Первый вице-премьер Чечни Рамзан Кадыров рассказал, при каких условиях он может стать президентом Чечни Не скрою, на встречу с Рамзаном Кадыровым я ехал с некоторой опаской. Чеченские чиновники мне не раз говорили, что первый вице-премьер республики, о крутом нраве которого ходят легенды, раздражён моими статьями о нём. Я даже подумал, что зря согласился на такую позднюю встречу – время было около полуночи.
На двенадцатом этаже московского Президент-отеля господин Кадыров со своей свитой занимал целое крыло. В сопровождении первого заместителя руководителя аппарата правительства Чечни Муслима Хучиева я без всякой проверки миновал охрану и прошёл в номер к Кадырову. Вопреки моим ожиданиям, хозяин номера встретил меня очень радушно: тепло, по-чеченски, обнял, усадил за стол, на котором стояла огромная чаша с фруктами. «Ты, конечно, привык про меня писать только неправду, но такая у тебя профессия. Чёрт с тобой, пиши, – сказал Рамзан. – Я вице-премьер, ты журналист, и я не собираюсь с тобой сводить счёты».
Первый вице-премьер Чечни Рамзан Кадыров рассказал, при каких условиях он может стать президентом Чечни
«Мы не хотим кому-то отдать власть... » – Рамзан, почему ты всегда опровергаешь утверждение, что можешь быть следующим президентом Чечни? Разве это невозможно?
– Почему невозможно? Но пока у нас есть президент, законно избранный Алу Дадашевич Алханов, у нас нет даже необходимости думать об этом, менять его. – А если Алханов захочет сменить работу?
– Тогда, если команда скажет: «Ты должен быть президентом», я думаю, соглашусь. Потому что всё, что делается командой, связано с именем первого президента Кадырова. Мы не хотим кому-то отдать власть, чтобы наш народ продали. Ради этого, возможно, я и соглашусь. Это большая ответственность перед Всевышним. Очень трудно такое решение принять. – Говорят, что в Чечне главный человек – Рамзан Кадыров.
– Значит, хорошо, если я главный человек (смеётся). – Говорят, что ты и самый влиятельный в Чечне.
– Я не знаю, почему так говорят. Наверное, это исходит от Ахмата Кадырова. Думаю, что уважение ко мне во многом из-за отца моего. Члены нашей команды очень уважали отца. – А тебя боятся или уважают?
– Боятся те люди, которые нарушают закон. В Чечне последние полгода я практически не видел таких, которые боятся Рамзана Кадырова. Наоборот, мне звонят многие, спокойно обращаются со своими проблемами. Звонит как-то совершенно незнакомая женщина, она торгует золотыми изделиями на рынке. У неё какая-то мошенница попросила на продажу ювелирные изделия и скрылась с выручкой. Она теперь просит меня помочь разыскать её. А я спрашиваю: «В милицию обратилась?» «Нет, – говорит, – зачем по таким пустякам в милицию». Ко мне, вице-премьеру, значит, можно по таким пустякам (смеётся). – Незнакомая женщина с рынка так просто дозвонилась до тебя?
– Честно тебе говорю! Мой номер телефона многие знают в Чечне. – И могут позвонить и пожаловаться?
– Почему нет? Звони и ты, если нужно (диктует номер). «Если Абрамов устал, он может это сделать»
– Владимир Путин постоянно демонстрирует своё исключительно хорошее отношение к тебе. Он даже публично поздравил тебя с рождением сына. На такое внимание не может рассчитывать ни один российский чиновник.– Это ещё одно доказательство того, что с Ахматом Кадыровым у него были хорошие дружеские отношения. Он уважил таким образом ещё раз семью Кадырова. Потому что Путин – настоящий мужчина. В других странах могут только завидовать, что у нас такой Президент. – А руководителям других республик не завидно, что у Владимира Путина такое особенное отношение к тебе?
– Губернаторы ко мне относятся хорошо. Как к сыну своего друга. У них ведь были хорошие отношения с моим отцом. Где бы я ни появился, губернаторы сразу приветствуют меня, сами подходят ко мне, спрашивают: «О, Рамзан, как твои дела?» Думаю, это знак уважения к памяти моего отца. – Парламент Чечни в знак уважения к памяти твоего отца предложил переименовать Грозный в Ахматкалу, а ты выступил против. Депутаты с тобой советовались?
– Абсолютно нет! Я сидел у Абрамова, это было ночью, в половине одиннадцатого. Мне звонит один человек и говорит: в прессе сообщают, что депутаты предложили переименовать Грозный. Я в ту же секунду позвонил Абдурахманову (председатель парламента Чечни Дукваха Абдурахманов. – «Власть») и сказал, что я против этого и что отец был бы против. Грозный переименовать не получится. Если кто-то хочет сделать хорошее для памяти отца, то надо восстановить город. У отца была такая мечта. – Ты так же резко возразил, когда газеты написали о том, что премьер Абрамов после лечения не вернётся в Чечню. Что, Сергей Абрамов такой незаменимый премьер?
– Да нет. Я не это имел в виду. Конечно, если Абрамов устал, а он работает в Чечне уже много лет, то он может это сделать. Абрамов очень много сделал для меня, для нашей команды, он жил у меня дома, мою маму называл мамой, и я, конечно, не хотел, чтобы он ушёл. Но у него сейчас не очень хорошо со здоровьем – нелегко ведь каждый день ездить, летать. – То есть возможно, что он и уйдёт?
– Да. Но возможно, что и останется. Он нам нужен. Если Сергей Борисович примет решение, мы это приветствуем. Вместе с ним или без него, но Грозный мы восстановим. – А если вместо Абрамова тебе предложат стать премьером, согласишься?
– А почему это мне должны предложить? – Ты возглавил партию власти, всё логично.
– Ну, если команда так решит, почему бы и нет. «Мы должны требовать у центра конкретно деньги»
– Ты обещаешь восстановить Грозный. Как скоро это произойдёт?– Несколько дней назад я, министр внутренних дел и управляющий делами президента поехали ночью по Грозному, в три часа ночи. Пошли пешком. И ты знаешь, есть у города дух! Мы центральный проспект Победы восстановили за 25 дней! Это можно занести в Книгу рекордов Гиннесса. Всю канализацию полностью поменяли, выложили плитку на тротуаре. Недавно я собрал всех министров, глав администраций и сказал им: если до конца 2006 года Грозный не изменится, то всем нам нужно писать заявления об уходе. У нас в школах стоят «буржуйки», и это в XXI веке! Это ненормально. Я сказал министрам, что мы должны требовать у федерального центра конкретно деньги. Потому что мы особый субъект федерации. Потому что нас 12 лет бомбили, унижали. Нам сейчас нужна и материальная, и моральная поддержка. – Почему не подписывается договор с федеральным центром, который был подготовлен ещё при Ахмате Кадырове?
– Вот появился парламент, подпишут скоро – Говорят, договор уже не такой, каким его хотел видеть Ахмат, из него много чего убрали про права местных властей, например про право на нефть.
– Я его не видел. Вот завтра-послезавтра буду разбираться. – А какой ты видишь Чечню через полтора десятка лет?
– У нас будет всё. База отдыха, лыжный курорт. Все будут приезжать к нам. Большинство москвичей захотят жить у нас! Даже со всего мира приезжать будут. К нам уже Майк Тайсон приезжал. – Говорят, ему за это заплатили миллион долларов.
– Зачем нам ему миллион долларов платить? Лучше на этот миллион мы построили бы детский сад, например. Тайсон сам изъявил желание приехать, когда мы с ним встретились в ресторане в Москве. Вот он, негр, не побоялся приехать, а многие богатые московские чеченцы не приезжают, боятся. Артисты приезжают, русские приезжают. А чеченские бизнесмены не приезжают. Вот только Джабраилов Умар приезжает, он помогает. Мечеть строит, родильный дом в Курчалое построил. – Многие твои инициативы, например запретить игровые автоматы или разрешить многожёнство, противоречат закону. Тебя это не смущает?
– Я не думаю, что кто-то из жителей республики не поддержал моё решение убрать из города эти автоматы. Кроме, конечно, тех, кто бессовестным образом зарабатывал на этом. А про многожёнство – я не предлагал изменить закон. Я высказал своё мнение, что хорошо бы, если бы все женщины наши были пристроены. Их ведь намного больше, чем мужчин. А разврат мы не позволим. Мы – мусульмане, и мы должны делать всё согласно нашей вере. А это всё соответствует российским законам. Вот мы объявили войну левой водке. За сутки изъяли четыре миллиона бутылок подпольного спиртного. Это разве против закона? «Сейчас в Чечне российские солдаты от пуль не гибнут»
– Недавно ты заявил, что республиканское МВД и без военных справляется с поддержанием порядка в республике. Генералы на тебя не обиделись?– Абсолютно! У меня уже шестой год очень хорошие отношения с военными, потому что я с ними вырос. Но я не лицемер, и поэтому на вопрос, справится ли наше МВД, отвечу так: справится однозначно! И не только в Чечне. – А где ещё?
– Везде. В любом регионе, где нам скажут. Мы тут со своими ваххабитами уже разобрались. Они разбежались кто куда: в Дагестан, Ингушетию, Азербайджан. – Ты знаешь, кто организовал нападение на Нальчик?
– Чеченцы к этому отношения не имеют. Если бы там были чеченцы, то сразу там не закончилось бы. Там были свои. Это были слабые ребята, поэтому быстро закончилось, два часа – и справились с ними. А наше МВД, я скажу, на 90% патриоты нашего народа, действительно патриоты России. И Путин Владимир Владимирович так сказал, и мы подтверждаем: да, в 1999, 2000 и 2001 годах без военных мы не справились бы, спасибо им, но сегодня нам не нужны никакие военные. Только МВД республики, ФСБ и всё. – Генералы тоже такого мнения, их устраивает такая позиция?
– Почему их не устраивает это? Их должно это устраивать. В Чечне погибнет солдат от несчастного случая – авария или случайный выстрел. Гроб везут куда-то в Россию – в Сибирь или Волгоград. Там люди видят, что гроб привезли из Чечни, думают, что чеченцы убили солдата. Из-за этого не складываются отношения между проживающими там чеченцами и русскими, башкирами или татарами. Вот ради того, чтобы о чеченцах так не думали, можно было бы вывести войска. Сейчас в Чечне российские солдаты от пуль не гибнут. Только из-за аварии, сердечного приступа или ещё чего-то. В боевых действиях они не участвуют. А что там думают генералы – это их проблемы. – Говорят, что многих полевых командиров, например Ханбиева, заставили сдаться, взяв в заложники их родственников.
– Клянусь Всевышним, что ни одного человека, который не участвовал в боевых действиях или не помогал боевикам, мы никогда не задерживали! Да, мы задержали двух двоюродных братьев Ханбиева. Один был связной, а другой был врач, лечил боевиков. – Но лечить разве преступление?
– Да, но ходить в горы, лечить боевиков, помогать им – это противозаконно. Или, например, сестра Ханбиева – она была связная, у неё мы взяли кассету. Вообще не было условий, что мы их отпустим или не отпустим. Магомед пришёл сам, он послушался своих родственников, старейшин рода. У меня не было цели убить Ханбиева. Да, я мог это сделать, получить орден героя. – Но ты и так герой.
– Да, но кому мешают медали? Я хочу сказать, что мы смогли убедить этих ребят в бессмысленности сопротивления властям. Моя мечта была, чтобы они участвовали в мирном процессе. Теперь он депутат. Я ему сказал, чтобы он стал депутатом. Он мужчина. Это был единственный человек, который мог сказать Басаеву, что тот не мужчина. – А где он, Басаев-то?
– В Чечне, он стратег большой. Если кто-то раньше меня его уничтожит, то я очень расстроюсь. Я ищу его днём и ночью. Найдём, даст Аллах. «Датчане мне ещё спасибо должны сказать!»
– Ты запрети]§[- 9 просмотров