[ Ночная бабочка... но кто же виноват? ]

Случаи принуждения женщин к этому занятию совсем не редкость сегодня, о них пишут, рассказывают, о них снимают фильмы. Но чаще женщина выходит на панель всё­таки добровольно и по самым разным причинам, это может быть и жажда вечного праздника, и желание заработать лёгкие, а главное – большие деньги.

 

Спрос рождает предложение

 

Если говорить о рынке сексуальных услуг как о достаточно значительном секторе теневой экономики, то динамику его развития, характерную для всей республики, можно проследить на примере Дербента. Возможно, некоторые этнотерриториальные особенности в этом деле и присутствуют, специфичный по своей сути рынок всё же имеет в Дагестане общие черты. Например, бордель в принципе невозможно организовать без надёжной крыши – силовых структур. В большинстве случаев собственниками спортивно­оздоровительных комплексов, то есть саун (так они регистрируются в налоговой службе), являются как раз работники милиции. Наверное, этим и объясняются крайне низкие показатели ОВД по пресечению или противодействию распространению случаев торговли «живым товаром». Скажем, за прошлый год было проведено всего три рейда, выявлено три злачных места, где были «застигнуты врасплох» 22 девушки, промышляющие проституцией. И это на весь Дербент!

По мнению автора и ведущего популярной в Юждаге радиопередачи «Цвет ночи» Евгения Ризаханова, «в городе, по самым скромным подсчётам, этим бизнесом занимаются более 200 проституток, в большинстве – это студентки, девушки из сёл, а саун наверняка не меньше двадцати. Всё происходит просто до банальности: девушки из отдалённых сел, родители которых с трудом накопили им на образование, жильё и пропитание, вдруг осознают, что предоставлены сами себе, что избавились от надоевшей родительской опеки и могут, наконец, жить так, как им хочется или, как им кажется, как надо. А надо – как девочки­однокурсницы и как рекламируют глянцевые журналы. Зная, что родители не в состоянии обеспечивать их растущие потребности, девочки учатся у подруг, которые советуют: «Да не парься ты с родителями, а лучше посмотри на Назу. Ей, думаешь, кто­то помогает? Нет, она сама себя обеспечивает. Как? Да вот так!» Половину всех одалисок выйти на панель заставила нужда, хотя бывали случаи, что девушки таким образом отрабатывали долги».

 

Особенности национальной любви

 

Как мы уже говорили, организация интим­услуг в Дагестане устроена примерно одинаково на всей его территории, но, в отличие от общероссийской, имеет и особенности. К примеру, в городах средней полосы России коммерческие газеты не стесняются публиковать номера телефонов и названия фирм, оказывающих интим­услуги. Так что нетрудно при желании заказать девушку на дом, в гостиницу или в ту же пресловутую сауну, хотя в этих заведениях на стационаре работают свои девочки, или же приехать к ней на «чашечку кофе». Спустя полчаса после приёма заказа, некий представитель фирмы, как правило, это молодой человек, звонит в вашу дверь и заводит несколько девушек, обычно их бывает не более пяти. Получив деньги и определившись со временем, сутенёр уезжает, оставив клиента с понравившейся одалиской. Львиную долю гонорара забирают сутенёр и те, кто крышует его бизнес, – проститутки получают лишь проценты от каждой отдельной сделки. Иногда, чтобы заработать, сколько надо, ей приходится работать всю смену. Это непросто, если учесть существующую на фирме внутреннюю конкуренцию и то, что «товарный» вид ночной бабочки к концу смены становится всё менее презентабельным. Но у этих проституток есть хоть какая­то форма защиты, то есть фирма отвечает не только за качество обещанных клиенту услуг, но и за безопасность самих девушек. К тому же, в случае чего, можно пожаловаться на фирму – и клиенту могут даже вернуть деньги или заменить девушку.

Другое дело в Дагестане. У нас не принято рекламировать этот бизнес, хотя сами заведения, если это ресторанно­гостиничные комплексы, широко представлены во всех каталогах, и нередко их владельцы – люди весьма состоятельные, часто выступающие спонсорами различных концертов и спортивных мероприятий. С другой стороны, если бы в республике этот бизнес открыто рекламировался, то, может быть, его можно было бы как­то отслеживать, вести хоть какой­то учёт. А сегодня говорить даже о приблизительном числе участников рынка интим­услуг в Дербенте почти невозможно – по данным МВД, это примерно 22 девушки, а по мнению городских таксистов – 1200, 500 или 600 – по предположениям самих проституток.

Заведения, специализирующиеся на интим­услугах, различаются лишь условно, разве что интерьером, наличием или отсутствием собственной кухни и обслуживающим персоналом, местом для парковки и охраной. Всё перечисленное присутствует, как правило, в дорогих комплексах и к данному бизнесу имеет весьма опосредованное отношение, так как участники его либо арендуют сауны в этих комплексах, либо пользуются ими на общих основаниях. Но как в первом, так и во втором случае платить за время, проведённое в сауне, клиенту приходится как за отдельную услугу. В заведениях попроще сервиса как такового нет или он на уровне забегаловки. Именно их арендуют путаны (обычно это группа из трёх­пяти человек во главе с мамой Розой), потому что они, во­первых, не очень дорогие (примерно от 45 до 100 тысяч рублей за месяц), во­вторых, не пугают клиентов помпезностью и роскошью, и сюда спокойно могут приезжать не только владельцы роскошных джипов, но и рабочие местных новостроек. Цены на услуги девушек в городе колеблются от «дешёвых» – за 600 рублей за час – до «элитных» – за 1200 рублей (этих заказывают по телефону, и в цену включена также оплата такси). И ещё. В отличие от других регионов страны, у нас нет уличной проституции: «красных фонарей», «леди­стрит», Ленинградки и прочих опознавательных знаков. Наши сидят либо в кафе при заведении, либо дома, у телефона.

Как в любом правильно организованном бизнесе, в этом нет деления на расы, национальности. Поэтому вовсе не удивительно, что в местных борделях работают девушки практически всех народностей Дагестана. Никакого нацквотирования, никаких споров, драк за место. Это к слову.

 

             

Ни одна из девушек, промышляющих проституцией в условиях стационара, к какой бы группе она ни относилась, в Дербенте, по крайней мере, не боится за свою безопасность, не чувствует себя ущемлённой. Ещё бы: как рассказывают сами девушки, у них в этом плане всё схвачено. Рассказывают и указывают пальцем вверх. Маленькие города тем и отличаются, что жизнь каждого в них протекает у всех на виду. Если какой­нибудь местный начальник реализует собственный коммерческий проект, например, строит супермаркет или ресторан с гостиницей и роскошной сауной, то земляков не волнует, на какие деньги. Их больше интересует, кого тот назначит руководить всем этим хозяйством, на кого оформит предприятие. Ведь таким образом начальник продемонстрирует джамаату своё особое, доверительное отношение к выбранному им персонажу, и статус последнего в глазах джамаата начинает меняться: был никем, а стал… Отсюда и слухи: кому и что принадлежит, кто у кого на услужении, кто кому обязан своим карьерным ростом и материальным благополучием и так далее. Поэтому выяснить, кого имели в виду, показывая пальцев вверх, не такая уж трудная задача. Не секрет, что некоторые руководители милицейских подразделений при ОВД и чиновники, обладающие достаточными финансовыми ресурсами, – основные игроки на рынке секс­услуг, если хотите – регулировщики рынка. Право монопольно контролировать этот сегмент обслуживания им даётся, как ни странно, вместе с должностью. На самом же деле услуги жриц любви достаточно востребованы и, как говорят экономисты, с высокой степенью респектабельности, так что кое у кого возникает соблазн вложить все честно заработанные «на должности» деньги в названную индустрию, пусть даже не очень халяльную, но с быстрой оборачиваемостью. У милиционера­бизнесмена именно в этом секторе неоспоримое преимущество перед конкурентами, потому что он может задавить их одной­единственной облавой, после чего последние, откупившись, переедут в другой город либо будут платить постоянно ему же по стандартной схеме.

Значит ли это, что на рынке интимных услуг нет конкуренции? Она есть – всякая деятельность развивается по экономическим законам, в том числе и эта. По мнению исполняющего обязанности руководителя Дербентской межрайонной налоговой инспекции Вадима Кихлерова, она напрямую, кажется, не касается девушек, но затрагивает сферу общепита. Все мы ходим туда, где, во­первых, приятно посидеть, где красиво и со вкусом всё оформлено, где хорошая кухня и ненавязчивое обслуживание. Это нормально. И к сфере интимных услуг это, на первый взгляд, отношения не имеет. Но сами девушки, наблюдая низкую посещаемость заведения, в том числе и потенциальными клиентами, расторгают предварительные договорённости с собственником «точки» и перебираются на новое, более продвинутое место.                        

В городе, по данным местной налоговой службы, зарегистрировано около 32 гостинично­развлекательных комплексов, где персонал составляют более 600 человек. Конечно, для стотысячного Дербента такой показатель занятости населения что капля в море – потребности в разы больше предложений, отсюда и мечты местного населения о возвращении былой туристической славы. Когда­то город принимал до 100 тысяч туристов в год, а как известно, один турист кормит не менее пяти человек обслуживающего персонала. По большому счёту, местные власти сами не верят в то, что порой рассказывают с различных трибун о развитии туристической отрасли. Тот факт, что в городе не осталось практически незастроенного непрофильными объектами участка вдоль линии берега моря, – яркий тому пример. Бездеятельность местных градоначальников понять можно, им проще продать участок земли за живые деньги, чем что­то возводить для общего блага и ждать благодарности от потомков. Ведь неизвестно, сколько он продержится на своём посту.

Как известно, свято место пусто не бывает, инертность властей с лихвой покрывают частные инвесторы, которые на поверку оказываются теми же чиновниками. У них другие приоритеты, главное – чтобы вложения как можно быстрее окупились. Одним из таких «святых» мест как раз и являются спортивно­оздоровительные комплексы, то есть сауны. Само строительство, при наличии земельного участка, обойдётся примерно в один или 1,5 млн рублей, а окупится через год­полтора. Вот и растут в городе всякого рода мотели­сауны как грибы после дождя. В Дербенте мы насчитали около 25 подобных заведений.

 

 

О нравственном состоянии общества можно судить, наверное, не только по отношению к старикам и детям, но и по тому, какую роль в этом обществе отводят женщине. Насколько наши нравственные ориентиры обусловлены признанием того неоспоримого факта, что рай всё же находится под её, женщины, ногами. Реалии современной дагестанской жизни – словно пёстрая мозаика, где, с одной стороны, есть попытки вразумить общество, вернуть утраченные позиции веры и тем самым уберечь его от неминуемой катастрофы – моральной деградации. Причём противодействие этим попыткам оказывают, в первую очередь, родители подростков. Современные папы и мамы скорее согласятся с причудами дочери, будь то увлечение эмо или ещё хлеще готикой, чем позволят пятиразовый намаз или, не дай бог, хиджаб. Безусловно, главной причиной изменения модели поведения родителей стала депрессивная атмосфера, царящая в республике вот уже третий десяток лет. А на фоне усиливающейся конфронтации между представителями традиционного ислама и салафитами и участившимися случаями похищения молодых людей и их убийств любая попытка детей найти дорогу к Храму воспринимается родителями чуть ли не как предательство. Родители часто уверены, что ислам – это обязательно ваххабизм и борьба с ним. А отсутствие какой­либо внятной государственной идеологии, нравственных ориентиров на общечеловеческие ценности есть, в сущности, признание их собственного бессилия: делайте что хотите, но только не хиджаб, будто говорят они. С другой стороны, чуждая субкультура уже доминирует в массовом сознании, и, как бы цинично это ни прозвучало, сексуальная революция в Дагестане уже состоялась. По просьбе «ЧК» в нескольких учебных заведениях Дербента преподаватели провели анонимное анкетирование с целью выяснить, как подростки относятся к добрачным половым отношениям. Выяснилось, что почти половина мальчиков­старшеклассников имеют сексуальный опыт, полученный, как правило, в тех самых пресловутых саунах. Что касается девочек, таким опытом, по их собственному признанию, обладают не более 15 % опрошенных. Их партнёрами чаще всего были взрослые мужчины. Стоит ли доверять ответам в анкете – судить не нам; возможно, ребята таким образом решили насолить взрослым, а может, впервые откровенно признались – не знаю.

Изумруд Гасанова – заведующая отделением Центра планирования семьи и единственная на весь Дербент врач­ювениолог – рассказала корреспонденту «ЧК», что, по её наблюдениям, проблемы ранних половых связей в городе нет. «По крайней мере, у меня нет таких данных. Возможно, это связано с тем, что партнёры девочек – мужчины опытные и, когда возникает необходимость, ведут их в коммерческие медицинские центры, где обследования проводятся анонимно. В моей практике такое случалось не чаще одного раза в два года. Да и вряд ли городские девочки решатся на «свободу отношений», ведь страх перед родителями как сдерживающий фактор, несмотря на тотальную пропаганду секса, поп­культуры, всё же присутствует. Другое дело – сельские девочки­студентки: они предоставлены сами себе, и в некотором смысле они более раскрепощённые», – сказала она.

Один преподаватель, участвовавший в анкетировании, разницу в количестве объясняет просто: либо это нежелание ответственных лиц «светиться» с негативными заявлениями, либо оторванность от реалий жизни. «Более того, мои ученики во всём обвиняют своих родителей. Из того же опроса стало ясно, что часто в бедных семьях родители месяцами ездят в поисках заработка, а дети остаются под присмотром престарелых дедушек и бабушек. У папы с мамой физически не хватает времени на воспитание своего чада, и ребёнок нередко предоставлен самому себе. Особенно заметно социальное расслоение в детских коллективах, когда одних привозят в школу на дорогих машинах, а девочки одеваются богаче самой модной учительницы, а другие с нетерпением ждут большой перемены, чтобы позавтракать в школьной столовой. Отсюда рождается желание хоть как­то выделиться, привлечь внимание сверстников, заставить их говорить о себе», – говорит филолог.    

 

Нет истории более печальной…

 

В конце 90­х глава администрации одного крупного населённого пункт Юждага, спустя месяц после своего назначения, выкупил расположенную на его территории сауну с незатейливым названием «Курятник». Сделка обошлась в фантастическую, по местным меркам, сумму – 30 тысяч долларов США. Потом люди стали говорить, что глава частенько возит в этот самый «курятник» молоденьких девиц, которых специально для него подыскивала руководительница одной из муниципальных служб. Опять же по слухам, невинность местных барышень руководитель МО скупал за 1000 долларов. Однако правом «первой ночи» новоявленный господин не ограничивался: он нередко презентовал девочек «дорогим гостям» из Махачкалы, видимо, поэтому ни одна жалоба на него так и не дошла до суда. Прошли годы, «бек» перебрался в столицу и теперь с экранов республиканского ТВ, как представитель единороссов, частенько рассказывает соотечественникам о том, как надо обустроить Дагестан. А судьбы девочек из его гарема во многом похожи на ту республику, которую он же и представляет: какая­то, сумев обмануть жениха, вышла замуж, какая­то устроилась секретарём у другого начальника, а какая­то подалась в бордель в другом городе.   

Другая история. В соседнем посёлке, не выдержав «ломки» после очередного наркотического опьянения, молодой человек решил свести счёты с жизнью. Он повесился на балконе собственного дома, оставив малолетнюю дочь и молодую жену. Однако вдова недолго горевала. Не прошло и нескольких месяцев, как к дому стали подъезжать незнакомые люди, а когда стало уже невозможно скрывать цель их визита, то старая свекровь прогнала невестку. А та, недолго думая, сняла неподалёку квартиру, перевезла туда же свою дочь. Так появился в посёлке первый семейный бизнес с участием мамы и несовершеннолетней дочери.

Как мы уже говорили, на панель гонит женщину всё­таки желание быстро заработать. Признаться честно, за всю неделю, что мы занимались данной темой, нам не удалось встретить ни одну девицу, которая достигла бы каких­то успехов на этом поприще: построила дом, купила квартиру, машину и т.д. Но что сразу бросается в глаза, так это измождённый трудовыми буднями вид, пустой, совершенно потерянный взгляд, прокуренный, с хрипотцой, голос… И мат, мат, мат… И самое странное наблюдение – это отношение мужской части населения к девицам лёгкого поведения. Оно порой более уважительное и нежное, чем к собственной супруге или просто к честной и добропорядочной женщине.

Не хочу вдаваться в детали, просто расскажу одну типичную историю. В 1998 году некий погоревший горе­предприниматель, чтобы рассчитаться с банком, продаёт двухэтажный дом, оставив уже немолодую и больную жену с четырьмя детьми на улице. Снова залезает в долги и исчезает в неизвестном направлении. Примерно через неделю по настоянию снохи родной брат объясняет ей, что в его доме она больше оставаться не может, и советует снять квартиру. А вскоре пожаловали кредиторы и потребовали вернуть долги мужа. Но она не пала духом, не стала унижаться перед предавшими её родственниками и объявившимися ростовщиками, пообещав вернуть всё до копейки. Всецело предавшись воле Всевышнего, она стала бороться с навалившимися на неё бедами: подметала на нескольких автозаправках, затем шла на работу в Горзеленхоз, во время обеденного перерыва умудрялась, по договорённости с кафе, разносить готовые обеды по офисам, затем снова шла на работу, вечером, когда все её товарки шли домой, она подрабатывала уборщицей в магазинах. И так каждый день на протяжении нескольких лет. Однажды мы с друзьями загорали на пляже и решили купить варёной кукурузы. Каково же было моё удивление, когда я узнал продавщицу – это была она. Мы познакомились несколько лет назад, когда всё это навалилось на неё, она просила помочь ускорить ей выдачу детских пособий. Добрая, неунывающая женщина рассказала, что с долгами мужа уже рассчиталась, дети растут, и поэтому надо накопить денег на земельный участок и строить собственную крышу над головой. «Всё будет так, как мне предписано Всевышним», – сказала она на прощание. Казалось бы, какая тут связь между историей, которую я рассказал, и отношением дагестанских мужчин к девицам определённого толка. Дело в том, что все социальные обязательства государства перед многодетными матерями и этой женщиной в частности, будь то детские пособия или отправка детей в летний лагерь, мне порой приходилось для неё выбивать. Хотя, как мне рассказывали очевидцы, эти же начальники могли запросто арендовать дорогостоящий люкс в гостинице для своей фаворитки­проститутки или устроить её мужа в своей конторе, что опять­таки подтверждает моё высказывание по поводу лояльного отношения моих земляков к данной категории граждан.

P. S. Наверное, это прозвучит странно и даже нелепо, но Дербент – город контрастов, и здесь возможно всё: и судебные прецеденты по отношению к организаторам интим­услуг в том числе. В апреле прошлого года городской суд приговорил Закира Юнусова, молодого человека 1984 года рождения, к четырём годам условно по обвинению по ст. 240, ч.3, 241, ч. 2, п. «в» УК РФ, то есть за вовлечение трёх девушек, в том числе одной несовершеннолетней, в занятие проституцией. Сутенёр попался на контрольной закупке в кафе­сауне «Фрегат», которую организовали молодые стажёры из ОВД. Почему было выбрано именно это кафе – нам неизвестно, но, зная механизм организации данного вида деятельности, остаётся лишь догадываться. Значит ли это, что Юнусов извлёк какой­то урок из случившегося и теперь будет предельно щедрым с контролирующими структурами или он действительно осознал безнравственность своих поступков и больше никогда не возьмётся за старое – покажет время. Ведь, как известно, история развивается по спирали. То ли ещё будет!