«Я хочу пригласить всех участников форума в столицу нашего региона. Сегодня это одна из уникальных частей нашей великой Родины. Море, горы, экологически чистые продукты и наше гостеприимство ждут вас. Дагестан абсолютно изменился за последние четыре года. Рамазан Гаджимурадович Абдулатипов провёл полную реконструкцию республики. Дагестан сегодня абсолютно безопасен и ждёт гостей».
Автором этих слов является мэр Махачкалы Муса Мусаев, и сказал он их на Московском урбанистическом форуме в начале этого месяца. Непосвящённому может показаться, что он приглашает гостей в столицу как минимум с качественной городской средой.
Любой форум – это в первую очередь возможность презентовать и показать себя, заключить соглашения и реальные договоры. Слова, которые мы вынесли в начало статьи, Муса Мусаев произнёс во время официальной церемонии подписания меморандума с руководителем департамента транспорта и развития дорожно-транспортной инфраструктуры Москвы Максимом Ликсутовым. Единственным итогом встречи и в целом форума для Махачкалы стали несколько троллейбусов, заботливо подаренных дагестанской столице Москвой. На других дискуссионных площадках, где обсуждались более глубинные архитектурно-градостроительные процессы, мы Мусаева не увидели. Однако заметим, что для развития транспортной логистики в городе нужен по крайне мере сам город в полном понимании этого слова.
Строить, чтобы убить
В плане тактического развития Махачкала сегодня – это, без преувеличения, Инстаграм Мусы Мусаева с ежедневными отчётами-загрузками о его посещениях разных мероприятий, с баритонными указаниями подчинённым, о нескольких сотнях тысяч посаженных цветов, паре аллей и ещё каких-то текущих делах…
В плане стратегическом дагестанскую столицу можно сравнить с умирающей звездой. Перед смертью любая звезда начинает быстро и хаотично увеличиваться в размерах, пока внешние слои не обрушиваются внутрь, вызвав конец светила.
Махачкала – крупнейший и наиболее хаотично развивающийся город Северного Кавказа – обречена на гибель, и единственной причиной её смерти, как ни парадоксально, станет строительство.
Парадоксов много. Например, объём розничной торговли в Махачкале, без учёта предприятий малого и среднего бизнеса, составляет всего-то 3,5 млрд рублей. Это в 10 раз меньше, чем, к примеру, в Новороссийске.
С другой стороны, в столице Дагестана строится порядка одного миллиона квадратных метров жилья (это только по официальным данным), что вдвое больше, чем, скажем, в крупнейшем городе Приволжья – Волгограде. На самом деле жилья в Махачкале строится гораздо больше, и если 8–10 лет назад соотношение возводимого жилья и объектов предпринимательства (рестораны, банкетные залы, торговые комплексы) ещё сохранялось примерно в равных пропорциях, то теперь картина в корне изменилась. Практически 90% возводимых объектов в Махачкале на сегодняшний день – это жилые высотные дома.
Чем больше сужается жизненное пространство, тем яростнее борьба за землю. Даже отдельные кусочки городской земли сейчас контролируются чуть ли не лично мэром. Об этом можно судить по судьбе участка по проспекту Гамзатова перед Министерством культуры РД, который постановлением мэрии передали под застройку. Ни предупреждения прокуратуры, ни протесты местных жителей, ни заявления министра культуры РД Заремы Бутаевой не мешают главе города биться за него, словно это не муниципальная земля, а наследная.
Массовое возведение высотных домов с нарушениями архитектурных норм – это визитная карточка каждого махачкалинского градоначальника, но именно при Мусаеве строительство поистине приобрело большевистский темп. В своих ранних публикациях мы отмечали, что в Махачкале сегодня можно купить участок практически в любом районе города, где ещё сохранились небольшие свободные клочки. Причём процесс поставлен на поток на уровне администрации столицы. В мэрии есть специальные люди (см. «Знак некачества», №14 от 11.11.2016 г. – «ЧК»), предлагающие участки в любой точке города.
Как правило, процесс от покупки участка земли до готового объекта протекает следующим образом. Застройщику мэрия продаёт землю, как мы выше сказали, в любом понравившемся ему месте. Далее стройка может либо идти тихо, либо сопровождаться шумом: уровень шума зависит от того, насколько близко новый объект расположен к уже жилым домам.
Если протесты нарастают, возможно подключение прокуратуры, которая может вынести (не всегда) предписание о приостановлении или приведении документации в норму. В редких случаях строительство могут заморозить на короткое время, в течение которого застройщик улаживает вопрос, а потом возобновляет стройку. А когда объект уже готов, то его отдельными манёврами узаконивают.
Бывают случаи, когда застройщик не выдерживает противостояния с людьми или чрезмерного влияния контролирующих органов. Тогда он может перепродать участок третьему лицу, которое находится на более короткой ноге с мэрией. Подобный случай произошёл на улице Лаптиева в Редукторном посёлке столицы. Жильцы дома № 63б уже более трёх лет пытаются повлиять на ход возведения незаконного объекта – жилого многоквартирного дома. То, что он строится с нарушением всех мыслимых норм, признали практически все: и Минстрой республики, и прокуратура, и суд, однако работы несколько дней назад начались в форсированном режиме.
«Когда-то уютный наш двор, где проживает много пожилых людей и детей, превратили в стоянку для транспорта. Кругом антисанитария. Мы им показываем документы, подтверждающие, что строительство признано незаконным, но им хоть бы что…» – рассказывают жильцы. Каждый новый хозяин объекта ссылается на то, что у него в администрации «всё схвачено». Подобных случаев в сегодняшней Махачкале сотни. Вмешаться в ситуацию, по словам местных жителей, пытался глава Ленинского района Махачкалы Магомед Алхасов, но помешать стройке он не сумел. По нашим данным, у этого объекта уже в третий раз сменился хозяин и, по-видимому, решил пойти напролом. (Более подробно об этом строительстве читайте в ближайшем номере).
Таким образом, ни протестующие жители, ни прокуратура в действительности не могут остановить незаконное строительство. В редких удачных случаях дело может дойти до суда и его решением те или иные дома требуют снести. Однако в истории Махачкалы ещё не было ни одного случая, чтобы судебное решение по сносу высотного дома было исполнено. Приведём только один пример – многоэтажный дом у русского кладбища по ул. Гаджиева, который решением Верховного суда Дагестана должны были снести ещё в 2012 году. Но высотка практически полностью заселена, и её никто не трогает. Рядом – ещё один многоэтажный дом, который также решением суда необходимо снести, но…
Что можно другим, то можно и мне…
Вспоминая известную полемику Мусы Мусаева и его предшественника, нынешнего директора ТФОМС Дагестана Магомеда Сулейманова, вспыхнувшую на одной из последних сессий Народного собрания РД, нельзя не отметить один интересный расклад. Изобиловавший намёками на ошибки прежних руководителей города доклад Мусаева, разумеется, не оставил равнодушным присутствовавшего на сессии депутата Сулейманова, который, не раздумывая, эмоционально обвинил мэра в том, что он приступил к продаже земли даже в частном секторе.
Для убедительности он привёл пример строительства высотки в непосредственной близости от здания ФОМС. В ответ действующий мэр пригрозил показать целую папку нарушений, могущих скомпрометировать его предшественника. Их поединок мог продолжаться сколько угодно, но суть сводилась к одному – Мусаев, по сути, говорил, что если можно было нарушать градостроительные нормы предыдущим мэрам, то значит, это можно делать и ему.
Вопрос с упрёком, заданный спикером НС РД Хизри Шихсаидовым, готов ли Мусаев в будущем нести ответственность за последствия нынешнего строительного хаоса в Махачкале, остался без адекватного ответа. На этом фоне возведение более половины многоквартирных домов в столице республики сопровождается скандалами, конфликтами или драками. Это очевидный сигнал к тому, что ситуация рано или поздно может выйти из-под контроля.
Даже такая, казалось бы, защищённая федеральным законом статья о переселении из ветхого и аварийного жилья буксует несколько лет, а частично находится на грани срыва. Своё мнение по вопросу реновации в Дагестане высказали и читатели «Черновика» в организованном нами голосовании. Их отношение к этой программе и причины подобной оценки можно увидеть в диаграмме.
Судьбой Гарлема
Для реального понимания обстановки в Махачкале достаточно взглянуть на один из её пригородов – Семендер. Это вообще особая строительная звезда на фюзеляже Махачкалы. Историки говорят, что на месте этого современного пригорода существовала вполне себе развитая столица древнего Хазарского государства. Однако для будущих поколений история может сохранить совсем иное содержание. Сегодня этот посёлок запросто может претендовать на звание драйвера совершенно дикой, хаотичной урбанизации не только Дагестана, но и, возможно, страны. Представьте себе: ещё 10 лет назад это была территория, располагающая не только свободной землёй, но и возможностью грамотного городского и архитектурного планирования.
Сегодня в Семендере фактически проживает свыше 40 тысяч человек, и численность продолжает расти едва ли не ежедневно. Объяснить этот феномен можно просто: предложение жилья здесь опережает любой здравый спрос, стоимость квартир колеблется на уровне 400 тысяч рублей. Таким образом, любая семья, обладая сертификатом материнского капитала, может обменять его на двухкомнатную квартиру. О качестве таких домов можно судить по тому, как они расположены по отношению друг к другу. Расстояние между ними порой не превышает 10 метров, и соседи могут, выглянув из окна и не повышая голос, вести вечерние беседы словно в саклях в высокогорном селе. Впрочем, именно на жителей гор подобные дома и рассчитаны.
Сегодня дагестанские горы привлекательны разве что своей природой. В инфраструктурном плане – это почти пустое место: ни дорог, ни работы, ни элементарных условий жизни, не могущее не то что привлекать жителей, но даже удержать их. Поэтому при первой же возможности горцы готовы сорваться куда угодно. При этом они настолько непритязательны, что согласны жить в любых условиях, поскольку уверены, что хуже, чем было, уже быть не может. В итоге пригород, рассчитанный максимум на 20 тысяч человек, продолжает раздуваться. Как результат, уже сейчас там едва ли не ежедневно происходит аварийное отключение электричества и не хватает воды. И это только быт. Куда более опасная перспектива Семендер, как в целом и весь город, ожидает в будущем. Бесконтрольный прирост населения без фундаментальной жизненной базы неминуемо приведёт к всплескам правонарушений и преступлений, в том числе и детских. Примерно в подобных условиях в прошлом столетии зарождался всем известный нью-йорскский Гарлем, ставший примером дикой урбанизации и повальной преступности.
С другой стороны, мы получим радикальный крах образовательного сектора. Катастрофически не будет хватать мест в школах и детских садах, а для строительства новых учреждений элементарно не будет хватать земли, не говоря уже о деньгах. В том же Семендере после двух десятилетий обращений и жалоб местного населения была построена новая просторная школа, но уже сейчас там чувствуется новый кризис партомест.
Нынешний хаос чувствуется даже в цифрах. Официально сегодня в Махачкале проживает чуть более 700 тысяч человек, руководство города говорит о цифре в 1–1,5 млн жителей, а сколько на самом деле – не знает никто, поскольку в республике нет ни одной службы, реально занимающейся подсчётом и анализом оттока и притока населения на разных территориях. Всё упирается в цифры последней переписи. На сегодняшний день практически не проводится обновление сетей и инженерной инфраструктуры города – новые дома растут на старых коммуникациях.
При таком раскладе и сохранении тенденции столицу Дагестана ждёт одно: примерно через 10–15 лет численность населения города превысит 2 млн человек. Ещё нужно учесть количество дагестанцев, покинувших республику в поисках работы. И это преимущественно жители сельской местности. Таковых, только по неофициальным данным, около 200 тысяч человек.
А теперь вопрос на засыпку: если в городах республики уже фактически проживает половина общего населения, то кто реально работает в сельском хозяйстве, о решительном поднятии которого в последние годы говорит руководство Дагестана? Кто пашет, сеет, убирает? Кто гоняет многомиллионные стада на низменность и обратно в горы? Ответ здесь очевиден: всё сельское хозяйство республики сегодня сконцентрировано в трёх-четырёх районах Юждага и вдоль федеральной трассы, где оно представлено несколькими более или менее крупными тепличными, да и то для позитивных отчётов перед Москвой.
Можно, конечно, оглянуться в сторону других высокоурбанизированных городов страны и зарубежья, но, к примеру, заселите Лондон половиной населения Британии – и ситуация практически не поменяется, поскольку аграрный сектор максимально механизирован, а городская среда максимально готова предоставить людям высокотехнологичные рабочие места.
Беда Махачкалы и в том, что каждый новый мэр на словах исправляет ошибки и недочёты предшественника, а по факту только усугубляет их. Однозначно, каждый из наших мэров при их градостроительной политике, находясь, скажем, во главе какой-нибудь московской управы (территория равнозначная городскому району – «ЧК»), не протянул бы двух месяцев и как минимум оказался бы под уголовным делом. А главное отличие Мусы Мусаева от тех же Саида Амирова или Магомеда Сулейманова в том, что им удавалось налаживать состязательность и показывать независимость перед республиканским центром, что позволяло хоть как-то сдерживать темпы хаотичного строительства. По крайней мере, за Махачкалу отвечал только мэр. При нынешнем градоначальнике строить ринулись все… ]§[
- 62 просмотра