[ Шариат: будет или не будет? ]

Миясат Муслимова – замминистра образования РД: – Я очень внимательно слушала выступающих и на прошлом круглом столе, и сейчас… У меня возникли вопросы. Я, как человек непонимающий, хочу услышать ответы на свои вопросы. Я говорила о том, что не готова жить в шариате, и у нас много тех, кто к этому не готов. Я хотела бы, чтобы меня духовно, личностно просвещали, и тогда я, наверное, потихоньку к этому пойду. Сегодня среди тех, кто представляет религию, я вижу две позиции. Согласно одной из них, нет понятия греха – если человек греховен, то он немусульманин. Согласно другой, совершение греха не выводит человека из ислама. Лично мне ближе первая позиция. Объясните мне, если я что-то неправильно поняла.

Зияутдин Увайсов – преподаватель спецкурса «Мусульманское право» юридического факультета ДГУ, адвокат: – Вы неправильно поняли. На самом деле у нас одинаковая позиция. Любой человек, который считает, что есть закон, который лучше, чем закон шариата, в любом вопросе… то есть если он не считает шариат абсолютной истиной, как тут об этом уже говорили уважаемые коллеги, то он немусульманин. Если человек считает, что наказание, которое Аллах установил в Коране за воровство, – это неверное наказание, отсталое или дикое наказание, этот человек, конечно же, немусульманин, даже если он молится, держит уразу и соблюдает всё остальное.

Особенностью шариата является то, что в нём есть твёрдо закреплённые правовые нормы, и есть нормы гибкие, которые могут меняться во времени. Если мы обратимся к уголовному праву, то всего за девять видов преступлений в шариате установлены конкретные виды наказаний. За все остальные виды преступлений, которых может быть сотни, наказание в соответствии с принципами шариата может устанавливать государство, правительство.

Сулиета Кусова: – Напрашивается такой вывод: следовательно, если мы в XXI веке примем шариат, то некоторые его положения могут быть пересмотрены? Шариат будет подстраиваться под ситуацию?

З. Увайсов: – Нет. Нормы шариата не пересматриваются и не приспосабливаются к ситуации. Сам шариат имеет такую природу. Он подходит для любого времени и места.

Шахбан Рамазанов – заведующий отделом экспертного совета ДУМД: – Человек, который дозволенный шариат делает недозволенным, и недозволенный шариат делает дозволенным (под «шариатом» в данном случае имеется в виду предписание, закон. – Прим. ред.), попадает в неверие.

Абулмуслим Муртазалиев – председатель Общественной палаты Дагестана: – Для нас ведь не религия самое главное, не государство, не власть. Для нас самое главное – это человек, его права. Какая система ценностей лучше защищает эти права. Человек – это разумное существо, которое не может существовать без идеологии. В этом отношении то, что молодёжь ищет в религии мировоззрение – это правильно. Я считаю, что любой разумный человек должен быть в какой-то философии, искать своё место в этом мире, в этой жизни. Но ведь окружающая жизнь есть показатель истинности идеи, к которой себя относят люди. Тот, кто ездит в хадж каждый год и не упускает ни малейшей возможности воровать государственные и частные деньги… – это ли верующий человек? Также хотел бы отметить, что таких условий для верующих, чтобы они могли исполнять свои обряды, как в нашем государстве, видимо, нигде нет. Но эти условия должны реализовываться не в ущерб другим. Я просто боюсь, как бы из воинствующих атеистов мы не превратились в воинствующих религиозников. Да, сегодня критическая ситуация, когда государственная правовая система не справляется, и мы ищем другие способы её исправить. Но в этом отношении вопрос не должен стоять так: официальная правовая система или шариат. Закон может олицетворять собой и некоторые религиозные нормы, моральные, нормы обычая, некоторые нормы, которые отражают узкоклассовые интересы отдельных лиц и т. д. В государстве теократического типа религия является официальной государственной идеологией. В нашем государстве, России, это неприемлемо, поскольку у нас много религий, конфессий. Поэтому такая постановка совершенно неприемлема. 

Тайгиб Мусаев – корреспондент газеты «Настоящее время»: – Экономисты говорят: спрос всегда рождает предложение. Если есть спрос на кредиты, которые не соответствуют нормам шариата, эти кредиты будут выдаваться, пока есть спрос. Но некоторые вещи от нас никак не зависят. Например, налоговое законодательство. Если я, например, плачу налог на доходы физических лиц, или, если я фермер и плачу единый сельхозналог, это меня не освобождает от выплаты заката, который мусульманин должен выплачивать в любом случае. Почему мы не созрели для того, чтобы ввести нормы шариата хотя бы там, где их можно ввести? Представитель англиканской церкви пару лет назад предлагал ввести нормы шариата в некоторых областях права в Англии. Ведь без норм шариата современная цивилизация не выживет. Почему мы имеем сегодня такой финансовый кризис? Потому что отцом-основателем экономической науки мы до сих пор считаем не арабского экономиста ибн Халдуна, который жил за несколько столетий до Адама Смита, а шотландского экономиста. Нормы шариата мы можем ввести и должны это сделать. Каждый человек сегодня может установить их хотя бы для себя. Мы не должны подстраиваться под нормы, по которым живёт общество. Мы должны подстраивать свою жизнь именно под шариат.

С. Кусова: – Если бы я поставила перед собой задачу объяснить шариат, я бы, прежде всего, сказала, что шариат – это идеальный кодекс прав человека. Ислам – это религия социальной активности. Мне, как человеку энергичному, это близко и понятно. И разговор о шариате сегодня очень нужен. Сегодня северокавказские народы в поиске некоей модели бытия. Сегодня идёт отторжение от собственной власти, от власти федерального центра. И что бы мы ни говорили, очевидно, что ислам, как опора, лидирует среди молодёжи. Когда мы говорим о шариатском государстве, об опыте использования шариата, как законодательства, мы чаще всего упоминаем Шамиля, а я бы хотела напомнить о горской республике 17–18 года, о нашей первой попытке структурироваться, когда произошла Февральская буржуазная революция. Жалко, этот опыт забыт. На самом деле это был респектабельный политический проект. Это была попытка наших юристов, бизнесменов, идеологов… создать конфедерацию. Тапа Чермоев, Коцев, Шаханов, в Дагестане у вас правительство формировалось. Республика просуществовала год. В основу она положила совершенно респектабельное законодательство, нашла форму общения с Россией, понимая, что без неё никуда. И кто знает, ни случись тогда гражданская война, куда бы мы вышли с этой республикой, в основу которой был положен ислам. И кто знает, может быть когда-нибудь мы вернёмся к нашей модели политического устройства. В завершении я прошу всех присутствующих ответить на вопрос: возможен ли и, если да, то насколько близок Дагестан с шариатским законодательством как формой жизни?

М. Муслимова: – Молодёжь ищет ценности. И ислам даёт высочайшие примеры мировоззрения. Когда мы разъясняем, что такое ислам, почему мы так агрессивно это делаем? И как это тонко, умно и глубоко сделать, чтобы не отпугивать людей от ислама, давая его как набор для инструкций, а показать его глубокую сущность? К этому мы должны стремиться. Ислам – это мощная и сложная философско-мировоззренческая система. Поэтому мне хочется, чтобы он был глубоким, просвещённым, личностно-ориентированным, а не политическим. И за одну человеческую жизнь мы не сможем эту проблему решить (прийти к шариату. – Прим. ред.). Но потихоньку мы будем к этому идти. Всевышний не настолько слаб, чтобы не смог это сделать, если бы захотел. Прийти к вере можно, выстрадав её. Своими ошибками, разочарованиями, поисками. Может быть, Бог мне эту жизнь для того и дал, чтобы я путём испытаний пришла к этой истине.

Магомедсаид Исмаилов – преподаватель кафедры истории государства и права России юридического факультета ДГУ: – Ислам – это величайшая ценность, и на примере Дагестана имам Шамиль показал, как можно жить по его канонам. Сегодня времена изменились и для того, чтобы дойти до этого, надо изучать, повышать свой уровень и просвещать. А как мы будем жить, время покажет.

Абдулмумин Гаджиев – редактор отдела Monotheos газеты «Черновик»: – Прежде чем ответить на конкретный вопрос, я хотел бы ещё раз остановиться на двух озвученных, но не до конца разобранных сегодня тезисах. Первый из них – это понятие гибкости шариата. Сидя за этим круглым столом, я в очередной раз убедился, что многие люди воспринимают шариат исключительно как жёсткую систему уголовных наказаний и не видят в нём ничего, кроме отрубания рук и побития камнями. И когда им объясняешь, как на самом деле это всё регулируется и претворяется в жизнь, они делают вывод, что шариат можно устанавливать и отменять. Что же всё-таки значит «гибкость шариата»? У каждого предписания шариата, у каждой правовой нормы есть цель. На примере отрубания руки плохо получилось объяснить, я приведу другой. Шариат строго защищает право на имущество. Допустим, в какой-то период существования халифата, согласно действующему закону, человеку, нашедшему определённый вид имущества, необходимо было оставить его на месте, чтобы хозяин мог вернуться и забрать его. Однако, спустя некоторое время закон меняется. И теперь порядочному человеку законом предписывается забрать имущество и попытаться найти его хозяина. Оба эти предписания, несмотря на свою противоположность, в соответствующие им периоды наиболее лучшим образом приводили к цели, которая была заложена в них шариатом – возвращению имущества его владельцу. Просто в период действия первой нормы общество отличалось высокими нравами, и это гарантировало, что никто не присвоит чужого имущества, пока хозяин за ним не вернётся. Когда же нравы людей ухудшились, эта норма перестала приводить к цели, которая была в ней заложена и, соответственно, была изменена. Значит ли это, что шариат был частично отменён или изменён? Нет. Обе эти нормы являются нормами шариата. Всё вышесказанное ни в коем случае не означает, что кто попало имеет право отменять любые нормы шариата, когда ему заблагорассудится. Во-первых, это прерогатива исключительно исламских правоведов высшего ранга – муджтахидов. Во-вторых, это не касается тех правовых норм, которые строго закреплены шариатом, о чём уже говорили коллеги, и также не касается норм, цели которых не известны человеку. Это вопросы обрядового поклонения и основы всех видов права. То есть шариат одновременно незыблемый и гибкий. Ведь основные ценности человека не менялись со времён его появления на этом свете. И шариат строго защищает эти ценности. Второй тезис – неверие человека, который отрицает шариат частично или полностью. Многие, в том числе и сидящие за этим столом, удивляются, как может быть немусульманином человек, который совершает молитву, ездит в хадж и держит пост. Если человек считает, что Всевышний ошибся, когда предписал отрубать руку вору, то этот человек верит не в того Бога, который есть. Он верит в бога, которого нет. Он не верит в бога. Ни молитва, ни хадж, ни пост такому человеку не помогут. Что здесь непонятного? Каждый мусульманин убеждён, что ислам и шариат в частности – это абсолютная истина. Что же касается совершения грехов, то, как уже было неоднократно сказано, они не выводят человека из ислама. И эту позицию разделяют все мусульмане, сидящие за этим столом.

Если отвечать на поставленный вопрос… Лично мне очевидно, что ни сегодня, ни завтра шариат в Дагестане установлен не будет. Проблема не в шариате. Проблема в полном «шариатском бескультурье». В том, что люди и интеллигенция, в том числе, не знают о шариате ничего, кроме того, что вбили себе в голову: средневековье, дикость, отсталость, отрубание рук и закидывание камнями. ИншаАллах, эта культура будет подниматься. Надо учиться, просвещать, призывать. По мере становления исламской культуры и ценностей в обществе это время будет приближаться. И я верю, что настанет день, кода мы будем жить в шариатском государстве. ИншаАллах.

З. Увайсов: – Я также хочу сказать, что в понимании шариатского государства есть две крайности. Одна крайность – это когда люди говорят, что шариат – это только отрубание рук, закидывание камнями и т. д. Другая крайность – когда говорят, что шариат – это только нравственность. На самом деле ислам – это и нравственность, и семья, и гражданские отношения, и уголовные наказания, и государство, и всё остальное. Ислам – это вся жизнь: от рождения до смерти, с утра до ночи. И ислам не ограничивается тем, чтобы человек соблюдал его сам по себе. Действительно, согласно аяту, который уже приводила Миясат Шейховна, ни одна душа не понесёт бремени другой. Однако, Пророк, мир ему и благословение Аллаха, сказал: «Я подобен человеку, стоящему у огня, к которому летят мотыльки, и я их отгоняю». То есть, если мы видим, что человек летит в огонь, не соблюдая нормы шариата, мы должны отгонять его от этого огня. И точно также мы должны желать, чтобы тот, кто видит какой-то недостаток с нашей стороны, остановил нас, когда мы совершаем какой-то грех. Пророк, мир ему и благословение Аллаха, сказал: «Каждый сын Адама ошибается, и лучший из ошибающихся – кающийся». Это то, к чему призывает ислам и на чём строится шариатское государство. И ислам – это на самом деле единственное, что может консолидировать наше общество. Если у старшего поколения ещё остались коммунистические идеи и пережитки прошлого, то среди молодёжи другой идеологии, помимо ислама, нет. Молодёжь – это либо люди без идеологии, либо люди с исламской идеологией. Поэтому шариат надо изучать и понимать. Кому-то это даётся легко, а кому-то для этого надо читать 5–10–100 книг. Но это надо делать. И день, когда мы будем жить в шариатском государстве, придёт. Люди этого захотят. И когда люди этого захотят, этот день придёт несомненно!

Магомед Гамзатов – главный редактор газеты «Исламский вестник»: – Шариат предполагает жизнь мусульманина в светском государстве, когда мусульманин строит свою жизнь на основе норм шариата и в то же время соблюдает закон того государства, в котором он живёт. Если конечно законы государства не входят в противоречие с шариатскими нормами. Я, как отдельный гражданин, стараюсь жить по шариатским законам и всегда старался. Это нисколько не мешает мне быть гражданином России и хорошим гражданином.

 Также сплошь и рядом пугают, что если будет установлено шариатское государство, то тут будет нечего делать инаковерующим. Это ложь и провокация. Шариат как раз предполагает совместное проживание людей совершенно разных конфессий. У нас есть ярчайший пример, когда пророк, мир ему и благословение Аллаха, построил первое исламское государство. В Медине, как мы знаем, вместе жили иудеи и мусульмане, которые были объединены общим договором. Поэтому нельзя сегодня провоцировать людей и говорить, что шариат – это плохо, шариатское государство – это плохо, и тем самым пугать общество. Шариатское государство – это идеальное государство! Шариат – это идеальный закон, который способен решить все проблемы, сегодня волнующие государство и общество. Сегодня мы бьёмся над проблемами коррупции, неравноправия, нищеты, наркомании, криминала, проституции. Решение всех этих проблем – в соблюдении шариатских законов. Если каждый человек будет строить свою жизнь по шариату, то шариатское государство само придёт. Это неизбежно. И то, что мы обсуждаем эту проблему, – это первый шаг к этому. Элементы шариатского законодательства внедряются во многих государствах, даже там, где люди далеки от ислама. Дагестан – это практически мусульманская республика, и я думаю, если каждый найдёт в себе шариатский стержень, шариатское государство само по себе придёт.

Гаджимурад Камалов – директор издательства ООО «Свобода слова»: – Никогда одно социальное устройство не приходит на смену другому, никогда общественно-экономическая формация не заменяет другую… без революции. Сам по себе шариат не может прийти ни на смену клерикальной, ни на смену светской власти. И революция будет. Наверное. Что касается Республики Дагестан без шариата, то государство в лице чиновников, муниципальных служащих должно беспрекословно следовать своему демократическому, конституционному закону и реализовать свои властные компетенции исключительно в рамках конституции. Если они извращают и выворачивают конституционный закон, то это уже не власть, а сатрапия. В этих условиях шариат всегда находит мощное противоядие. Когда извращается законодательство любого государства (клерикального, демократического, светского, национал-социалистического) мусульмане мобилизуются. Тут есть два варианта: либо сжать ислам, как воду, а это самая несжимаемая субстанция, либо чрезмерно сжать, как уголь, и тогда выкристаллизовывается алмаз. Другого нет. И игнорировать ислам, как говорит Малашенко, не получится на Северном Кавказе. Государству надо просто допустить проповедь шариата в рамках конституционного устройства. В таком случае шариат придёт, наверное, только лет через 50–70. Он обязательно придёт на смену любому государственному устройству. Если нет (то есть, если зажимать ислам антиконституционными методами. – Прим. Ред.), то он придёт значительно быстрее. Семи-восьмилетняя перспектива, наверное, уже отодвинулась: и при Муху Гимбатовиче много было сделано, особенно в последние два с половиной года, и новая власть тоже пытается найти какие-то новые, более внятные, межи общения с вооружённым подпольем, как это видно из послания президента. Если говорить двумя словами, шариат придёт либо через 50–70 лет, либо через 7–8, в зависимости оттого, как это государство будет реализовывать свои властные компетенции в соответствии с демократическим законом.

Салих Муслимов – профессор кафедры религиоведения ДГУ: – Шариатская система ценностей формировалась на почве арабской культуры и ислама. И предлагать эти ценности для представителей других конфессий едва ли получится. Если в многонациональной и многоконфессиальной стране и республике предлагать как всеобщую ценность правовую систему одной религии, это не будет понято представителями другой. Конечно, какие-то ценности, которые совпадают с общечеловеческими, принимаются и будут приниматься. А в той форме, в которой существует в настоящее время шариатское право, я думаю, что оно нигде и никогда не станет всеобщим и не должно быть таким.

А. Муртазалиев: – Я также целиком согласен с коллегой – профессором университета. Право и закон – это не одно и то же. Закон – это принятый властью соответствующий акт, а туда могут влиться нормы, отражающие сугубо личные интересы, как у нас это, к сожалению, бывает при прекрасной конституции. Туда могут войти очень важные морально-нравственные ценности, а также религиозные – необязательно с какой окраской – нормы. Поэтому я не исключаю и, более того, приветствую введение в законодательство некоторых норм шариатского содержания. Но противопоставления действующей правовой системы и шариатской не должно быть. Веротерпимость и толерантность – это очень важно в многонациональном и многоконфессиональном обществе. Впрочем, российская правовая система вполне позволяет регионам отражать в своём законодательстве то, что приемлемо и лучше защищает права человека. Об этом говорят статьи 72, 73. Если пойдёт развитие российской правовой системы, то с этим у нас не будет никаких проблем. Человек должен жить уверенно и комфортно в этом обществе. А за счёт каких норм – религиозных или нет – по большому счёту не имеет значения.

С. Кусова: – Очень полифоничная у нас получилась дискуссия. Здесь были представлены совершенно эксклюзивные точки зрения. У каждого была своя позиция, и это очень важно. На Дагестане сегодня лежит очень большая ответственность. Оттого, как вы выстроите свои взаимоотношения с исламом, будет зависеть его распространение и утверждение в республиках Северного Кавказа. Поверьте, такого бурного обсуждения ислама нет ни в одной республике. Нигде нет такого научного сообщества, которое работает и в прессе, и на уровне полевых исследований. Исламский дискурс в других республиках просто маргинален. И вы в этом отношении рефлексируете мысль, которая будет распространяться и далее.