Психолог Лена Мкртчян в прошлом номере говорила, что это нормально, что Великая Отечественная как бы отодвинулась, что дети не плачут над книжками о гибели разведчиков, что эмоций в ответ на рассказы ветеранов у них все меньше. Для новых поколений война эта еще дальше, чем середина прошлого века. Не болит.
Наверное, закономерно. И все же не восемьсот двенадцатого года та война. Рядом с нами, такими современными, живет очень много людей, для которых Вторая мировая ощутимо близка. И кому, в общем, все равно, кто ее начал, и совсем не интересны внутренние побуждения Гитлера с точки зрения фрейдизма. Для них война — конкретные подробности и даты их собственной жизни, трагедия и быт.
— Я мыслю категориями военного времени. 41-й, 42-й, 45-й для меня чуть ли не реальней современности, — говорит Валентина Васильевна.
Это так, хотя сама она не воевала. Зато последние 30 лет все время думает и пишет о тех, кто воевал, а потом либо погиб, либо пропал без вести.
А у нас вот снова 9 мая и новый повод писать о героизме и памяти. А по телевизору — не «А зори здесь тихие» и «Батальоны просят огня», а еще одно документальное кино о Еве Браун или о том, что на самом деле это Сталин начал войну, или о том, как позади солдат, бегущих в атаку, шли люди из заградительных отрядов с такими бо-ольшими автоматами… Те, кто заботится о стоимости рекламного времени на телевизионных каналах, из истории тех лет тоже делает только повод для развенчаний, сенсаций и детективов. Медленно, но верно…
Но есть одна современная книга о войне совсем другого жанра. Она состоит из коротких историй, за каждой из которых — жизнь, закончившаяся так: «Погиб тогда-то, захоронен там-то», либо так: «Пропал без вести тогда-то». Или просто: «Погиб». В дагестанской КНИГЕ ПАМЯТИ таких 110 тысяч. А Валентина Васильевна Макарова — руководитель рабочей группы, той, которая эту 10-томную книгу написала.
— «Книга памяти» — вроде бы простой, скучный, на первый взгляд, перечень фамилий, обстоятельств и биографических дат, — говорит она. — Но я много раз видела, как самые «далекие» и равнодушные, открыв эту книгу, уже не выпускали ее из рук. Листали, читали, искали имена родственников, односельчан, соседей… И находили. «Мои братья! А я думала, о них уже никто не помнит! Они погибли так давно». Когда я слышу такое, еще раз убеждаюсь, что мы работаем не зря.
Ясное дело, что составление «Книги памяти» — не та работа, на которую попадают случайно. Задолго до 1991 года, когда вышел Указ Президента РФ об издании всесоюзной Книги памяти, Валентина Васильевна с настойчивостью, методичностью, потом профессионализмом занималась поисками родственников тех, кто погиб и похоронен на территории Дагестана, а также по просьбам родственников искала следы дагестанцев, погибших далеко от родины.
— Началось с того, что я ходила по солдатскому кладбищу в Махачкале и думала, что вот, махачкалинцы на эти могилы приходят, а родственников тех, кто в них лежит, — не видно. «Значит, не знают», — решила я. И стала писать, искать. С 76-го года так и работаю. И не могу сказать, что работы становится меньше.
О Макаровой, конечно, писали газеты, снимали передачи и фильмы. Потому, что она не только искала, но и находила. (Всего Валентиной Васильевной за эти годы установлены места захоронений и найдены родственники 16-17 тысяч воинов.) А потом те, кто благодаря ей уже не думал по ночам о том, в какой «без вести» пропал их отец, сын, брат, дед, — потом они приезжали.
— В обороне Кавказа, жестокой обороне, принимали участие и наши ближайшие соседи — азербайджанцы, грузины, армяне. И вот, когда находились и приезжали родственники оттуда, — это было грандиозно. Целыми семьями, в несколько поколений, с маленькими детьми и престарелыми вдовами… Грузины приезжали автобусами. Однажды — сразу 35 человек. Им война не казалась такой далекой.
Валентина Васильевна каждым своим будним днем подтверждает верность стандартной парадной формулы «Никто не забыт, ничто не забыто». Когда-то вела на дагестанском телевидении передачу с таким названием. Живое обращение к аудитории очень помогало в поиске информации, который сейчас значительно затруднен.
— В поиске именно дагестанских солдат есть специфическая трудность, заключающаяся в том, что в те, сороковые, годы особенно призывники из сел плохо владели русским языком. Соответственно и заполняли документы. Не лучше обстоят дела, если документы заполнялись в госпитале с их слов. Много расхождений в датах рождений, в написании фамилий. В том числе и по этой причине дагестанская «Книга памяти» составлялась гораздо труднее и дольше «Книг памяти» других регионов. Но зато наша работа признана лучшей в России. И еще один повод для гордости: в других регионах «Книга памяти» издавалась символическими тиражами в 300, 500 экземпляров, а Дагестан выпустил это издание — первые два тома тиражом в 7 тысяч экземпляров, остальные пятитысячным тиражом. Теперь каждой семье можем раздавать и раздаем бесплатно.
Еще в прошлом году был выпущен в свет последний, 10-й том дагестанской «Книги памяти». Эти тома содержат 110 тысяч фамилий и информацию о тех, кто погиб или пропал без вести, будучи призванным на Великую Отечественную войну из дагестанских военкоматов, а также о тех, кто воевал и погиб на территории Дагестана (таких около 7 тысяч) либо умер в одном из дагестанских госпиталей до 1950 года. Информация распределялась в зависимости от места рождения и места призыва воина. Таким образом, 1-й том посвящен тем, кто родился в Махачкале или призывался отсюда, а остальные тома в алфавитном порядке рассказывают о призывниках из всех районов Дагестана — от Агульского до Чародинского.
— Иногда значение имеет одна буква фамилии, одна цифра даты рождения или смерти. «МуртУзалиев или МуртАзалиев?» Я всегда говорю, что даже если в одном из вариантов ошибка — пусть лучше мы упомянем о нем 2 раза, чем раз кого-то упустим. Редко, но были случаи, когда тот, кто по документам считался пропавшим без вести, оказывался жив. Объявлялись, но претензий не предъявляли.
Четверо из работавших над дагестанской «Книгой памяти» — Председатель Редакционной коллегии Омар Муртузалиев, главный редактор Сулейман Хаппалаев, преподаватель истории ДГУ Алимагомед Бабаев и Валентина Васильевна стали лауреатами государственной премии Республики Дагестан. А вот рабочая группа значительно сократилась. Из десяти человек осталось четверо.
— Четверо — это Мария Тимофеевна Гимбатова, Алевтина Андреевна Гусейнова, Валентина Петровна Ларочкина и наша бессменная машинистка Евдокия Николаевна Прыгунова. Мария Васильевна Омарова умерла, кто-то ушел. Это же морально очень тяжело — все время писать: «погиб», «пропал без вести», «погиб», «пропал без вести»… Очень тяжело.
30 июня 2003 года Магомедали Магомедов подписал указ об издании новой «Книги памяти», куда войдут имена тех участников Великой Отечественной войны, которые умерли уже в мирное время, либо живы до сих пор. А пока Валентина Васильевна работает над дополнительным томом первой «Книги памяти», который будет содержать многочисленные уточнения, дополнения, документы со спорными сведениями.
— Много документов утеряно. Утеряно не только родственниками, но и школьными музеями и другими организациями. Ведь в свое время ветераны по просьбе детей, внуков, преподавателей легко отдавали свои фото, другие документы, представляющие историческую ценность. А просто людей, которые располагают точными сведениями о своих воевавших родных, — все меньше. Так же, как все меньше самих ветеранов — около 12 тысяч человек на весь Дагестан. И мне кажется, что связь между поколениями утеряна. Не то чтобы старших не уважают. Нет, уважают, помнят, чтят. Но обстоятельства сегодняшней жизни разделили людей. Трагедия в том, что все меньше стариков живут в семьях молодых. Нет живой, непосредственной, постоянной связи, общения… А как Вашего мальчика зовут?
— Гасан-Гусейн.
— Кто по нации?
— Лакец.
— Из какого района?
— Лакского.
— Селения?
— Кулушац.
— Совсем рядом с родиной героя итальянского сопротивления Гасангусейна Камалова. А дедушка мальчика воевал?
— Прадедушка его. Воевал. До Берлина дошел.
— Значит, будет в новой «Книге памяти».
Так. Никто не забыт, ничто не забыто. ]§[
- 20 просмотров