Кажется, что сам Заур Газиев так и не поверил в то, что написал сказку: большая красочная книга с мелованной бумагой и тиражом 3000 экземпляров, иллюстрации известного художника и предисловие Адалло. Применительно к Дагестану – это как минимум должно было стать ещё одним чьим-нибудь представлением о жизни имама Шамиля, облечённым в печатные знаки, или альбомом, выпущенным к 70-летию какого-нибудь высокогорного района.
Но на форзаце написано «сказка», а значит, о Шамиле или увеличении количества надоев не может быть и речи. В принципе, можно до бесконечности перечислять, о чём ещё не может говориться в сказке, но лучше прочитать «Близнецов».
А начинать нужно с предисловия. Автором его отчего-то выступил друг Газиева, некогда опальный поэт Адалло, хотя обычно подобного жанра вещи – удел литературных критиков. Очевидно, от этого и явное несоответствие форме. Текст Адалло – скорей, предисловие к самому Газиеву, нежели к его сказке. Предисловие, щедрое на похвалу и пафосные интонации, лишь к концу плавно переходящее в несколько совершенно поверхностных замечаний «по тексту». Которые по сути – больше впечатления, нежели объективная критика. «Если попробовать рассказать свои впечатления о прочитанном, то самое первое – это некоторая незаконченность сюжета. Но затем приходишь к выводу, что сюжет здесь – не главное. Автор ведёт читателя за собой и заставляет его испытывать эмоции, сопереживать, иногда грустить, иногда смеяться», – пишет Адалло и незаметно для себя открывает новый вид сказок, в которых «сюжет – не главное». Признаться, я ещё никогда в своей жизни таких не видела. А в университете нас и вовсе учили, что сюжет не важен только для эссе. Но это ерунда! Сюжет в газиевской книжке как раз-таки есть, а кто мне не верит – может посчитать глаголы, которые и есть самый первый и главный признак настоящего и неподдельного сюжета. Другое дело, какого этот сюжет рода. Скажу сразу: сюжет у Газиева – хорошая заявка на работу в Болливуде. Посудите сами: братья-близнецы, разлучённые в детстве; мать, у которой украли ребёнка; кровная месть; встреча через 18 лет; соперничество за одну девушку и чудесное исцеление. Всем этим по праву излюбленным приёмам индийских фильмов мешают только некстати появляющиеся феи с золотыми гребешками, шайтаны с тремя загадками (отсылка к знаменитым загадкам сфинкса) и дагестанский менталитет. Космополитизма, о котором заявляет Адалло в предисловии, не получилось. Впрочем, как и заявленного уже самим Газиевым в аннотации средневекового Дагестана. Потому что очень слабо верится, что в этом средневековом Дагестане простые горские парни упоминали о крокодилах, а простые горские девушки позволяли себе фразы вроде «Он такой красавчик» или «Зачем мне принц, когда есть парень, с которым так хорошо», а простые горские шамхалы говорили незамужним девушкам: «Этот бабий трёп я уже и слушать не хочу». Средневековые дагестанцы у Газиева шутят категориями выпускников юрфака ДГУ и обозначают жителей других сёл «вольными горскими обществами», несмотря на то, что этот излюбленный термин преподавателей истории ввели в эксплуатацию совсем недавно. Всё те же преподаватели. И уж совсем непонятно, почему вдруг сын шамхала называется в «Близнецах» «принцем»?
В общем, тому, чтобы получилась сказка, сложившиеся обстоятельства мешают гораздо больше, чем даже тому, чтобы получилась повесть, рассказ или сценарий индийской мелодрамы. Сюжет у Газиева незакончен, да и сопереживать, что уж лукавить, совершенно некому. Герои в «Близнецах» случайны, невыписаны, и часто просто брошены автором на произвол судьбы. А Саид Тихилов – художник хороший, но совсем не иллюстратор. В его свободных от людей самодостаточных пейзажах много говорящего пространства, а герои, будь то газиевские близнецы или какая-нибудь соседка по площадке тётя Патя, явно навевают на него тоску – и от этого он рисует их очень наивно и несуразно.
Думается, что жанровое несоответствие не помешает газиевской книге стать популярной хотя бы у себя в республике. Потому что «Близнецы» при всех их достоинствах и недостатках – далеко не только литературный опыт скандального журналиста, теперь это полноправное явление зарождающейся современной дагестанской литературы. Той, которую возможно когда-нибудь будут покупать в книжных магазинах.
- 2 просмотра