Последнее слово Кемала Тамбиева

7 сентября, в Южном окружном военном суде Ростова-на-Дону, со своим последним словом выступили Кемал Тамбиев, Абдулмумин Гаджиев и Абубакар Ризванов. После их выступлений, суд удалился в совещательную комнату. Ожидалось, что приговор будет вынесен уже сегодня, 8 сентября, но, внезапно, было озвучено, что судебный акт будет озвучен 11 сентября, в понедельник…

Напомним, что Абдулмумина Гаджиева, Кемала Тамбиева и Абубакара Ризванова обвиняют по трём статьям УК РФ: участие в деятельности террористической организации (ч. 4 ст. 205.1 УК РФ), финансирование терроризма (ч. 2 ст. 205.5 УК РФ) и участие в деятельности экстремистской организации (ч. 2 ст. 282.2 УК РФ). Наказание по статьям предусматривает от 10 лет лишения свободы до пожизненного заключения.

Обвинение запросило для каждого из них по 19 лет лишения свободы.

Редакция «Черновика» считает данные обвинения незаконными и необоснованными, являющиеся результатом фантазии следственных органов.

Внимание! Упоминаемые в статье такие террористические организации, как: «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана», «Высший военный маджлисуль шура объединённых сил моджахедов Кавказа», «Имарат Кавказ», ИГИЛ, ИГ, ИДИШ, Хизб ут-Тахрир – являются запрещенными на территории Российской Федерации.

Последнее слово Кемала Тамбиева

…К тому же, изучив уголовное законодательство и практику уголовных дел, я знал, что возможно пойти на сделку со следствием, в обмен на признание попросив переквалифицировать вменяемые мне преступления на тот период, когда существовали, вели свою деятельность фонды «Амана» и другие организации, а не терпеть все эти годы психологическое давление от ожидания большого срока.

Ведь с признанкой суды проходят довольно быстро, а это словами не описать, как сильно выматывает ощущение тяжести от того, что можешь получить огромный срок за то, что не сделал.

Но мне было абсолютно не в чем признаваться. Мне не в чем обвинять ни Гаджиева, ни Ризванова, ни Ахмеднабиева, ни кого-либо ещё.

Поэтому терплю все это давление, всеми силами стараюсь доказывать свою непричастность к тому, в чем меня обвиняют.

А упоминая Ризванова и Гаджиева, надо сказать, что нахождение на скамье подсудимых вместе со мной этих людей не менее удивительно для меня, чем мое собственное нахождение здесь. Ведь вместо них был бы здесь кто угодно, то обвинение не выглядело бы настолько абсурдным.

На самом деле, в первое время я опасался, что меня включили в группу каких-нибудь религиозных фанатиков или ещё что похуже, но время показало, что все совсем наоборот.

Абубакар Сахратулаевич – это человек с поражающей воображение требовательностью к справедливости.

На самом деле, это черта его характера сказывалась как на этапе следствия, так и на этапе суда. И, хотя, его дотошность иногда вызывала раздражение у всех нас, но, я считаю, его можно понять.

А так, я часто наблюдал сцены, когда заключённые мусульмане конфликтовали с конвоирами или сотрудниками изолятора по разным поводам, Ризванов, вместо того, чтобы слепо поддерживать их, как поступают 99% других арестантов, он убеждал заключённых в их неправоте и призывал справедливо относиться к людям, независимо от их вероисповедания, национальности и места работы.

Можете даже вон... у конвоя спросить, они подтвердят.

Абдулмумин Хабибович – это настоящий борец. Да, некоторые его речи бывают провокационными. Но у него работа такая, ничего не поделаешь. Однако вы не представляете, сколько людей, его сокамерников, за эти годы, которые, если не с нами сидели, то пересекались со мной в СИЗО. И как эти люди буквально на моих глазах преображались.

Они бросали своё слепое следование игиловским и хизбуттахрировским и другим глупым убеждениям, и занимались саморазвитием, расширением кругозора, чтением книг...

Поэтому, как бы это странно не звучало, я должен признать, что мне ещё повезло с такими подельниками.

Помимо всего этого считаю для себя важным сказать то, что, скорее всего, мало кто поймёт. Ведь многие относятся ко всему происходящему, как к формальностям, но не я. Ведь за этими формальностями стоят живые люди.

Дело в том, что меня морально очень сильно задевает обвинение. Меня ужасно очень сильно задевает каждое слово в формулировке следователя или оперативника о том, что я, якобы, был членом преступной группы, что разделял и пропагандировал экстремистские идеи ИГИЛ и Ичкерии, моджахедов Кавказа... Что занимался благотворительностью для прикрытия преступной деятельностью и так далее.

Тем более, меня задевает, что суд даже просто рассматривает, как вариант моей виновности, хотя входит в их обязанности объективное рассмотрение дела.

Задевает меня, что Марина Евгеньевна ведёт наше заседание как очередное заурядное судебное разбирательство в отношении очередных каких-то там террористов - экстремистов.

И что гособвинитель называет мою вину доказанной, даже если он читает то, что от него требуют.

Ещё меня задевает, что мое имя фигурирует в списках Росфинмониторинга, потому что меня оскорбляет ярлык террориста, который на меня навесили.

Борюсь я сегодня с тем, чтобы ни у кого не было права меня так называть.

И задевают меня статьи в газетах, где неправильно пишут что-то вроде там: «Тамбиев считает себя невиновным...» или «Адвокат Тамбиева заявляет о его невиновности своего подзащитного».

Кемал Тамбиев: "Нахождение на скамье подсудимых вместе со мной этих людей (Гаджиев, Ризванов) не менее удивительно для меня, чем мое собственное нахождение здесь."

Или репортаж на НТВ, где настолько не вникали в суть, что назвали меня дагестанским предпринимателем.

Обидно, что все так поверхностно относятся в отношении меня. Также меня задевают комментарии некоторых сторонних горе-адвокатов, которые ни одной страницы нашего дела не прочли, а уже прогнозируют, какие нам дадут сроки.

Ну, почему должны давать сроки невиновным людям, которые никакого отношения не имеют к террористам и экстремистам?

Ни фактически, ни идеологически! И публично порицали и порицают эти отвратительные действия и убеждения.

Не забываем и о том, что ни один свидетель обвинения, чей протокол допроса хотя бы косвенно подтверждает версию следствия, никогда не видел меня лично и не может утверждать, что я именно тот, кто упоминается в протоколах.

К тому же, не существует ни одного факта передачи денежных средств от фонда «Амана» или молодежной организации «Хайр» Ахмеднабиеву и каким-либо террористическим организациям.

И в довесок, если вспомнить тезисы обвинения про фонд «Амана», то там имеются, с одной стороны, протокола допросов, что кто-то что-то от кого-то слышал про фонд «Амана» и всё!

А с другой стороны, учредительные документы, скриншоты с их сайта, скриншоты с групп в «ВКонтакте», выписка с расчетного счета, допрошены реальные участники фонда «Амана» – и всё это подтверждает, что ни Тамбиев, ни Ахмеднабиев никакого отношения к этому фонду не имели.

Да и сам фонд прекратил свою деятельность по сбору средств в конце 2012 года. Не говоря уже о том, что собираемые фондом деньги хватало только на аренду помещения и никаким финансированием терроризма они не занимались.

И на всё это у прокурора даже реплики не возникло. В его, на редкость, объёмном выступлении. Ведь тут и возразить нечего.

Итого, суду не было предоставлено ни одного доказательства, из которых можно сделать однозначный вывод о существовании факта совершения мной какого-либо преступления.

Потому что никакого преступления я не совершал.

И, в завершении всего этого процесса, думаю, что мне необходимо подчеркнуть, что большое влияние происходящего оказывает на мою семью. И эти четыре года в тюрьме я не один. В тюрьме и моя мать, и жена с детьми, и бабушка, и брат с сестрой.

У родного младшего брата на нервной почве развилась дичайшая болезнь сердца, от которой он уже третий год лечится в турецкой клинике. Моей супруге выписывали депрессанты, детей водили к детским психологам, не говоря уже о том, что меня, как опору семьи, после смерти нашего отца, бросили в тюрьму и начало рушиться все, что мы с таким большим трудом вместе строили.

И, кстати говоря, на днях прошла десятая годовщина моего брака, почти половину которого я нахожусь в тюрьме.

И, поэтому, я прошу суд не следовать юриспруденции китайской комнаты, как предыдущие инстанции, и, посредством приговора, очистить моё доброе имя от ложных обвинений и вернуть светлую полосу в жизнь моей семьи. Ведь истину можно и нужно отстаивать, это не так безнадежно, как многим кажется…

07.09.2023 г.                                                                                                Тамбиев К. Ш.