В 2004 году в статусе члена Совета Федерации РФ Рамазан Абдулатипов, в интервью нашему изданию чётко обозначил своё видение того, каким путём должна развиваться Республика Дагестан. Спустя девять лет мы предлагаем читателю «Черновика» вспомнить базовые тезисы того интервью и сделать выводы о том насколько они соответствуют сегодняшним заявлениям и делам Абдулатипова, но уже в качестве временного исполняющего обязанности главы республики.
–Вы пока один из первых, возможно, единственный человек, озвучивший своё желание выставить свою кандидатуру на выборах президента РД. Фактически своим заявлением вы также «подставляетесь», в том числе и под пулю снайпера.
–Вы понимаете, дело даже не в моей кандидатуре. Я веду речь о новых порядках в Дагестане, о новой модели развития нашей республики, где каждый дагестанец должен иметь чувство собственного достоинства и чувствовать себя защищённым. Ясное дело, что я тоже рискую таким образом. Многие близкие мне люди, которые даже считались моими друзьями, провозглашавшие себя «друзьями Рамазана», увидев моё намерение идти на выборы, в целях личной безопасности стали прятаться и отдаляться от меня. Наверно, чтобы раньше времени не вызвать подозрений, видимо, до того дня, пока они реально не увидят, что я прихожу. Потом они, конечно, обязательно появятся вновь. Но дело не в этом, а в том, что люди перепуганы. Я тоже живой человек, и я не хочу тратить свою жизнь на какого-то дурака, идиота или преступника. Ведь я не для этого выстраивал жизненный путь и собирал свой потенциал. Но вместе с тем мой принцип, который я без лишней бравады провозглашаю, состоит в том, что раньше выстрела не стоит падать. Почему в начале ХХ века у мало-мальски активного дагестанца, который что-то хочет делать в республике самостоятельно, первой должна возникать мысль в голове, что его могут убить? Так в каком же веке мы живём? Некоторые в Дагестане имеют несколько десятков охранников, бронированные машины за сотни тысяч долларов с кучей антенн, но таким образом в Дагестане защититься невозможно. У нас может защитить только уважительное и бережное отношение к другому человеку. Мы же горцы. Мы всю жизнь ходим по тропам, и на этой тропе двоим врагам разойтись невозможно. Поэтому раньше люди были чрезвычайно осторожны по отношению друг другу, так как кровная месть могла продолжаться десятилетиями, а иногда и столетиями. Да, сегодня ты пострелял, но если не против тебя, то против твоих детей завтра это всё равно обернётся. То есть каждый выстрел – это доказательство нашей дикости, нашей отсталости и варварства. А Дагестан, я считаю, – это цивилизованная страна.
– На Ваш взгляд, выборы в нашей республике пройдут в 2006 году или же всё начнётся гораздо раньше?
– Мои близкие знают, что я не совершаю каких-либо поступков, не взвесив, не проверив всё десятки раз. Поэтому тезис, что в 2006 году в республике в срок пройдут выборы, обозначился в Дагестане после того, как мы с Гаджи Махачевым обозначили свою позицию. А до этого подспудно шли разные течения, разные письма, которые по-разному «в целях стабилизации» трактовали время проведения выборов. А когда я вышел, в том числе имея и такую информацию, начали говорить, что выборы пройдут только в 2006 году. Да, слава богу! Я никуда не спешу. С Магомедали Магомедовичем у меня всегда были нормальные отношения. Мы относились друг к другу как старший к младшему. Он где-то мне в Москве помогал, а я всегда поддерживал его в республике. Но я ему ещё в 1998 году сказал: «Магомедали Магомедович, из уважения к вам и для того, чтобы сберечь ваше имя для Дагестана, как один из примеров мудрого управления республикой человека, который в самые тяжёлые моменты руководил Дагестаном, я вам рекомендую обозначить своего преемника и уйти. Уйти советником, почётным президентом и т. д.».
Из-за этих слов он на меня обиделся, хотя я ему всё открыто сказал. Я также сказал: «Если вы думаете, что я хочу сесть в ваше кресло, то заверяю вас, что не пойду на выборы. Обозначьте просто своего человека. Пусть это будет молодой, перспективный, ради бога, вопросов нет, но только, чтобы это был более-менее масштабный человек, соответствующий масштабам нашей республики и тем задачам, которые стоят перед Дагестаном». Тогда он на меня обиделся, а сегодня уже поздно. Мы упускаем время. Дагестан отстаёт от других регионов в своём развитии, он всё больше впадает в феодализм. Магомедали Магомедович, он человек другого мышления, другой эпохи, и это, возможно, выручило нас где-то на первых этапах, но дальше нужны люди, которые видят мир, которые видят Россию, которые видят перспективы Дагестана в современном мире.
– Но сейчас, например, в своём послании Народному Собранию РД Магомедали Магомедович выступил, я не побоюсь этого слова, с революционным планом социально-экономического развития республики. И хотя этот момент не был замечен многими, но большинство тезисов, озвученных в послании, никак не вяжутся с тем Магомедали Магомедовым, которого мы знали в прошлом. Кроме того, нашумевшее обещание главы республики увеличить ВРП Дагестана почти в три раза, данное им президенту России... Разве это не говорит о желании Председателя Госсовета изменить республику?
–Хотя меня в Дагестане часто «свергают», я радуюсь, когда то, что я говорил и за что боролся, затем звучит из уст и даже входит в программы руководства республики. Это было и в программе «Горы» в 90-х годах, в программе «Юг Дагестана» и т. д. И в данном случае это повторяется. Я сказал, когда приехал в Дагестан: «Ребята, давайте садиться вместе и разрабатывать программы, перспективы развития Республики Дагестан». Они меня критикуют, а через два месяца говорят, что нужно разработать программу. Ну, я понимаю, что это, может быть, не моя идея, что эта идея всегда где-то витает, и программа развития есть где-то, но я имел в виду совершенно другую программу, которая качественно и по-новому обозначает Дагестан. И, кроме того, что такое, допустим, для России 5%, а для Дагестана 15% ежегодного роста ВРП, если в промышленности у нас 85% падения объёмов производства по сравнению с 89 годом, а в сельском хозяйств – более 75%. Так, в каком же году мы достигнем уровня 90-го года, даже если будем развивать экономику такими темпами? Поэтому нам надо не всем понемногу заниматься, как это было сказано в Послании главы республики, а определить приоритетные направления развития экономики. То есть – где у нас имеется потенциал, за счёт которого мы можем вытащить республику. Например, куда уходит продукция коньячного производства республики? Почему около миллиона бутылок «левого» неучтённого коньяка поступает из республики только в Москву? Миллион бутылок! Почему коньяк разливается почти во всех городах Дагестана, а теперь его начали разливать и во Владикавказе? Куда уходят рыбные ресурсы республики?! Я понимаю, это опасные вопросы. Что на этом некоторые люди, да что люди – целые кланы, делают огромные деньги. Что говорить, если даже научно-исследовательское судно Академии наук круглые сутки занимается ловлей рыбы. А сколько других катеров и кораблей занимаются незаконной ловлей рыбы? Сотни! Я подсчитал количество кораблей и лодок и примерную ежемесячную сумму их дохода, и у меня получилось, что только по рыбе теневой доход составляет как минимум 300 миллионов рублей в год. Потом ещё и водка. Кто её выпускает? Выпускают все наши ведущие чиновники, кое-где подобные цеха работают с 10 вечера до 5 утра, чтобы деятельность предприятия нигде не фиксировалась. Давайте возьмём строительные материалы. Республика занимает первое место по запасам стройматериалов. Песок, щебень, гравий – всё что хочешь у нас есть. А куда они идут? Даже если украли деньги – да ради бога, что украли, то украли. Но почему они не вкладывают эти деньги в развитие экономики республики, в создание рабочих мест? В своё время я договорился с эмиром – сыном короля ОАЭ – об инвестиционном плане развития Дагестана. Эмираты для начала готовы были вложить в республику около 600 млн рублей. Это только для начала, в качестве проверки и, конечно, под гарантию правительства России. Я вёл переговоры с Черномырдиным и фактически получил такую гарантию. И хотя премьер-министр скептически относился к этому, так как считал, что никто в нашу республику не вложит такие деньги, однако этот проект реально был осуществим. Необходимо было лишь договориться со всеми силами внутри республики. С бандитами нужно было работать соответствующим образом, в экономике должны были работать экономические законы и т. д. То есть везде должен был быть порядок. И, в первую очередь, этот порядок нужен тем, кто что-то приобрёл за последние годы. Так как именно они заинтересованы в сохранении того, что уже имеют. И они должны быть заинтересованы, что в Дагестан придут грамотные люди, которые знают, что делается в России, что делается в мире и т. д.
– Почему на всех митингах в республике Вы выступали в тандеме с депутатом Государственной Думы Гаджи Махачевым? Что это, временный союз или простое стечение обстоятельств?
–Потому что он пошёл открыто, не скрывая своей позиции. С Гаджи Махачевым я иду, потому что он идёт со мной. Когда мне некоторые говорят, что вот, мол, этот Гаджи Махачев, я им отвечаю: «Вы его назначили министром, затем сделали вице-премьером, народ его дважды избрал, причём при помощи вашей поддержки депутатом Госдумы, я не могу не считаться с таким человеком. Хотите вы или нет, но Махачев на сегодня является одним из ведущих политиков Дагестана». Поэтому я тоже иду с ним. И вообще, я не говорю, что буду президентом. Им, может, будет кто-то ещё. На это будет влиять большое количество факторов. Я же приглашаю всех. И Хизри Шихсаидова приглашаю, с которым мы давние друзья – вместе когда-то учились, и Саида Амирова приглашаю – он прекрасный хозяйственник, при всех противоречиях это всё-таки человек, без которого сегодня в Дагестане невозможно что-то делать. Я приглашаю и Муху Гимбатовича, и Магомедали Магомедовича. Ради бога! Им тоже найдётся место с их опытом, мудростью и т. д.
– Но ведь каждый из них имеет свои личные амбиции...
– Ну, если есть амбиции, то, пожалуйста, обозначайтесь! Что вы спрятались? Или вы хотите, чтобы Магомедали Магомедов на блюдечке преподнёс и отдал вам в руки республику? Да? Вот некоторые на это надеются. Если вы мужики, обозначайтесь сегодня. Я уверен, что буду в тысячу раз честнее по отношению к Магомедову, чем те, которых он сегодня кормит с рук, а завтра они в самый трудный для него момент выскочат из-за спины и будут его охаивать.
– Во многих своих интервью и публичных выступлениях Вы часто говорите о том, что «надо договариваться». Что именно Вы подразумеваете под этим?
– Существует целый ряд интересов дагестанского общества. Есть интересы развития городов, промышленности, сельского хозяйства и т. д. И есть люди, которые в этих направлениях работают.
–Но мы сейчас говорим о выборах...
– Естественно. Так вот, с этими людьми, если, конечно, это грамотные специалисты, надо договариваться. Спросить у них, чего они хотят. Объяснить им, почему я иду на выборы. Например, попытка договориться была в 1994 году, когда я хотел идти на выборы в Дагестане, и меня уговаривали не делать этого. Тогда были какие-то договорённости, которые, к сожалению, никто потом не соблюдал. Ко мне тогда подъехали и Гамид Гамидов, и другие, предложив мне пост Председателя Совета министров, а потом, когда истекут два года (срок продления полномочий Магомедали Магомедова. – «ЧК»), мол, я стану главой республики. Тогда я сказал, что не смогу работать Председателем Совета министров. Я не хозяйственник, я могу определить политические перспективы Дагестана. Я – управленец. Так вот, если кто-то из претендентов прекрасный хозяйственник, то почему бы ему не идти в команде со мной, чтобы затем делать общее дело, а не заниматься разборками. В своё время имам Шамиль говорил, что, мол, мы как собаки вокруг кости бегаем, вместо того чтобы решать проблемы Дагестана. Я ещё раз повторяю: надо договариваться! Надо договариваться в вопросах национальной принадлежности. Сейчас часто пишется, особенно в центральной прессе, что в Дагестане раньше были даргинцы, а теперь должны быть аварцы. Да дело не в этом. Я иду в Дагестан не как аварец. Я, конечно, аварец по рождению, по духу, но ведь не в этом вопрос. Но я дагестанец, гражданин России.
– На ваш взгляд, на кого поставит Москва? Ведь не секрет, что выбор Центра будет определяющим.
–Конечно, выбор даже не Москвы, а президента России будет определяющим на данном этапе, потому что к Владимиру Путину в республике относятся с большим уважением. Он был одним из тех, кто освобождал Дагестан от бандформирований в 1999 году. Поэтому очень многое будет зависеть от позиции президента России в этом вопросе. Но как всё это будет разворачиваться, сейчас трудно сказать. Я не берусь предсказывать, на основе каких данных будет осуществляться отбор кандидатов или претендентов. Я могу предсказывать только в том плане, что из всех дагестанцев я лучше всего знаю президента, и Владимир Путин из всех дагестанцев лучше знает меня, начиная ещё с Ленинграда и кончая совместной работой здесь, в Москве. Наши дачи даже находились по соседству. Я не могу загадывать, но я убеждён, что президент будет заинтересован в том, чтобы управление в Дагестане было более цивилизованным, а нахождение нашей республики в составе Российской Федерации было более убедительным с точки зрения экономического и культурного развития. Чтобы Дагестан беспокоил Центр не отдельными террористическими актами, а своими достижениями. Я думаю, президент в этом заинтересован.
– Вы не исключаете такой вариант, что в целях избежания внутриреспубликанских разборок Москва, а вернее президент России, пойдёт на то, чтобы поставить во главе республики недагестанца.
– Вполне возможно, но с точки зрения перспектив развития самого Дагестана подобный подход будет оборачиваться против всего государства, против Дагестана. У нас здесь очень много русских. Это люди, которые знакомы с ситуацией в республике, знают дагестанские обычаи, традиции. Тут вопросов нет. Но я считаю, что всё-таки паритет национальностей в Дагестане надо обязательно соблюдать. Любой перекос в любую сторону крайне вреден для общедагестанского межнационального сожительства. Но в данном случае, например, на месте меня, допустим, мог бы сидеть рутулец, цахурец, табасаранец. Но если он обозначился на соответствующем уровне, на уровне своего государства, то это уже не национальный признак, а нечто другое. Поэтому в выборе кандидатуры на пост будущего президента республики необходимо придерживаться определённых критериев отбора. Я готов, допустим, поддержать человека любой национальности, если он и его идеи будут выглядеть более убедительно по сравнению со мной. Я считаю, что накопил достаточно потенциала, чтобы быть одним из самых убедительных руководителей Республики Дагестан.
– Рамазан Гаджимурадович, Вы, в отличие от многих других претендентов на пост главы республики, не имеете в Дагестане, что называется, своей команды. Однако у всех ваших конкурентов подобные чётко структурированные «команды» с жёсткой иерархией и системой «кормлений» имеются. Допустим, вы становитесь руководителем республики, в этом случае не подпадете ли Вы под влияние уже существующих дагестанских «семей» и кланов?
– Во-первых, хорошо, что у меня нет личных «кровососов» на дагестанском теле. Я очень рад, что не крал, не обманывал, не убивал в Дагестане. Если это многие принимают за недостаток, то что поделать? Такова, видно, моя природа, моё мировоззрение и т. д. Во-вторых, моё преимущество заключается в том, что я никогда не был в чьём-либо подчинении в Дагестане. Я никому ничем не обязан и не должен, кроме дагестанского народа, который меня когда-то трижды избирал. Для того чтобы не быть связанным в этом плане, я даже однокомнатную квартиру не получил в городе Махачкале, хотя трижды был депутатом. Если я даже где-то зарабатываю, то делаю это в совершенно другом месте. Я сознательно шёл этим путём. Если бы я в Дагестане имел свою команду, то должен был бы участвовать в перестрелках, в расхищении бюджетных средств и государственной собственности и давно утонул бы во всей этой грязи. В этом плане я сохранил и себя, и свой имидж, в том числе и для того, чтобы всё это работало на Дагестан. Есть немало людей, симпатизирующих мне в республике. Они работают в правительстве, парламенте, главами администраций и т. д. Но как только я начинал их выстраивать в свою команду, эти люди теряли свои должности, подвергались гонениям. Получалось, что, с одной стороны, я как бы собираю свою команду и тут же подставляю их. Поэтому я с ними дружу, но тут же говорю им: «Вы работаете с Магомедали Магомедовичем и работайте честно с ним». Да, у меня нет команды, но я считаю, возможно, это даже будет громко сказано, но я действительно так считаю, что моя команда – это мои избиратели, которые с большим доверием ко мне относились и которым я тоже всегда в меру своих возможностей старался помогать. Вот я – представитель Саратовской области в Совете Федерации. За целый день, вы это сами могли видеть, здесь был один житель области, а из дагестанцев вы уже одиннадцатый. Поэтому я не согласен с теми, кто говорит, что я оторвался от республики. Да невозможно оторваться! И, кроме того, вы можете в Дагестане спросить людей, в районах республики я бываю чаще, чем многие дагестанские министры. Я ежегодно месяц провожу в Тлярате, хотя я спокойно могу отправиться на отдых в тот же Египет, где у меня есть много знакомых. Дагестан – моё главное лечение. Это мой родник. И главная моя мечта – это чистота этого родника.
- 10 просмотров