По мнению известного правозащитника Льва Пономарёва, которое он высказал в интервью DW-WORLD.DE, в России установился авторитарный строй, прикрывающийся понятием «суверенная демократия».
DW-WORLD.DE: «В России сейчас говорят о суверенной демократии. Но главный критерий демократии – это отношение к правам человека. Как сейчас обстоит ситуация с этим в России?»
Лев Пономарёв: «Термин «суверенная демократия», на мой взгляд, очень нелепый. Понятие «права человека» в России сейчас отсутствует. Любые права человека в России нарушаются комплексно. Именно поэтому нынешний строй в России я бы назвал авторитарным с элементами тоталитаризма. То есть фактически получается, что авторитарный строй называют суверенной демократией».
– В каких сферах сейчас самая острая ситуация с правами человека в России?
– Если мы будем считать, что право на жизнь – самое главное право, то оно нарушается, прежде всего, на Северном Кавказе, во многих республиках. Вот сейчас я был в Дагестане – там год назад впервые после советского времени был расстрелян милицией мирный митинг. Там погиб один человек и трое были ранены. Это был, бесспорно, абсолютно мирный район. Сначала милиция просто разгоняла митинг, потом применила огнестрельное оружие.
Вообще, в Дагестане с конца апреля по начало мая 2007 года похищено правоохранительными органами около 30 молодых ребят. И вот прошло уже два месяца. Родственникам ничего не говорят. Я думаю, что, скорее всего, они убиты.
– А как обстоит дело в Чечне?
– Вот сейчас все говорят, что в Чечне стало лучше. Я не знаю, лучше там или нет. На кладбище тоже хорошо, когда все лежат и молчат. Там, во-первых, находятся тайные тюрьмы. Там есть базы федералов в Ханкале. И похищенных из других республик, если их оставляют в живых, по-видимому, привозят в Ханкалу.
Одновременно я хочу сказать: есть информация, что в горы стало уходить больше молодёжи. И я думаю, что там не может быть стабильности – при таком тоталитарном режиме, который установил Рамзан Кадыров. Она может быть только временной. Война не может быть вечной: она стихает естественным образом. Либо уже этих людей убили, либо они устали воевать.
– В каких ещё сферах острая ситуация в России?
– Право на жизнь нарушается в колониях. Там убивают заключённых, и ситуация там с каждым годом ухудшается. Это ситуация по всей стране, но не в каждой колонии. В России более 700 колоний. Мы – вторая страна в мире по количеству заключённых: у нас сидит около миллиона человек. И по нашим наблюдениям, в России около 40 пыточных колоний. В этих колониях практикуются пытки, изнасилования мужчин. И людей убивают, но никаких расследований не происходит.
Российскому обществу широко известна дедовщина в армии, где тоже убивают, а факты эти расследуются плохо и самих расследований мало. Так вот там в этом смысле та же дедовщина, только в значительно больших масштабах, и она более скрыта. Потому что система эта более закрытая. В этих пыточных лагерях просто фашизм процветает.
Если в середине 90-х годов правозащитники имели возможность посетить любую колонию и законодательство действительно становилось более гуманным, то сейчас оно меняется в сторону дегуманизации и поощряются те начальники колоний, которые вводят военизированную жёсткую систему, которая унижает человека на каждом шагу.
– С чем это связано?
– С общей тенденцией в стране. Начальник системы исполнения наказаний уловил дух времени, как говорится, взял под козырёк и исполняет всё это. Сейчас правозащитников перестали пускать в колонии – система закрылась. Нам очень тяжело расследовать факты преступлений.
– Какова сейчас ситуация в следственных изоляторах и сколько люди ждут вынесения приговоров?
– Бывают случаи, когда в следственных изоляторах ждут приговора по 5–7 лет. Совершенно чудовищные сроки. У нас был клиент, которого мы защищали, так он сидел 4 года в следственном изоляторе.
– У вас есть статистика, сколько людей погибает в российских тюрьмах от пыток?
– Статистики такой у нас нет, но отдельные случаи мы фиксируем. Информация о 40 пыточных колониях – это уже некое наше достижение. Но мы, конечно, можем увидеть только вершину айсберга.
– В России такую критику обычно парируют тем, что в США тоже есть Гуантанамо, а в Европе есть секретные тюрьмы ЦРУ… – Это всё детский сад. В детском саду иногда старшие дети избивают младших. Так вот, Гуантанамо – это детский сад по отношению к тому, что делается у нас. У нас просто письма из тюрем читать невозможно.
– А у вас есть решение этой проблемы?
– Конечно, есть. Это прозрачность. Правозащитников надо пускать в тюрьмы – и сразу изменится климат. Мы получаем очень много сигналов, но нам не позволяют их расследовать. Ну и надо, чтобы прокуратура работала по нашим сигналам. Мы пишем в прокуратуру и получаем наглый ответ, что ничего не подтвердилось. Но мы знаем, что расследование просто не проводилось. Сейчас прокуратура просто покрывает преступления.
Радио «Deutsche Welle» (Германия)
24 июля 2007
]§[
- 10 просмотров