[ колонка ]

[Все будет хорошо?] Как-то разонравился мне в последнее время этот патентованный слоган «Русского радио». Сначала нравился, а теперь совсем наоборот. «Все будет хорошо», — частенько говорит мой приятель, когда я начинаю жаловаться. И звучит в его исполнении эта оптимистическая вроде бы фраза совершенно не утешительно. Слышится другое: «Да отстань ты, Христа ради, со своими проблемами!» Тебе по- обещали это самое «хорошо», а значит — не ной, не скули, сиди, на чем сидишь, ровно и дожидайся обещанного.

А что обещано-то? Давайте разберемся, в каких случаях произносится это самое «хорошо». Если неприятности совершенно конкретны, денежное «попадалово», проблемы с законниками или криминальными структурами (что в последнее время близкородственные понятия), одним словом, когда ситуация требует немедленных, активных действий — такая реплика граничит с подлостью. Она работает лишь в паре с предложением помощи. Сама же по себе, одинокая — только имитация участия, отмазка.

Но это, как выясняется, еще не беда, а только половинка беды. Ведь еще так говорят, когда вам больно. Когда вы потеряли кого-то навсегда. Кого-то очень близкого. Или когда любовь не дает дышать, а надежды нет никакой. Все безнадежно и страшно, тошно, больно. Вот в таких случаях непременно кто-то теплокровный и вроде бы думающий произнесет положенное, привычное, не вникая особенно в смысл того, что сказал.

А смысл, промежду прочим, страшный. Это что же значит, это ваше «хорошо»? Что когда-нибудь жизнь будет терпима без потерянного, ушедшего, умершего человека? Или уймется любовная горячка, попустит тоска? И встретившись на улице с человеком, чей голос переворачивал, жал и тискал сердце еще вчера, можно равнодушно, не потревожив в себе ничего, пройти мимо. Или еще хуже — остановиться и болтать, просто болтать о знакомых, о погоде, о работе. Не так, как раньше, когда, о чем бы ни говорилось, о каких бы пустяках, на самом деле говорилось, да и молчалось всегда лишь об одном. О любви.

«Все будет хорошо» — это значит, больше не будет больно, все «заживет до свадьбы», пройдет, и покажутся смешными и незначительными сегодняшние терзания. И раны на ладонях окажутся не стигматами, а так, ерундовыми ссадинами, которые заживут через недельку-другую. А значит, действительно, нестоящее было дело, ненастоящее.

Да нет же, это уже сейчас — «хорошо»! Пусть болит и память не отпускает, не дает передышки! Пусть сна ни в одном глазу и подушка горячая, на работе вдруг пробивает на слезы, а от обычного телефонного звонка обрушивается сердце и летят из рук на пол чашки-блюдца. Хорошо-то как, Господи! Какое счастье, что такое с нами, суетливыми и мелочными, еще может происходить. Вот случится и пребудет вечно.

Вечно будем тосковать по ушедшим, вечно страдать от любви, вечно печалиться, иначе не имеет смысла (ничего, что мы, смертные, располагаем лишь маленькой вечностью — нашей жизнью). А боли не станем бояться, потому что болеть может только живое, а если уже ничего не трогает, то есть основания гадать: «Жив ли?» ]§[