Дагестан – республика контрастов. И в экономической сфере, и общественной, и, конечно, политической. Четыре года назад на политическом небосклоне республики зажглась новая звезда – пост председателя правительства занял не известный широкому кругу обывателя Магомед Абдулаев. Жизнь диктует свои условия, и сейчас Магомед Имранович занимает пост исполняющего обязанности ректора одного из крупнейших вузов региона – Дагестанского государственного педагогического университета. Однако: «Я привык работать на любом участке», – говорит руководитель вуза и уверен, что выведет ДГПУ на новые высоты. Признаемся, амбиций у и. о. ректора не меньше, чем четыре года назад.
– Каким, на ваш взгляд, был ДГПУ, и какой он есть сегодня?
– У педагогического университета есть своя история, как у университета классического есть своя история. Менталитет педуниверситета отличается от менталитета классического университета, политеха, медакадемии. Когда-то здесь, конечно, была другая ситуация. Это было советское время. Жёсткий закон. Затем начался разброд-шатание. Вуз был разделён на маленькие островки. Понимаете, студенты фактически в вуз приходили только во время сессии. Дошло до того, что в университете прежним ректором, Шахабасом Шаховым, был создан отдел по борьбе с коррупцией. Меня Москва спрашивает: «У вас в университете что, есть коррупция?» Это же нонсенс. И таких моментов очень много. В 2012 году вуз был признан неэффективным. В 2013 году комиссией министерства образования и науки ДГПУ признан эффективным и динамично развивающимся. Авторитетный состав комиссии отметил при проверке, какой порядок здесь у нас. Порядок в учебно-методическом комплексе, порядок работы в управлении, порядок работы самих отделов и подходов образовательной деятельности.
Мы создали управление, которое проводит профориентационную работу. Для чего это управление нужно было?.. У нас в Дагестане более 1 600 школ. Когда я работал премьером, мы разработали мощную программу – «Модернизация образования Дагестана». Туда были заложены хорошие деньги. 70% этих школ – сельские. Если они начнут закрываться, не будет хватать учителей, весь этот поток будет мигрировать в Махачкалу. Получится полнейший коллапс. Чтобы этого не допустить, нам нужен стабильно развивающийся педагогический университет, выпускающий кадры. Поэтому мы начали работать. Тем более передо мной была поставлена задача – вуз надо поднять.
Если мы не подготовим грамотных учителей, тогда и толковых абитуриентов мы не получим. Это ведёт к катастрофе.
– Скажите, есть силы, которые препятствуют решению этой проблемы? Вы чувствуете преграду перед собой при подготовке квалифицированных кадров?
– Конечно, определённые силы есть. Не без этого. Но это не значит, что мы не должны эту работу проводить. Я когда пришёл в университет, при первой встрече с коллективом сказал, что управлять университетом буду по справедливости.
Если вы увидите, что где-то я поступаю несправедливо, открыто мне скажите. Где-то есть упущения. Но я не допущу, чтобы где-то кулуарно это обсуждалось. Есть категория людей, привыкшая годами сидеть на насиженных местах. Им другая политика не нужна, поэтому они слухи распространяют. Вчера я встречался с представителем Рособрнадзора. Оказывается, ему дали перечень вопросов и попросили выступить с тем, что ДГПУ признан неэффективным вузом. Он сказал, что не может этого сделать, так как официально на заседании Минобра России ДГПУ признан эффективным. А ему в ответ: «Ничего, вы сделайте вид, что не знаете».
– За этим кто-то стоит?
– Конечно, стоит.
– Кто?
– Пока рано говорить.
– В связи с этим вопрос о борьбе за кресло ректора ДГПУ. Мы знаем, что выборы сейчас отменили.
– Не отменили, а перенесли на следующий год.
– Расскажите почему. Как это происходило? Кто главные претенденты?
– Выборы ректора проводятся на основе закона об образовании и устава университета. Есть положение о выборах. К кандидатам предъявляются конкретные квалификационные требования. Это должен быть авторитетный учёный, имеющий опыт работы в вузах, высшую учёную степень и стаж, дополнительную квалификацию по государственному и муниципальному управлению, по управлению проектами, по управлению персоналом, по экономике управления. То есть ещё четыре дополнительных образования. Вуз – огромное хозяйство, но подать документы может любой. Есть комиссия, созданная при вузе учёным советом, которая соблюдает эти требования. Восемь человек подали документы. Из них только у троих документы соответствуют требованиям. Остальные начали писать, жаловаться… Поэтому министерство образования и науки, видя такую ситуацию, перенесло выборы на следующий год. Но ещё не известно, когда именно.
Кроме того, только у двоих кандидатов правильно оформлена декларация о доходах. У меня и у профессора кафедры политологии и социологии, Гамзата Джамалудинова.
– Как вы ощутили на себе переход из кресла председателя правительства республики в кресло ректора не самого крупного вуза? Это отразилось на вашем внутреннем состоянии? Вы были готовы к этому морально?
– До работы в правительстве я долго работал в системе высшего образования. Начинал от ассистента и дошёл до проректора крупнейшего российского вуза. В Москве я работал в государственном университете управления (ГУУ). Это очень сильный и мощный вуз. Работал там и профессором, и заведующим кафедрой. Все ступени я прошёл, и эту работу я знаю достаточно глубоко.
– Это с премьером страны Дмитрием Медведевым вы там работали?
– Нет. С Дмитрием Анатольевичем мы работали вместе в Санкт-Петербургском государственном университете, на юридическом факультете. Он преподавал гражданское право.
– Всё-таки стать премьером республики – это взлёт, а ректором университета…
– Руководство страны и президент республики мне предложили, я решил попробовать. Председатель правительства – это управленец. Он должен знать экономику республики. Глава исполнительной власти в республике – это президент, и он отвечает за всё, что тут происходит. Председатель правительства управляет аппаратом правительства, ставит задачи министрам, разрабатывает программы. Всю эту работу мы проводили на высоком уровне. И мой переход на должность ректора вуза произошёл потому, что пришёл новый президент. Он правительство отправил в отставку, это его право. Я решил пойти всё-таки сюда, потому что эта должность была вакантная. Я сказал, что хочу поднять университет.
– Многие говорили, что Магомед Имранович в Дагестане не останется и вновь вернётся в Москву преподавать на кафедре, но…
– …это разговоры. Это же Дагестан. Здесь всегда много слухов и хабаров. Я человек, который очень редко даёт интервью, но много работает. Мне дали какой-то участок работы, и я работаю. Я люблю работать.
– Вы, будучи премьер-министром, очень редко приглашали прессу на свои совещания.
– Я вообще не приглашал, ни разу. Чтобы не возникало конфликтных ситуаций, я мудро поступал. Мне, как председателю правительства, политикой заниматься не стоило. Если ко мне есть конкретные вопросы по экономике, то пожалуйста. Я никогда не стремился делать себе рекламу.
– Всем известно, что некоторые студенты предпочитают покупать зачёты и экзамены, а не сдавать их. Этого не скрыть. Расскажите, какая реальная ситуация с коррупцией в ДГПУ. При вас такие факты были? Как вы реагируете на них и что делаете для того, чтобы избавиться от этого?
– Некоторые студенты берут у родителей деньги якобы на сессию и потом на эти деньги проводят время. Сам сталкивался с такими примерами. Молодой человек под видом того, что нужно решить проблему с сессией, брал у отца деньги.
– Но есть ведь реальные факты?
– Мы этого не отрицаем. Не секрет, что сами дети провоцируют это дело, когда учиться не хотят. Потом, не всегда сильные преподаватели попадаются, преданные своему делу. Они тоже хотят… Тем более когда видят, что наверху творится. В 2012 году около тысячи абитуриентов подали документы в педуниверситет. В 2013 году их более 5 тысяч. Мы спрашиваем у преподавателей, какой по качеству набор на первый курс. Все в один голос ответили, что студенты сильные, проблем с ними у них нет.
– Странно, говорят, наоборот, сейчас абитуриенты слабые.
– Приём осуществляем честно, без всяких проблем, и создаём для них условия, чтобы они себя комфортно чувствовали… На первой же встрече с коллегами я сказал: самая большая ценность в вузе – студенты. Если студентам вы не создаёте условия для полноценной учёбы, с этими людьми мы распрощаемся. И это не понравилось некоторым. Поэтому и начались движения. Но я к этому готов. Не всё же легко бывает. Я знаю, что методично нужно работать и заниматься образовательной деятельностью. Я всегда говорю: больше к нам русская учительница не приедет. Значит, нам самим нужно готовить свои кадры. Нужно с себя начинать, чтобы наши дети хорошие знания получали. Основная масса профессорско-преподавательского состава ДГПУ это воспринимает нормально. Не было бы так – мы не стали бы эффективным вузом. В республике и среди молодёжи есть авторитет вуза.
– Я слышал, в следующем году открывается факультет востоковедения и что студенты будут изучать китайский язык. Это правда?
– Правда. Мы открыли новый факультет. Потребность есть в знаниях Востока. Если мы сейчас начнём в школах вводить основы религиоведения, должен быть подготовленный учитель, который в историческом плане знает о трёх мировых религиях. Студенты будут обучаться восточным языкам: арабскому, турецкому, персидскому, китайскому. В перспективе ещё и азербайджанский язык, так как это соседи наши. Мы хотим в светском вузе дать грамотные знания.
Я вернулся недавно из Стамбула, мы заключали соглашение со стамбульским университетом, в котором обучается 250 тысяч студентов. Можете себе представить такое количество? Будем проводить обмен преподавателями и студентами.
– Откуда берёте специалистов по китайскому языку? Кадры есть?
– Есть. В Москве и Санкт-Петербурге есть сильнейшие специалисты. У меня предварительно с ними был разговор. Это люди, которые китайским языком владеют в совершенстве.
– Им интересно переехать в регион и преподавать здесь?
– Это люди преданные науке и образованию. Они говорят, что просто так приедут. Вы не думайте, что все плохо о нас думают.
– Раньше говорили, что в пединститут поступают только те, кому просто нужен диплом, что сюда легче поступить, чем в другие вузы. Вы знаете, что в школах не хватает учителей – молодых специалистов не привлекает зарплата. Кого вы сейчас выпускаете, куда идут ваши выпускники?
– Я в этом университете ещё и года не проработал. До этого было много разговоров, но мы не должны этими разговорами сейчас жить. Нам вуз нужен, как вы думаете? Нам нужна и хорошая школа. Поэтому я здесь с нашей командой работаю в этом направлении. Что было, то было. Нужно говорить о том, что есть, и работать дальше.
– Так всё-таки, вы кого готовите? Не все же выпускники педуниверситета идут в школу и становятся учителями.
– Если в советское время было распределение, то сегодня каждый выпускник волен выбрать, куда ему идти работать. Когда поступают, одни представления, затем взгляды студентов меняются. Но, конечно, основная масса наших выпускников идёт в школу. Потому что и государство сейчас уделяет большое внимание школе: повышаются зарплаты, создаются условия. Корейское чудо началось с того, что повысили зарплату учителям.
– До этого чуда, по-моему, нам далеко ещё.
– Но мы к этому должны стремиться. Мы же не можем на кого-то жаловаться. За свою судьбу должны сами отвечать. Мы готовим учителей, которые требуются в современных школах. У нас очень много талантливых студентов. ДГПУ больше ориентирован на сельскую молодёжь, так как городские идут в классический вуз или политех. Мы должны для них условия создавать. И у нас это получается, и дальше будет получаться.
– У вас большой коллектив. Вы успели лично познакомиться с вашими сотрудниками?
– С коллективом у меня был открытый диалог. Знаю всех лично.
– Как руководитель, как вы оцениваете профессионализм вашего коллектива?
– В целом люди здесь очень профессиональные. Просто их надо на работу настраивать. Как немецкое пианино: если его неправильно настроить, оно будет звук извлекать?
– Вы получили расстроенное пианино?
– Да.
– И полностью настроили его?
– Практически настроил.
– Недавно в СМИ была информация по поводу прокурорских проверок в ДГПУ, в результате которых выявлены нарушения законодательства. Устройство родственников на работу, приобретение каких-то автомобилей и стройки. Можете это как-нибудь прокомментировать?
– Речь вот о чём. Первое. Прокуратура проводила проверку ещё при предыдущем ректоре, Джафаре Маллаеве, по поводу установления охранной сигнализации в университете. Прокуратура этим занимается. Второе. Была проверка финансово-хозяйственной деятельности, которую проводил Минобр России. В ходе неё выявлены факты нарушения финансовой дисциплины за 2012 год. То есть до моего прихода. Акты проверки переданы в компетентные правоохранительные органы. И теперь они занимаются этим вопросом. Что касается ещё одной как бы проверки. Один работник прокуратуры приезжал проверять вступительную кампанию. Я у него спрашиваю: у вас есть официальное поручение прокурора? Он, оказывается, когда я был в командировке в Москве, приходил и пугал моих работников, какие-то документы проверял, ксерокопии снимал. Кстати, сейчас, насколько мне известно, стоит вопрос об увольнении этого сотрудника прокуратуры за превышение служебных полномочий. Какие-то материалы собрал и направил в Следственный комитет для возбуждения уголовного дела. Для чего это было сделано? Для того чтобы во время предвыборной кампании меня снять с дистанции. И при этом есть показания студентов, как работник прокуратуры их вынуждал давать ложные показания. Даже предлагал им деньги. Речь идёт о хасавюртовском филиале.
– Всё-таки предвыборная война с использованием силовых структур была и ведётся?
– Да, такое было, конечно. Но обвинений в мой адрес нет. Меня они опрашивали. Мне даже не показывали, какие материалы он собрал. Я сам был работником прокуратуры, работал следователем, я же эти вещи знаю. Но не думал, что у нас люди уже до такой степени опустились…
– Кому не нравится то, что вы сидите в кресле ректора ДГПУ?
– Конкретно кому не нравится, не будем говорить. Это уже политика. Мы должны с вами быть более благородными. Есть вещи, ниже которых мы не должны опускаться. Я понимаю, вы журналисты, вам интересно. Но пока ещё ничего не закончилось…
– А на все выпады в ваш адрес есть действенные ответы?
– Я даже на это не отвлекаюсь. Это затрачивает много сил, а силы лучше бросить на развитие университета.
Мы методично вперёд идём и хотим показать, что наш университет в числе достойных вузов страны. Уже авторитет у нас поднимается и по науке, и по методике, по образованию. Сам факт, что в декабре 2013 года Министерство образования РФ признало нас эффективным вузом, уже о многом говорит.
– Помимо коллектива, кто ещё поддерживает ваш курс на обновление?
– Министерство образования и науки России является учредителем этого вуза. И нашу работу оно поддерживает в полной мере. Министр заинтересован, чтобы вуз динамично развивался.
И в дагестанском обществе я слышал много хороших отзывов, что университет стабильно работает и даёт хорошие знания.
– Кто в большей степени влияет на утверждение ректора ДГПУ: республика или Москва?
– Реально влияет коллектив университета.
– Понятно, что коллектив отдаёт свои голоса. Мы прекрасно понимаем, какова ситуация в республике, какие политические группы. Москве в этом вопросе никто не может помешать, так?
– Москва, то есть министерство, заинтересовано, чтобы в республике был динамично, стабильно развивающийся вуз, который работает согласно закону об образовании.
– То есть республика не может влиять?
– Есть формальное согласование с президентом республики. Всё-таки за Дагестан отвечает его глава. Его согласие есть.
– Вы лично считаете, что он согласует именно вашу кандидатуру?
– Конечно, я уверен в этом. У меня на руках есть подтверждение.
– Насколько тесно вы общаетесь с президентом Дагестана? Встречаетесь? Созваниваетесь?
– Видимся не часто. Только по рабочим моментам. Вот сегодня, в семь часов, в Каспийске будет торжественный приём президента. Если успею, то буду там. У нас нормальные, ровные рабочие отношения.
– Ходят слухи, что Рамазан Гаджимурадович хочет протолкнуть своего кандидата на кресло ректора ДГПУ.
– Есть Тагир Мансуров, но он по квалификационным требованиям не подходит. Он не прошёл. Эти требования отменить нельзя.
– Что за история с документами кандидатов на пост ректора произошла в конце года?
– Учёным советом университета председателем комиссии по выборам ректора ДГПУ избран Загир Атаев. Ему было поручено 29 ноября доставить в министерство образования и науки России (Москва) личные дела кандидатов. Но накануне (28 ноября), ночью, неустановленные лица на двух автомобилях «Тойота-Лэндкрузер», представившись охранниками председателя правительства республики Абдусамада Гамидова, поехали домой к Атаеву и потребовали выдать документы, касающиеся процедуры выборов. А потом Гамидов по телефону также потребовал от него выдать документы, а также запретил ему покидать республику с этими документами. Утром те же лица доставили Атаева в кабинет Гамидова, где присутствовал и Тагир Мансуров. И снова потребовали документы, а также объяснения по поводу непредставления в Аттестационную комиссию Минобрнауки РФ документов на уже выбывшего кандидата, Мансурова. Атаев даже заявил, что опасается за свою безопасность и безопасность своих родственников.
– Как вы оцениваете курс Абдулатипова, и чем он отличается от предыдущего президента, Магомедсалама Магомедова?
– Я, как ректор, на этот вопрос ответить не могу. Вы должны это понимать. Я не могу дать оценку работе президента. И так общество у нас напряжённое. Вы поймите меня правильно.
– Разделяете ли вы оценки Рамазана Абдулатипова о катастрофическом положении дел в высшем и среднем образовании Дагестана? И как бы вы охарактеризовали предпринимаемые им меры?
– Сказать, что катастрофическое положение, нельзя. Потому что мы один из субъектов РФ. Поэтому к таким заявлениям надо осторожно относиться. Он, помните, заявлял, что мы находимся в первобытнообщинном и рабовладельческом обществе. Но мы живём в XXI веке, я себя не чувствую рабом, я всегда был свободным…
– А какие у вас отношения с министром образования и науки РД Шахабасом Шаховым?
– И с ним у меня рабочие отношения. Все в республике знают, кто он и кто я. Давайте будем больше о позитивном говорить.
- 267 просмотров