни, придающим ей Смысл, а не дельцем, добавляющим жирок животу. ]§[
- 4 просмотра