Пока мир внимательно следит за ситуацией на Украине и делает ставки, будет там война или нет, вокруг Дагестана происходят интересные события. Причём в большей степени они связаны не с внутренней политикой нашей республики, а с внешней политикой всего нашего государства и взаимоотношениями Дагестана с соседними субъектами РФ. Наша республика, если судить по отдельным публикациям в прессе (в том числе и в зарубежной) и социальных сетях, вот-вот может распасться, оставив северные территории Чечне или Ставропольскому краю, а южные – Азербайджану…
Мы не склонны так однозначно оценивать поступающую информацию, однако ряд обстоятельств указывает на то, что политический расклад сил в Дагестане испытывает сегодня существенное переформатирование, частично избирая своим центром притяжения не Махачкалу (Белый дом), а Грозный. Явным проявлением этого процесса стал скандал, развернувшийся между главой ЧР Рамзаном Кадыровым и главой Хасавюрта Сайгидпашой Умахановым. Напомним, что в прошлом месяце Кадыров обвинил Умаханова в бандитизме, торговле оружием и поощрении торговле наркотиками и фактически закрыл въезд в Чечню со стороны Дагестана. (Теперь почти каждая въезжающая в ЧР машина досматривается сотрудниками чеченской полиции, а на административной границе Чечни и Дагестана длинные и долгие пробки.) Умаханов границы перекрывать не стал, а в довольно деликатной и дипломатичной форме ответил Кадырову, что вступать в полемику, памятуя о дружбе двух народов, Чечни и Дагестана, не собирается, но намекнул, что видит руку Грозного в попытке покушения на его жизнь. В диалог брутальных политиков вмешался глава Дагестана Рамазан Абдулатипов. Призвав Кадырова и Умаханова к мудрости, а также «не делать свои личные отношения достоянием общества», он, тем не менее, назвав первого «соседом и братом», а второго – «родичем», на уровне нюансов продемонстрировал, кто ему в этой полемике ближе…
Север
Такие симпатии к Кадырову, как и сама мягкая тональность комментария Абдулатипова, удивили многих наших читателей, тут же заговоривших о слабости дагестанского руководителя. Но прежде чем выносить такой вердикт, надо вникнуть в существующие реалии. Надо понимать, что Рамазан Абдулатипов сегодня является одним из элементов нового регионального (в рамках СКФО) политического союза, объединяющего его, Кадырова, управляющего ОПФР по РД Сагида Муртазалиева (а через него – депутата Госдумы Ризвана Курбанова) и ряд других политиков. Эта конструкция, в силу амбиций чеченского лидера, способна реализовывать свои планы лишь в русле, заданном Рамзаном Кадыровым. Чеченский политик, являющийся другом Владимира Путина, способен дать каждому из них то, в чём они нуждаются: определённые гарантии безопасности и поддержку на президентском, кремлёвском уровне. Взамен – лояльность в тех вопросах, которые Кадыров считает приоритетными для себя.
Отметим, что подобная конструкция, несомненно, ломает привычное представление о политических союзах, на которые опирались все дагестанские лидеры до Абдулатипова. С разной степенью устойчивости руководители Дагестана старались опираться как на влиятельных политиков северной зоны республики, так и на влиятельных политиков Юждага. Отказ от такой политики, как правило, приводил к тому, что кресло под руководителем республики начинало быстро раскачиваться (как пример – период правления Муху Алиева). Такая опора всегда давала не только определённые гарантии политического долгожительства, но и, назовём так, идейного контроля территорий республики – ситуации, когда местное население и элиты обращаются за решением своих проблем к главе Дагестана, а не к другим политическим силам.
Сейчас же ситуация кардинально меняется. Если рассматривать север Дагестана, то там наиболее крупным экономико-политическим центром является Хасавюрт. Город с населением около 140 тысяч человек можно назвать одновременно пограничным (находится очень близко к ЧР) и балансирующим. Балансировка выражается в постоянном колебании трёх основных этносов, проживающих в Хасавюрте, – аварцев, чеченцев и кумыков. (В городе проживают и другие национальности, но их численность не достигает, согласно переписям населения, даже 5%.)
Если в 2002 году, согласно переписи тех лет, в Хасавюрте проживало 36 911 чеченцев (30,30%), 34 323 аварца (28,18%) и 33 104 кумыка (27,18%), то к 2010 году баланс изменился: аварцев стало 40 226 человек (30,66%), чеченцев – 37 330 (28,46%) и кумыков – 36 883 (28,11%). Естественно, что эти демографические колебания отражаются на политических процессах, происходящих в Хасавюрте и вокруг него. Время от времени поднимается вопрос о необходимости перемен в руководстве города, но как местная власть в лице Умаханова, так и республиканская этот вопрос старается откладывать на потом или же пресекать. Не секрет, что Хасавюрт находится в зоне интересов соседней республики, и в случае перемены в нём власти (причём вовсе не обязательно, чтобы город возглавлял чеченец) Чечня способна резко усилить своё влияние, фактически («идейно») оторвав его от Дагестана. Последние лет пять многие жители приграничных с Чечнёй дагестанских территорий регулярно обращаются за помощью в решении своих проблем к чеченскому лидеру, а не в местные органы власти, считая кадыровскую власть более эффективной и действенной. Это как раз то, чего дагестанская власть (до прихода Абдулатипова), если говорить открыто, боится. Поэтому все последние годы, невзирая на многочисленные конфликты, делала ставку на Сайгидпашу Умаханова. Этому есть два объяснения. Во-первых, трудно в дагестанской политической среде подобрать аналогичную замену Умаханову (жёсткий, умеет договариваться, национал-патриот). Во-вторых, для дагестанской власти терпеть Умаханова в Хасавюрте куда проще, чем, фактически, Рамзана Кадырова, являющегося региональным лидером, претендующим на управление политическими процессами во всём СКФО. Союз Кадырова и Сагида Муртазалиева (последний сильно влияет на четыре северных района – Хасавюртовский, Тарумовский, Кизлярский и Бабаюртовский) при желании может с лёгкостью «идейно» оторвать почти весь север республики, переориентировав его на Грозный.
Нынешний же Хасавюрт – серьёзное препятствие этому процессу.
Отметим, что конфликт между Кадыровым и Умахановым и желание Абдулатипова сохранять в этом вопросе нейтралитет приводят к тому, что влияние главы республики в северной зоне Дагестана начинает ослабевать. Политические группы, как связанные с Умахановым, так и самостоятельные, видя, что на заступничество республики в случае чего им рассчитывать не стоит, будут переориентироваться в своих предпочтениях. Как варианты, группируясь либо вокруг Умаханова, либо ища самостоятельные выходы на Кадырова. (Последний, как разумный политик, всегда открыт для таких предложений.)
Придать конфликту новый импульс способно заявление «Партии прогресса» (возглавляет известный российский общественник-«обличитель» Алексей Навальный) в Следственный комитет России, прокуратуру и ФСБ с требованием расследовать озвученные Кадыровым (кстати, являющимся генерал-майором полиции!) в адрес Умаханова обвинения в бандитизме. Логика заявления такова: если изложенное Кадыровым – правда, то муниципал должен отвечать перед законом и государством, если нет, то нужно привлечь чеченского политика за клевету. Пока правоохранительная машина разбирается, как с наибольшей выгодой и с наименьшими потерями отреагировать за заявление Навального, Кадыров продолжает имиджево укрепляться. Громкие заявления политика, связанные с событиями на Украине, а также информация о том, что «вежливые люди» в Крыму были чеченцами, немного улучшили отношение среднестатистического россиянина к этой северокавказской республике. Одновременно с этим Рамзан Кадыров усиливает своё идеологическое влияние на Дагестан. Это выражается не только в налаживании контактов с влиятельными дагестанскими политиками, но и в элементарных (с точки зрения пропаганды и политтехнологий) действиях. К примеру, в начале этого месяца он, отреагировав на комментарий в своём профиле в Instagram ученика 10 «а» класса махачкалинской школы N34 Саида Нухулова, пригласил весь его класс, включая учителей и родителей, в Чечню. Взяв на себя функции экскурсовода, посетил с ними фольклорный праздник в Шаами-Юрте, а затем показал Грозный…
Юг
Почти аналогичные процессы идут и на южном направлении, конкретнее – вокруг Дербента. Откровенное нежелание республиканских властей взаимодействовать с руководством города (а также ряда иных южных муниципалитетов) на фоне резкой активизации азербайджанских политиков и инвесторов в этой зоне также грозит «идейной» оторванностью этой части Дагестана. А на фоне крымских событий, может быть, и…
И этому есть своё обоснование. Всё чаще в прессе соседней страны Дербент называется азербайджанским городом. В него с удовольствием начинают вкладываться азербайджанские инвесторы, собираясь к 2000-летию города реконструировать ул. Гейдара Алиева (кстати, переименованную под прямым давлением республиканских властей) и парк Низами, инженерные коммуникации, облицевать здания и озеленить прилежащие территории, а также построить Олимпийский комплекс. Азербайджанцы намерены реконструировать и объекты духовного, идейного наследия – древнее кладбище Кырхляр, а также построить Азербайджанский театр в Дербенте и Лезгинский – в Баку. Что примечательно, гарантом этих вложений является руководство Азербайджана. Но на этом соседи останавливаться не собираются. В планах строительство гостиницы, аттракциона, футбольного стадиона на 7 тысяч мест, зала для спортивных игр, теннисных кортов, торгового центра, школы, логистического центра, консервного завода и так далее. Они же намерены построить объекты и в районе крепости Нарын-кала. Там будут размещены национальный парк, Аллея Дружбы, канатные дорожки.
Всему этому, по логике вещей, необходимо только радоваться! Но российские и дагестанские эксперты предлагают не торопиться. К примеру, политолог и политтехнолог Константин Калачев в одном из своих интервью говорит: «На сегодняшний день власти не вполне справляются со своими обязанностями – обеспечением жителей Южного Дагестана современной инфраструктурой и рабочими местами. Что касается федеральной власти, то ей сейчас, похоже, не до Дербента, Москва занята Крымом. Поэтому даже мероприятия по празднованию юбилея Дербента, возможно, будут отчасти профинансированы Азербайджаном. Недавние визиты в Дербент официальных лиц Азербайджана – тому подтверждение. Речь также идёт о масштабных инвестициях. А где российские инвестиции?»
В принципе, ему вторит и директор Центра исламских исследований Северного Кавказа Руслан Гереев, отмечая, что «Дербент – это южный форпост России». «Нельзя допускать, чтобы суммарный объём инвестиций в регионе со стороны соседней республики был больше, чем со стороны РФ. Это недопустимый с политической точки зрения шаг для государства, потому что, исходя из этого, жители будут думать о том, кто здесь хозяин», – говорит эксперт.
Конечно, сомнительно, что, «забыв» про Дербент, федеральная и республиканская власть умышленно подвергнет себя прямой угрозе национальной безопасности. (Как вариант, обсуждается возможность передачи Дербента и части других земель соседям в обмен на то, чтобы они забыли Карабахский вопрос.) Подтверждением того, что ситуация отчасти под контролем, может служить информационное сообщение о том, что российское консульство в Баку начало выдавать паспорта граждан России любым желающим. Азербайджан, у которого с Турцией (членом блока НАТО) одна армия, а также проблемы в приграничных с Россией районах, населённых преимущественно лезгинами и аварцами, эта информация сильно насторожила…
Но геополитика геополитикой, а желание юга Дагестана, вследствие того что республиканский центр не обращает на него внимания, быть идейно (и не только) ближе к соседнему государству проявляется всё сильнее и сильнее. И что здесь является первопричиной: установка Кремля или же постепенная потеря влияния в Юждаге республиканской власти, пока остаётся неясным…
- 26 просмотров