Однажды, целых два года тому назад, наш президент Муху Алиев опередил всю Россию, когда сказал, что «надо бороться с терроризмом, а не с террористами». И это в то время, когда руководство страны лихорадочно искало особый путь, блуждая от военщины к демократии. Теперь, когда выбор России определён – демократия, Дагестан заносит отчего-то в военщину.
Сила – это способ как будто бы легко и просто решить проблему. Попробовали силу. Ну и что? Расстреляли идею из гранатомёта или раздавили её под гусеницами танка? Сначала были Буйнакская зона и Гимры. Теперь уже Кизлярщина и законопослушный Юг Дагестана. Столица республики (к слову, самый когда-то благополучный регион) – так вообще линия фронта. Боюсь ошибиться, но, кажется, лишь Избербаш остался вне зоны КТО (контртеррористической операции).
Это так, нелирическое отступление. Мне же хочется поговорить о перспективах республики с учётом предстоящего России транзита власти.
Реакция на Ельцина
Если проследить историю государственного управления от Ельцина к Путину, то мы обнаружим, что правление второго было во многом рефлексией на ошибки или крайности первого, своеобразной их коррекцией. На смену принципу «берите столько суверенитета, сколько сможете взять» пришла «вертикаль власти» с её отказом от выборности глав регионов, острой политической борьбе и партийному плюрализму – неконкурентная партия власти. Госдума из законодательного органа и места для публичных дискуссий превратилась в дежурный соглашательский; из трёх ветвей власти доминирует исполнительная в лице президента и правительства. Олигархов отстранили от власти. Власть сотворила новый класс приближённых, точнее, зависимых от неё «капиталистов» в лице глав крупных госкорпораций. Если при Ельцине бизнесмен Ходорковский купил оптом всю Думу, то теперь другой его коллега по олигархическому цеху, Олег Дерипаска, считает возможным заявить о том, что готов, если попросят, отдать весь свой бизнес государству.
В стратегическом и не очень бизнесе правят бал силовики. Это тоже рефлексия на те времена, когда деньги решали больше, чем всё. Силовики – самые большие патриоты родины, только представления о патриотизме у них специфические. Можно вообразить, какие чувства их обуревали, когда они безучастно наблюдали за плодами «демократии», чуждой их духу патриотизма, привитому за годы работы в органах и в армии. «Демократии», той, в которой когда-то национальные богатства становятся единоличным достоянием космополитов-олигархов, той, в которой самыми влиятельными советниками президента страны становятся граждане «вражеского» государства.
Усиление национал-патриотических настроений россиян и отсюда милитаризация страны и власть силовиков – это тоже рефлексия. И её продолжительность во времени чревата национал-социализмом и фашизмом, которые в своём зародыше несут одно лишь разрушение. Значит, рефлексию специфически понятого патриотизма надо срочно победить. Не упустить время, пока запущенный маховик не заработал во всю мощь, напомнив всем нам об Аргентине конца 70-х или Советском Союзе 37-го.
Признаки приближающегося конца
Наивно недооценивать людей, представленных в высшей федеральной власти. Как и в администрации президента США, у нас есть свои «ястребы» и «голуби». Различаются они по арсеналу методов достижения цели. Порой не потому, что одни по природе своей «мягкие и пушистые», а другие – злые, но в силу их принадлежности к крылу государственной власти – гражданскому или военному (кстати, в корне неправильное деление госслужбы на гражданку и военку. Отсюда и оправдание полной неконтролируемости обществом силовых структур государства). Крыло так называемых демократов оценило угрозу для своей власти со стороны крыла так называемых силовиков. Причём под угрозой оказался и сам президент Владимир Путин. Судя по ряду внешних признаков (письмо в газете «Коммерсант» руководителя Госнаркоконтроля Черкесова, ослабление прокуратуры через выделение из-под неё следствия), система правоохранительных органов и органов безопасности слабо управляема, а взаимоотношения внутри этого, силового, крыла власти перешли в борьбу всех со всеми. Ставка в качестве преемника на демократа Медведева в этом смысле оправданный и логичный шаг для гарантии собственной безопасности в будущем, после ухода с поста первого лица государства. А его соперник в цеху преемников силовик Сергей Иванов даже не допущен к президентской гонке.
Лёгкое будущее третьему президенту, демократу Медведеву, в условиях прочных позиций во власти и стратегическом бизнесе силовиков не предвидится. По меньшей мере, в ближайшие год-два после избрания. За Медведевым (или в том или ином политическом качестве – Путиным) будут политические рычаги в виде управляемой Думы, назначаемых глав субъектов Федерации (естественно, не заинтересованных в силовиках), функций по распределению государственных резервов, таких как Стабфонд, инвестиционные фонды и т. п. Не может не начаться борьба с силовиками за управление стратегической государственной собственностью, представленной энергоактивами, монопольными видами транспорта (трубо- и газопроводы, железная дорога, судоходство), машиностроительным комплексом (судостроение, авиастроение и т. п.). Борьба будет и на другом, смежном с ресурсным поле – за контроль над регионами. Северный Кавказ как раз в зоне потенциальной борьбы. «Горячие» точки служат оправданием необходимости «наращивания мышц».
Это в целом общие контуры поствыборной ситуации, очевидные уже сейчас.
Кадры за кадром
Здесь интересно преломление вопроса о транзите власти на республику. На мой взгляд, именно в случае с республиками Северного Кавказа сохраняется неопределённость пути дальнейшего развития. Демократ Медведев – ещё не гарантия мира до тех пор, пока мы сами, точнее наши лидеры, не продемонстрируют готовность к демократическому стилю управления государством. В применённом здесь слове «готовность» зашифровано множество смыслов. Это не просто готовность лидера взять на себя единоличную ответственность управлять, а это наличие у него команды ответственных профессионалов. Это готовность выстраивать с Центром равносуверенные отношения, умение оценить собственную действительную уникальность в рамках Федерации и апеллировать к ней, это готовность оценить региональную политику России и обнаружить однородные или близкие по проблемам регионы и совместно отстаивать перед Центром свои интересы. Это готовность команды профессионалов пересмотреть всю структуру перераспределения полномочий по уровням власти, распределения налоговых поступлений. Это готовность «резать по живому» там, где надо резать, провести «зачистку» там, где надо её провести. Когда наконец проведут декларированную в первом Послании Муху Алиева ревизию расходов бюджета? Уже провели? Что ж, если так, читайте на соседней странице о реальной схеме воровства, действующей и поныне, по которой из 408 млн украли 250.
Можем в этом же ряду напомнить о конкурсе, который 17 декабря проводило Дагестанское отделение Фонда социального страхования. По нему между санаторными учреждениями распределялся заказ на санаторную реабилитацию инвалидов-льготников. Мы описали попытки нашей коллеги Юлии Головешкиной понаблюдать за ходом открытого конкурса. Открытый конкурс прошёл за закрытыми дверями. Юрист ФСС всучил один из организационных документов конкурса, на котором указал на строчку о якобы закрытом характере конкурса. К слову сказать, выиграло его тогда учреждение, лицензия которого просрочена. Ни реакции прокуратуры, ни реакции тех, кто должен контролировать целевое расходование бюджета, не последовало.
Можно рассказать о команде профессионалов…
Многое скажет то, как проводятся конкурсы на замещение вакантных должностей государственной гражданской службы РД. Приведём два ёмких примера. В них чувствуется схожий почерк. Агентство по инвестициям – дитя, можно сказать, президента Муху Алиева. То, что некогда представлялось панацеей от социально-экономических болезней Дагестана. Его руководитель Александр Асмолов неприлично выбивается из ряда, скажем прямо, чинуш. Как положено, объявили конкурс на вакантные должности во вновь образованное агентство. Показательная вещь: Асмолов настаивал на том, чтобы объявление о конкурсе, помимо официального издания, поместили в газете «Черновик», так как был убеждён в высоком образовательном и интеллектуальном уровне нашей читательской аудитории. Не менее показательная вещь: две трети конкурсантов узнали о конкурсе из «Черновика». Провели. Потом… Потом оглашение результатов конкурса растянули ещё на месяц. Документы ушли в администрацию президента. Конкурсантам заявили, что, ввиду особой важности агентства, данные о каждом из них изучает лично президент… Мы не знаем, соответствует ли это действительности, принимал ли лично президент решение о том, кого принять в штат учреждения, но о следующем примере кадрового «конкурса», касающегося непосредственно администрации президента, мы знаем гораздо больше.
27 ноября проходил конкурс в правовое управление администрации президента, на место завотделом обеспечения взаимодействия президента РД с правоохранительными органами. Согласно закону, его итоги должны быть оглашены в течение месяца. То есть предельный срок – 27 декабря. Однако официальное оглашение с уведомлением и приглашением на него всех участников так и не состоялось. Конкурсанты имели честь заочно ознакомиться с ними на сайте правительства с опозданием в полтора месяца. Победителем оказалось лицо, которое в списках у членов комиссии по результатам двух туров значилось третьим. Двое первых не удались… нет, не рылом – национальностью. Как объяснил им начальник управления Мустапа Генжеханов, сославшись на президента, эти двое (аварцы) не подходили по квоте, а тот, который в конкурсе уступил им в части профессионализма, победил их по части национальности.
Хотя, как уверяет реальный победитель доцент Арсен Тагиров, он лично беседовал с Генжехановым до конкурса, тот убеждал его в прозрачности и открытости и ни о какой национальной квоте, естественно, речи не было (а иначе зачем аварцу было на конкурс ходить?). Тагиров от каких-либо дальнейших комментариев отказался, добавив, что сделает это после обращения в судебные органы о признании недействительными итогов конкурса. В кулуарах же власти поговаривают, что соблюдение принципа национального квотирования обошлось победителю в 30 тысяч долларов. Бывший юрист ДГПУ был признан более пригодным при худшем результате, чем доцент, к. ю. н. старший следователь по особо важным делам, опытный юрист Арсен Тагиров.
Наш президент не берёт взяток. Не сомневаемся. Но что это меняет: берут за него, берут от его имени, берут даже близкородственные ему люди, не говоря уже о ближайшем профессиональном окружении. Похоже, что ситуация с экс-министром строительства Алимом Бабаевым президентскую свиту многому научила, в частности, внушила безнаказанность. Напомню, что Бабаев стал министром благодаря протекции (по слухам, небескорыстной) со стороны вице-спикеров НС РД Насира Гайдарова и Николая Алчиева.
Узнав об этом, президент отставил министра. И что бы вы думали? Позиции зампредов от этого нисколько не пошатнулись. Правильно: урок усвоен всеми чинушами: вы берите взятки, ссылайтесь на президента, пачкайте его имя в добрые 66 лет – вам всё сойдёт.
Козак с шашкой
Вы думаете, как всё это связано с транзитом власти в России? А самым прямым образом. 25 октября прошедшего 2007 года экс-полпред в ЮФО, а ныне министр регионального развития РФ Дмитрий Козак (представитель крыла демократов, между прочим), выступая в Совете Федерации, резко критиковал федеральную политику в отношении регионов. Пункты его критики касались неравномерного распределения финансирования регионов, дисбаланса в распределении полномочий, когда Центр берёт на себя те из них, которые гарантируют ему контроль над стратегической собственностью и крупным бизнесом, а за регионами оставляет обременительную «социалку», неэффективности федеральных целевых программ. Он назвал ситуацию революционной. Революционность, по Козаку, заключается в резком разрыве в уровне социально-экономического развития между регионами, который, если судить по минимальному и максимальному ВРП, различается в 43 раза. При этом он же замечает, что с 2004 года (то есть с момента введения назначаемости губернаторов) этот разрыв только увеличивался, поскольку тогда, три года назад, он составлял 35 раз. Он же в числе важнейших проблем отмечает отсутствие адекватных механизмов оценки деятельности губернаторов. А ещё немногим ранее заместитель Козака Камиль Исхаков заявлял о том, что их министерству дано право разработать свою методологию межбюджетных отношений и внести её на рассмотрение правительства.
Просмотрите ещё раз те узлы, на которые обращает внимание Козак. Все они сводятся к принципам федерализма, симметричного распределения полномочий и финансовых потоков. Когда же Козак заявляет об отсутствии механизмов оценки работы глав регионов, он может подразумевать под этим либо буквально методику с показателями эффективности, либо… отказ от назначаемости и возврат к их избираемости. Не исключаю, что возможен переход на избираемость не всенародно, а партийными заксобраниями регионов. Тогда выборы глав регионов можно контролировать через партийную вертикаль (кстати, с учётом контролируемости «Единой России» Путиным эта версия выглядит логично).
Здесь надо сказать несколько слов о субъекте критики вертикали власти. Козак – один из влиятельнейших политиков в России. И Минрегионразвития, которое он возглавил, с его приходом было укреплено как в финансовом плане (оно будет формировать инвестиционную политику в отношении регионов), так и в административном. Это не хилое и забитое министерство опального Яковлева, для которого оно было местом почётной ссылки. За Козаком вообще закрепилась репутация реформатора. Он был инициатором и вдохновителем реформы вертикали власти, он же разрабатывал реформу местного самоуправления, судебной реформы. Его инициативы претворяют в жизнь, то есть он обладает достаточным политическим весом, чтобы направлять внутреннюю политику государства. А направлять её, судя по первым заявлениям, он намерен в русле развития федеративных основ государственного устройства Российской Федерации.
Так мы готовы?
Федерализм – это ответственность. Это готовность быть ответственным. Готовность с зашифрованным в этом слове множестве смыслов, о которых говорилось выше. Готовность команды лидера отстаивать в Центре интересы республики и умение их претворять на деле в республике. Можно привести здесь конкретный пример того же набившего оскомину ЖКХ. Госдума прошлого созыва отложила принятие пакета законов о реформе отрасли для депутатов следующего созыва. Этот пакет предположительно содержал в себе нормы реализации частной собственности, концессионных соглашений, либерализации ЖКХ. Это непопулярные, но неизбежные меры для оздоровления ситуации. Ведь все предыдущие меры государства по реформированию, такие как переход на свободное ценообразование тарифов на услуги, их стопроцентную оплату и адресное субсидирование малоимущих и т. д., резко повысили инвестиционную привлекательность жилищно-коммунального хозяйства.
Намерение «Лукойла» (см. новость на 7 стр. – Прим. ред.) приобрести теплогенерирующую компанию «ЮГК ТГК-8» или, скажем, заявление президента Дагестана Муху Алиева о том, что не должно быть никаких МУПов в ЖКХ (а за этим, судя по всему, последуют попытки «демупации» и продажи обветшавших махачкалинских и не только электросетей крупной компании-инвестору) – первые ласточки «демупации» политически важной, по-человечески насущной и экономически перспективной отрасли.
Мы начали статью с военщины. Так вот, физическая война с бестелесной идеей непродуктивна. Расползающаяся по всей территории республики «борьба с террористами» – яркое тому подтверждение. У нас одна задача – остановить расползание. А мы же, наоборот, открылись навстречу объятиям грубой силы, от которой кости ломит. А так как источником терроризма в первом, революционном, Послании президента Дагестана объявлена бедность, то с ней и бороться – экономическими методами. Ими оперировать сложнее, это ювелирная работа, но успех здесь устойчив и стабильность гарантирована.
Номер газеты