[ Эксперт «под погонами» ]

Основанием для возбуждения дела послужила справка эксперта-лингвиста Сергея Федяева, который исследовал несколько номеров еженедельника «Черновик» по запросу сотрудника УФСБ по РД Омара Ибрагимова.

В качестве свидетеля обвинения на процессе был допрошен эксперт Федяев и свидетель защиты, бывший редактор отдела экономики и права еженедельника – Тимур Магомаев. А вот эксперт-психолог Сергей Шипшин, проводивший психологическую экспертизу публикаций «Черновика», не сумел приехать по причине преклонного возраста и состояния здоровья.

Достаточно много времени потратили стороны на опрос Федяева, который является одним из ключевых свидетелей в этом деле. В зал суда он вошёл вместе со следователем по особо важным делам С:ледственного управления СКП по Дагестану Максимом Мирзабалаевым. Увидев это, юрист ООО «Свобода Слова», учредителя газеты «Черновик», Биякай Магомедов заявил ходатайство о выводе из зала суда следователя в связи с тем, что тот ведёт ещё одно уголовное дело, связанное с газетой «Черновик» и выделенное в отдельное производство по причине неустановления авторов публикаций (псевдонимов). Своё ходатайство юрист мотивировал тем, что таким образом Мирзабалаев может использовать данные, озвученные на суде, в другом уголовном деле и применить это против журналистов на другом процессе, а также повлиять на свидетеля Федяева. Однако Мирзабалаев добровольно вышел из зала суда, не дожидаясь решения судьи.

В самом начале опроса свидетель Федяев по просьбе гособвинителя  рассказал о процедуре исследования, проводимой им. Эксперт пояснил, что для составления своего заключения он опирался на методику под грифом ДСП (для служебного пользования). Этот документ хранится либо в спец-библиотеках, либо в сейфе эксперта. Широкому кругу лиц он недоступен, им пользуются органы: ФСБ, МВД, прокуратуры, суды, Госнаркоконтроль. Это насторожило журналистов «Черновика», в частности главного редактора издания Надиру Исаеву, которая задала Федяеву логичный вопрос: «Вы сказали, что пользовались методикой ДСП. Каким образом сторона защиты может оппонировать вам, если ваша методика недоступна нам? Ведь должно же быть обеспечено равенство сторон. Мы, как обвиняемые, не знаем даже, какими критериями вы пользовались, оценивая наши работы. Никто к этой методике, кроме вас, не имеет доступа: ни прокурор, ни судья, ни наши адвокаты…» На это эксперт ответил, что существующее законодательство не предусматривает доступ к литературе под грифом ДСП никому, кроме эксперта. Судья тоже поинтересовался у Федяева, задав ему вопрос: «Скажите, вы и суду не можете показать вашу секретную методику»?, на что эксперт однозначно ответил, что не может, что вызвало удивление судьи. Однако методика ДСП, по его словам, во многом пересекается с остальными источниками, и несильно противоречит им. Таким образом, вопрос остался открытым. «А может, в этом ДСП, наоборот, указывается, что нужно находить негатив в публикация, во что бы то ни стало? Другие методические пособия, которыми пользуется Федяев, открытого характера. И мы не знаем, чем эксперт больше всего руководствовался при вынесении своего мнения – этим закрытым документом, который никто не видел, или же открытыми источниками? Это нарушение конституционного права на равенство сторон, нарушение уголовного процесса», – заявил один из подсудимых, журналист «Черновика» Магомед Магомедов.

Кроме того, журналисты поставили под сомнение возможность столь оперативного анализа всех предоставленных на экспертизу публикаций. Эксперту представили на исследование не конкретные статьи, а несколько номеров газеты. Он всё прочитал и выбрал из них именно те публикации, по которым впоследствии возбудили уголовное дело.

«Как вы с 9 по 11 июля 2008 г. умудрились не только прочитать 5 – 6 номеров газеты «Черновик», но и выдать научный анализ на 17 страницах вашей справки-исследования за такой короткий срок? У меня самого как журналиста уходит почти три дня на прочтение одного номера целиком после выхода газеты в пятницу. Это очень трудно читаемая газета, если вы это заметили», – сделал замечание юрист «Черновика» и журналист Биякай Магомедов. Судья согласился с его замечанием. Федяев же объяснил такую скорость солидным стажем работы, а также той оперативностью, которую от него требуют правоохранительные органы. «От меня требуют, чтобы я за 2 – 3 дня составил исследование. В первом заключении – от 4 сентября 2008 года, и во втором – от 4 ноября – мною были даны выводы, что в статьях под названиями «Всем выйти из сумрака», «Особо не опасны», «Нужны роботы в погонах» имеются высказывания, направленные на формирование и подкрепление негативного общественного стереотипа, создание отрицательного образа сотрудников правоохранительных органов как социальной группы, использующих своё служебное положение в противоправных целях. В статье «У каждой республики свои проблемы» имеются высказывания, разжигающие межнациональную рознь. В статье «Террористы номер один» присутствуют фразы, разжигающие вражду и рознь между центром, москвичами и лицами кавказской национальности. Слово «мент», употреблённое в данных публикациях газеты, является разговорно-сниженным наименованием милиционера. Утверждения о злоупотреблении ими своими должностными полномочиями, о совершении преступлений, то есть истязании заключённых, их побоях и тому подобное является клеветой», – объяснил Федяев. Ему оппонировал Биякай Магомедов: «Вам известно, что есть Методические рекомендаци » НИИ проблем укрепления законности и правопорядка Генеральной прокуратуры РФ «Об использовании специальных познаний по делам и материалам о возбуждении национальной, расовой или религиозной вражды? Там сказано: «Если информация соответствует действительности, то это не является экстремизмом, и правоохранительным органам следует учесть, что информация может быть соответствующей действительности, но порочащей». А разве мы не видим по телевизору каждый день, как милиционеров ловят за пытки заключённых, убийства людей? Получается, они (тележурналисты) тоже создают рознь своими новостями и способствуют созданию негативного образа правоохранительных органов? Вот вы знаете историю с майором Евсюковым, который расстрелял девятерых ни в чём не повинных граждан. Его посадили. Эта информация порочит милицию? Порочит. Но он же это совершил! Согласны со мной?» Федяев утвердительно кивнул головой, выражая своё согласие с обвиняемым. «Об этом и идёт речь, – продолжил Магомедов. – Вы, прочитав эти статьи, испытывали неприязненные отношения к журналистам «Черновика»?» Ответ был отрицательным. Магомедов продолжил опрос: «Как тогда вы можете сказать, что эта информация разжигает какую-то рознь, очерняет милицию, если вы, филолог-лингвист, с таким замечательным образованием, этого не испытываете?» «Дело в том, что я 15 лет делаю одну и ту же работу, – ответил Федяев. – В данном случае это –  как человек, постоянно принимающий роды или работающий в морге, это входит в привычку и становится ремеслом».

Журналист «Черновика» задал Федяеву ещё один вопрос: «Если бы вы поняли, что написанное в этих статьях правда, поддержали бы нас или всё равно обвинили?» «Я всегда за справедливость», – ответил Сергей Михайлович.

Биякай Магомедов попросил объяснить, где Федяев обнаружил экстремизм в своей статье «Роботы в погонах», зачитав отрывок из неё: «Оперативным сотрудникам нужно часто читать УПК, по которому, не напрягая мышц, можно собрать достаточно доказательной базы для предъявления обвинений...» «Где вы усмотрели в этой фразе экстремизм? Если я вам скажу, Сергей Михайлович, вам нужно чаще читать научные труды профессора Горбаневского, вы назовёте это экстремизмом?»

«Здесь вы высказываете своё субъективное мнение, как журналист, – объяснил подсудимому эксперт. – Пишите о том, что милиционеры предпочитают применять физическую силу в отношении задержанных, нежели думать. То есть ваши высказывания направлены именно на формирование негативного общественного стереотипа сотрудников правоохранительных органов». Тогда Магомедов спросил, всю ли статью читал Федяев или только отдельные её фрагменты. «Я читал всю статью, но исследовал именно те моменты, где присутствует негатив», – ответил он. «А окончание моей статьи помните? Там говорится, что оперативным сотрудникам нужно существенно увеличить зарплату, нужно их поощрять; очень много было сказано о том, что нужно делать для изменения ситуации». Свидетель не стал отрицать, что «возможно, наряду с негативом были и позитивные моменты». Это вызвало возмущение подсудимого Магомедова: «То есть он не помнит даже положительные моменты, а упорно делает акцент на негативе. Значит, ему это выгодно. Так получается? По Федяеву, мы, журналисты Черновика, собрались, чтобы очернить сотрудников милиции. Делать, что ли, нечего?» На это Федяев лишь повторил, что перед ним был поставлен конкретный вопрос: имеются негативные моменты в публикациях или нет? В соответствии с этим он и делал выводы. По его словам, в целом статья, где есть позитивное заключение, не является негативной. На вопрос, почему тогда негатив в целом перебивает позитивный тон статьи, он ответил, что это уже прерогатива психолога. Ведь именно он определяет, какое воздействие оказывает статья на человека. По словам Федяева, после проведения и лингвистической, и психологической экспертиз исследование является полным, и на его основе можно возбуждать уголовные дела. Однако следует заметить, что психологическая экспертиза была проведена уже после возбуждения уголовного дела.

«На вопрос о том, почему вы проводите исследование в течение столь короткого времени, вы ответили, что этого требует оперативная обстановка. Поэтому один из экспертов «ГЛЭДИСа», академик РАН Елена Галяшина, и предъявила вам вполне обоснованные претензии. Вы самостоятельно, не пользуясь методикой, имеете право проводить эти исследован  и самостоятельно устанавливать методику, не основываясь ни на научной литературе, ни на нормативно-правовых актах. То есть проводите неполное исследование. Скажите, как тогда могут быть ваши заключения обоснованными?» – удивился Биякай Магомедов. Федяев объяснил, что справка об исследовании отличается от заключения экспертов тем, что последнее проводится строго с методикой производства экспертизы: полностью анализируется текст, приводятся цитаты, делается лингвистический анализ, обосновывается и потом делается вывод. А он писал справку, где отвечал лишь на один вопрос, есть негатив или нет. На это юрист заметил, что именно эта «экспресс-справка» Федяева явилась основанием для возбуждения уголовного дела: «Получается, что журналистов могут посадить только из-за того, что вы за два дня составляете справку по своей методике». Федяев также отметил, что, с точки зрения именно лингвистики, в анализируемых им статьях не содержится высказываний, являющихся призывами к осуществлению экстремистской деятельности, совершению актов терроризма, убийств, иных тяжких преступлений. «Потому что в статьях присутствуют побуждения : а ну-ка, давай-ка, бы. Это значит, что в тексте автор выражает сомнение, предположение. С точки зрения лингвистики, никак нельзя сказать, что это экстремистский призыв. Но у эксперта-психолога своя методика. Поэтому у меня расхождение по этому вопросу с ним», – уточнил эксперт. Отвечая на вопрос адвоката подсудимых, почему его выводы отличаются от выводов Шипшина, Федяев ответил, что «этот вопрос является психологическим, его разрешение не входит в компетенцию эксперта-лингвиста и не связано с его специальными познаниями. Сегодня нормативно эксперты-психологи не предусмотрены в систему судебной экспертизы МВД, поэтому эксперты МВД проводят только лингвистическую экспертизу».

Федяев неоднократно признавался в том, что Елена Галяшина была его учителем и её мнение для него очень ценно. Кроме того, он сказал, что одним из источников, на который он опирался при анализе данных публикаций, является монография Галяшиной «Лингвистика в борьбе с экстремизмом», которую она опубликовала в 2006 году. Тут возник вопрос у адвоката Абдула Магомедова: «Вы знакомы с консультативным заключением по этому же делу экспертов ГЛЭДИСа ? Ваши выводы носят прямо противоположный характер. Как вы объясните то, что ваш учитель Галяшина опровергает ваше заключение как сомнительное и не отвечающее требованиям закона и научной методике?» Федяев пояснил, что в своем заключении академики РАН Горбаневский, Мамонтов и Галяшина дали консультационное научное заключение по вопросам структуры построения справки Федяева об исследовании. Эксперты «ГЛЭДИС» считают его справку голословной, так как она не содержит цитат, анализа, конкретных слов, предложений, текста и контекста. По словам Федяева, он руководствовался при написании справки приказом министра ВД РФ Рашида Нургалиева, где не предусмотрена исследовательская часть, поэтому и не приводил контекста, а только сделал вводную, описательную и заключительную части. «Почему вы нашли «экстремизм» именно в тех публикациях, где речь шла о сотрудниках МВД РД, хотя журналисты критиковали и другие правоохранительные органы?»   – продолжил допрос Биякай Магомедов, на что Федяев ответил, что он нашёл и другие, но почему- то обвинение не предъявлено по другим статьям. Судья поинтересовался у Федяева: «Может, это оттого, что вы сами являетесь подполковником милиции»? «Да, я нахожусь под погонами, но я не выделял милиционеров от других», – ответил эксперт.

После такого жёсткого перекрёстного допроса со стороны обвиняемых Федяев покрылся испариной и начал вытирать свой лоб платком. Было видно, что он тщательно подготовился к этому допросу. Его волнение было вызвано тем, что ему приходится обосновывать сотворённое своими руками за два дня, когда он составил ту злополучную справку, которая явилась основанием для возбуждения уголовного дела. Было видно, как Федяев чувствовал свою вину перед журналистами, поскольку ему и в голову не могло прийти, что в суде ему покажут официальную статистику замминистра МВД РД А. Трофимова, согласно которой с 2002  по 2009 г. к уголовной ответственности было привлечено 544 сотрудника дагестанского МВД. Увидев эти цифры, эксперт понял, что правоохранительные органы ввели его заблуждение, ведь в его родном Краснодарском крае такого разгула преступности среди милиционеров и быть не могло.

Юристы «Черновика» также обратили внимание на то, что газеты для исследования Федяеву поступили без упаковки. Так как сегодня сканировать газеты и отпечатать в типографии можно очень быстро, могла быть совершена подмена материалов. Но Федяев исключил такую возможность.

В завершение судебного заседания Надира Исаева спросила свидетеля: «Сколько в вашем опыте таких экспертиз?» Он ответил, что в 2009 году рассмотрел 32 – 33 подобных дел. По некоторым из них Федяев сделал вывод о том, что экстремистских высказываний не обнаружено. Но по материалам, касающимся Северного Кавказа не было дано ни одного отрицательного ответа. «А может, нам для рассмотрения таких вопросов нужны всё-таки политологи, кавказоведы?» – резюмировала Исаева. Федяев ответил, что если будет принята социогуманитарная методика, как предлагают учёные, то экспертиза будет проводиться не только психологом и лингвистом, но религиоведами, политологами, и другими специалистами. На данный момент такая экспертиза ограничена психологом и лингвистом.

Один из обвиняемых журналистов «Черновика» – Магомед Магомедов –  пояснил основные моменты, которые, по мнению подсудимых, вызвали у них наибольшее возмущение: «ДСП, которым пользовался Сергей Федяев, существенно нарушает наши права как обвиняемых. На самом деле эксперту были поставлены некорректные вопросы. Перед ним была поставлена задача найти только негативное содержание. Он чисто процедурно эту задачу и выполнил, оставив право оценивать Шипшину. Стоит интересный вопрос: а на основании чего тогда было возбуждено уголовное дело? Ведь окончательная оценка публикаций выносится после комплексной экспертизы, которой сделано не было. Экспертиза Федяева, которая легла в основу уголовного дела, проводилась в рамках оперативно-разыскных мероприятий. Получилось, что ни следственный комитет, ни прокуратура не поставили вопрос: достаточны ли эти доказательства для того, чтобы возбудить уголовное дело? Они просто взяли и возбудили дело, основываясь только на справке Федяева. Сам он сегодня говорит, что это не считается полным исследованием и что этого недостаточно, чтобы решить, что какая-то статья носит преступный характер. Получается, что им нужно было возбудить уголовное дело против нас во чтобы то ни стало».

Судебное заседание завершилось тем, что суд попросил гособвинителя содействовать вызову в суд эксперта-психолога Шипшина, поскольку показания этого эксперта имеют существенное значение для данного дела.  Суд указал, что в противном случае, если обвиняемые будут требовать обязательного присутствия Шипшина, придётся вынести решение о его принудительном приводе. Следующее заседание суда состоится 24 февраля в 10: 00.                                                                                                                                                 

Напомним, что параллельно с уголовным делом в отношении журналистов «Черновика» в ВС РД рассматривается иск Роскомнадзора по РД о закрытии газеты. Дело приостановлено в связи с тем, что статьи «Черновика» направлены на экспертизу в Федеральный центр судебной экспертизы при Минюсте РФ (г. Москва), который ещё не утвердил состав экспертов из-за высокой эагруженности этого экспертного учреждения.