С одной стороны приятно, что статья «Никто не преступал закон …», опубликованная в еженедельнике «Черновик» (№ 38 от 04.10.2013 г.), не осталась без внимания правоохранительных органов и редакция получила ответ УЭБиПК по РД. С другой стороны, внимательно изучив ответ, вынужден не согласиться с выводами и обратиться к фактам, которые, опровергая предположения следствия, доказывают совершенно обратное.
Во-первых, у меня сложилось мнение, что ответ на статью дан с целью уйти от ответа на следующие главные вопросы:
1. Почему ещё до возбуждения уголовного дела и официальной оценки изъятых материалов начальник УЭБиПК по РД Кулиев А. А. в письме в Республиканский центр судебной экспертизы перед специалистом ставит вопрос не о наличии признаков нарушений, а констатирует факт нарушений закона, хотя он сам, скорее всего, документы не изучал и специалистом в области судебной бухгалтерии не является?
2. Почему на исследование эксперту не направлены нормативные документы института по оплате труда преподавателей?
3. Почему при допросе Мусаева И. М. в следственном комитете участвуют оба брата Гаджимагомедовых (оперуполномоченный УЭБ и ПК МВД по РД майор полиции Гаджимагомедов М. К. и следователь СЧ СУ МВД по РД капитан юстиции Гаджимагомедов Г. К.), при том, что ни один из них в следственно-оперативную группу официально не включён?
4. Почему, неоднократно получая информацию в 2012–2013 годах о коррупционной схеме в институте, правоохранительные органы не предприняли меры по конкретизации виновных лиц путём задержания при передаче взятки и т. д.?
5. Почему, проведя по прямому указанию министра внутренних дел РД проверку на предмет выявления нарушений в организации питания слушателей курсов, не были составлены документы по результатам проверки, хотя проверка реально была проведена? (Ответ: нарушений выявлено не было.)
6. Почему обществу, руководству республики преподносится ложная информация о том, что деньги, выделенные на проведение дополнительных курсов, являются бюджетными? Если это так, то почему Правительство РД перечислило эти деньги на внебюджетный счёт института, и каким образом так называемые бюджетные деньги были выставлены на открытый аукцион? С каких пор бюджет стал предметом аукциона? 7. Почему в течение 6 месяцев со дня возбуждения уголовного дела и до сих пор не назначена судебно-бухгалтерская экспертиза, которая является одним из оснований для возбуждения уголовного дела.
Во-вторых, контракт между Министерством образования и науки РД и ДИПКПК был заключен 08.06.2012 г.: работа института по указанному контракту должна была завершиться к концу 2012 года. Согласно контракту, институт, в дополнение к ежегодному плану, по внебюджетному финансированию должен был провести для 1600 учителей начальных классов курсы повышения квалификации по новым стандартам образования. На исполнение контракта было предусмотрено 207 дней (включая праздничные и выходные дни). УЭБиПК по РД в своём ответе признаёт, что было проведено 1152 часа. Если количество часов разделить на количество дней, получается, что ежедневно, включая праздничные и выходные дни, в институте проводились 5,5 часа занятий (почти 3 пары часов). Если взять только рабочие дни, то ежедневно проводились максимально возможные 8 часов занятий (4 пары часов). Одновременно велась и основная, бюджетная деятельность кафедр по повышению квалификации 8500 учителей на основе ежегодного плана работы. О каком завышении объёмов работ идет речь? Почему, когда работникам УЭБиПК по РД нужно, они сразу перестают разбираться в арифметике? В частности, это относится к подсчёту количества часов в учебно-тематическом плане (8 часов — лекции, 54 часа практических занятий и 10 часов самостоятельной работы). УЭБиПК по РД в своём ответе признаёт, что было проведено и оплачено 36 очных часов, но всем известно, что к практическим занятиям слушателям надо заблаговременно готовиться, поэтому на очных курсах и было предусмотрено 10 часов самостоятельной работы. Совсем нетрудно прибавить 36 очных часов и 10 часов самостоятельной работы, получается, что на очных курсах было проведено 46 часов, к этим часам необходимо добавить 2 часа для входного тестирования, которое всегда проводится в системе повышения квалификации для определения уровня подготовки слушателей. Разве это не свидетельствует о том, что 48 часов было проведено в очном режиме?
В-третьих, главной задачей курсов повышения квалификации являлось формирование практических навыков учителей, поэтому оставшиеся 24 часа практических занятий проводились в дистанционном режиме (дистанционный модуль).
Дистанционный режим не является самостоятельной работой, как считает следствие.
Закон РФ «Об образовании в РФ» №273-ФЗ от 29.12.2012 г. в ст. 16 даёт чёткое определение дистанционным образовательным технологиям, и деятельность института осуществлялась в соответствии с этими требованиями. Все слушатели перед дистанционным модулем получали задание. У себя в школах на основе требований новых стандартов образования они обязаны были провести 24 урока (на которых отрабатывались новые методические технологии) и по итогам уроков подготовить рефераты. Все рефераты должны были быть проверены преподавателями, на что затрачивалось определённое время. Но рефераты не только проверялись, но и обсуждались. Только после обсуждения этих работ на кафедре и выставления необходимых баллов в протоколы учителя допускались до выпускного компьютерного экзамена. Если слушателю удавалось набрать 65 баллов, то его включали в приказ о завершении курсов. При этом были созданы все условия для дистанционного взаимодействия между преподавателями и слушателями: на кафедре начальных классов был создан электронный адрес, установлена информационно-коммуникационная система, на сайте преподавателями были подготовлены и выставлены информационные и контрольно-измерительные материалы на 584 листах.
Для простоты понимания приведу следующий пример, учитель в школе не допускается к проведению занятий если у него нет конспекта урока, который он готовит во вне рабочее время, а как правило дома. Кроме того, учитель проверяет тетради … также дома. Всё это входит в профессиональную деятельность учителя, хотя обывателю эта деятельность практически не видна, но оценки в тетрадях детей мы же видим (если, правда, проверяем их).
Разве успешная сдача компьютерного экзамена и получение оценок не являются убедительным свидетельством освоения учителями профессиональных знаний и законным основанием для оплаты труда преподавателей (как аудиторного, так внеаудиторного)?
В-четвёртых, смета, составленная главным бухгалтером, не является ни договором, ни приложением к договору. Смета является внутрипроизводственным рабочим документом, в который в ходе учебного процесса в зависимости от количества обучающихся, групп, преподавателей, их квалификации могли быть внесены изменения, что не запрещено действующим законодательством.
Удивляет, что при огромнейшем годовом бюджете Министерства образования и науки РД, «хищения» обнаружены только в ДИПКПК. По сути дела Мусаева И.М. обвиняют в том, что шести преподавателям были выплачены зарплаты от 25 до 35 тыс. рублей в месяц за полгода преподавательской работы. Работники правоохранительных органов выражают открытое возмущение, как педагогические работники за шесть месяцев работы смогли получить 180–200 тыс. рублей?!! Когда полицейский получает по 40–50 тыс. рублей в месяц, это почему-то никого не удивляет, а вот когда преподаватели за 6 месяцев работы, выполнив годовые объёмы нагрузки, получили по 30–35 тыс. рублей в месяц – это вызывает возмущение. Что, преподаватели у нас меньше работают, чем полицейские?
Что касается вопроса о моём возможном привлечении к ответственности за клевету, порочащую честь и достоинство сотрудника УЭБиПК по РД Гаджимагомедова М. К. и его близких родственников, могу ответить следующее. Я готов представить редакции по окончании следствия письменные заявления Мусаева И. М., некоторых членов Учёного совета института и другие документы, из которых и редакция, и читатели придут к выводу, что я ни на кого не клеветал и от себя ничего не придумывал. Лично у меня никаких неприязненных отношений с работниками УЭБиПК по РД нет и не может быть.
Адвокат Р. Маматов
- 11 просмотров